Под угрозой - Страница 19

Голубые глаза консула стали темными, сердитыми.

- Нет, так будет не по-пар-тий-но-му, - проскандировал он. - По-партийному надо так решать: правду сказать в глаза. Земля эта американская, города американские, дома американские. Спроси американцев, как они сами хотят? Расскажи им честно - про запас прочности и про риск. Мэтью своему предложи: пусть соберет ученых, пусть организует дискуссию на телевидении...

И в тот же день вечером, приблизив губы к черному диску микрофона, Грибов говорил:

- Я приехал к вам как специалист, как врач, призванный на консилиум. Я взял за основу наблюдения ваших глубинометристов - их могут проверить другие глубинометристы, приглашайте любых. Я сделал расчет - расчет можно проверить, присылайте своих математиков - и получил вывод: пятнадцатого ноября будет землетрясение. Вывод тоже можно проверить.

Грибов знал, что его слышат миллионы, но в студии сидели немногие: специалисты-геологи, инженеры, корреспонденты. Не все были настроены благожелательно, на иных лицах читалось упрямое недоверие, хитрость, глумление. Неприятно было смотреть на ехидные улыбочки, трудно с чувством убеждать диск микрофона. И, полузакрыв глаза, Грибов старался думать об улице, о школьнике Бобе, о девушке, уже купившей нарядную шляпку, о парне, обещавшем Нель обеспеченную жизнь. Им решать, им выбирать. Какими словами им объяснить?

- Ваша земля больна, ваши города в опасности, ваши дома могут рухнуть. Я только приезжий доктор, и мнение свое я высказал. Не хотите лечиться, ваше дело. Я сложу свой чемоданчик и до свидания. Быть может, мне лично даже спокойнее так. Ничего не делать всегда легче. Спасибо за внимание, и решайте.

Потом были вопросы, в том числе и ехидные. Были здесь и такие люди, для которых советский человек был страшнее землетрясения. Эти старались запутать Грибова, сбить его, высмеять и опорочить. Но Грибов отводил ненужные дебаты.

- К землетрясению ваш вопрос не имеет отношения. Я не предлагаю верить мне, я предлагаю проверить. Проверьте наблюдения, проверьте расчет, проверьте вывод. Затем решайте: лечить или не лечить? Но я предупреждаю: если не лечить, землетрясение будет обязательно. Тогда забирайте ваших детей и уезжайте до пятнадцатого.

Вопросам не было конца. У Грибова голова кружилась от усталости. Уже за полночь в студии появился Мэтью.

- Леди и джентльмены! Я приехал с заседания сената. Принято решение провести поголовный опрос. Выборы только что прошли, машина голосования на ходу, новые списки составлять не будем. Завтра с утра, по пути на работу, зайдите в избирательные участки и проголосуйте: "Да или нет?" А мы будем работать пока, потому что время дорого.

Спать было некогда. Прямо с телестанции они поехали в штаб. Грибов заварил черный кофе, горький, как хина. Мэтью предпочел джин...

Расчет, проект, обсуждение, поправки, письмо президенту, переговоры, план организации взрыва, инструктаж. Работы хватило на всю ночь и на весь день. К вечеру 6-го числа начали поступать сведения с избирательных округов. У телефона сидел Джек Торроу, он и сообщал:

- Солано - "за", Сакраменто - "за", Мерсед - "против", Санта-Барбара "за", Беркли - "против".

- Ученые дубы в этом Беркли, - ворчал Мэтью. - Как можно голосовать "против"? Землетрясение им необходимо? Но, между прочим, Беркли весь целиком может провалиться к чертям.

В 1755 г. при страшном землетрясении, постигшем Португалию, в Лиссабоне моментально опустилась набережная с множеством людей, искавших на ней спасения от рушившихся зданий города. Глубина моря на месте набережной достигла 200 м.

В 1819 г. в низовьях р.Инд площадь в 15000 кв.км погрузилась, превратившись в лагуну, а поперек древнего устья реки поднялся вал в 3 м вышины и 50 км длины.

В 1862 г. 1 января... в дельте р. Селенги на оз.Байкал вся Цаганская степь в 262 кв.км в короткое время погрузилась в воду; бурятское население спасалось на крышах юрт, пока не подоспела помощь, но весь скот погиб. Теперь на месте степи залив озера глубиной до 3 м.

В 1868 г. возле Арики в Чили провалился город Катакаче, и на его месте образовалось озеро.

В 1869 г. в Малой Азии провалился город Онлаг, на месте которого также образовалось озеро...

И в свете этих фактов мы имеем право с доверием отнестись к сказаниям о более крупных катастрофах подобного рода более далекого прошлого, каковы гибель Атлантиды, Содома и Гоморры, провал Мраморного и Эгейского морей...

В.Обручев "Возможен ли провал Крыма?"

А Грибов сказал:

- Снимите трубку, Джек, не будем отвлекаться. Если Калифорния скажет "да", мы должны быть готовы к утру.

И они делали расчеты, рассылали сотрудников, инструктировали их, как будто штат уже сказал "да".

Наутро стало известно, что калифорнийцы предпочли борьбу и риск.

Глава 14

Восемь дней до катастрофы

Нарушая традиционный зачин, на этот раз мы не цитируем газетные заголовки. Для этой главы есть возможность использовать художественную литературу произведение известного американского новеллиста конца XX века, уроженца Калифорнии, Финея Финчли. Мэри, крабы и землетрясение

В детстве больше всего я любил крабов. Мы с соседским Диком ловили их руками в полосе отлива. Крабы проворно бегали боком - от лужи к луже, угрожали нам клешнями, но мы не боялись клешней. Хватали крабов за панцирь двумя пальцами и кидали в ведро. Там они копошились, невежливо тыкая друг другу ногами в глаза, там же они варились, крутясь в крутом кипятке, меняя свой серо-зеленый рабочий костюм на кардинальского цвета саван. Мы наедались так, что болели животы и ногти. Ногти - от обламывания скорлупы. Но съесть вдвоем целое ведро было немыслимо. И мы относили добрую половину Мэри - рыженькой Мэри Конолли - десятилетней девочке, моей ровеснице.

Не первый раз берусь я за перо, чтобы рассказать о Мэри. У нее были рыжие волосы и веснушки на скулах... нет, так вы ее не представите. Она была очень смешлива, робко хихикала в кулачок... не то опять. У нее были худенькие пальчики, слишком слабые, чтобы ломать скорлупу, они вызывали щемящую жалость... Кажется, "то"! Мэри - это щемящая жалость, снисходительная нежность, горящие уши и краска в лице, сердцебиение, комок в горле и замирание в груди. Она была волшебницей: бойкого десятилетнего мальчишку могла заставить проглотить язык. Могла его заставить отказаться от цирка, даже от лучших крабов, ради удовольствия принести к ее ногам ведро, сказать: "Вот крабы для тебя, Мэри", услышать спасибо в ответ. Впрочем, спасибо говорилось Дику. Потому что это он произносил: "Вот крабы для тебя, Мэри". Я же стоял рядом с проглоченным языком.

Вот теперь вы представляете себе Мэри? Даже утверждаете, что знали ее в детстве. Только ее звали иначе - Молли или Полли. Нет, вы ошибаетесь. Мэри, Мэри, Мэри!!!

Крабовая отмель была не так близко - мили четыре от нашей фермы. Чтобы поспеть раньше других краболовов, мы вставали до света. Дик будил меня (и весь дом), забирался в кусты и вопил там неистовым Тарзаном. Я выпрыгивал из окошка в росистую траву, схватив под мышку одежду. Одеваться дома нельзя было, а то просыпалась ма, и вместо крабов дело кончалось подзатыльниками.

В полумраке мы с соседским Диком брели по болотистой низине. Говорили, что там засосало в прошлом году корову, до сих пор торчат ее рога. И мы прыгали с кочки на кочку, дрожа от страха, боялись попасть в трясину, а еще больше боялись призрака. Вдруг из тинистого оконца поднимется рогатая голова, уставится стеклянными глазами и скажет: "М-м-му!".

Так и осталась в моей памяти эта низина, как земля пронизывающей дрожи, долина утреннего тумана, усадьба рогатого призрака.

Потом по болоту проложили дамбу, по дамбе шоссе. Ходить за крабами стало легче, но не стало крабов.

На отмели забили сваи, на сваях устроили свайный городок - эстакаду, баки, бараки. В городке жили рабочие - народ шумный и веселый, любители выпить кружку эля, закусить вареными крабами. И пока мы пробирались через болото Рогатого привидения, они успевали очистить отмель.