Под созвездием Падшего Ангела - Страница 9

– Маяться?

– А ты как думала? Запертая магия тяжка. Это все равно, что дышать через узкую соломинку. Вроде и воздух поступает, а полной грудью вздохнуть невозможно. Поэтому у «пустых» век короток.

– Получается, скрыл наличие дара или тебе его заперли другие, все равно долго не проживешь?

– Зато другим не навредишь.

У Джастины от ужаса побелели губы.

Леди Варандак видела, под каким впечатлением пребывала ее младшая дочь, но сводила все лишь к тому, что ту поразило неосмотрительное поведение Агнетты Берли, которая и сама осталась с толикой магии, и сына сделала «пустышкой». В этом отношении мужчинам везло больше, и они не боялись вступать в любовные связи до женитьбы.

Джастина же сделала совсем иные выводы: ей нужно добыть Книгу пророчеств, хранящуюся где–то в Орлином гнезде. В ней она найдет все ответы на свои вопросы. Джас боялась, что не дотянет до совершеннолетия, как–то выдаст себя, и ее лишат дара, а существование таинственного ритуала обнадеживало. Раскусить прячущийся в ней дар могут в любой момент, стоит разбирающемуся в видах магии человеку узнать, что дочь лорда Варандак засыпает так крепко, что не реагирует ни на голоса, ни на прикосновения. Наверняка подобной магией обладает еще кто–то. Не одна же она такая уникальная. И про книгу, которую она заказала из столицы, Тина не солгала. Как раз из нее она хотела узнать, какие дары открывает Святой ключ. Вдруг да найдется подробное описание морока.

Но как провернуть опасную операцию в Орлином гнезде и при этом не попасться, Джас понятия не имела. Если бы не проклятый принц Родерик, из–за которого она частенько с криком просыпалась среди ночи, то она решилась бы еще раз проникнуть в чужой замок. Прошло почти семь месяцев с тех пор, как она с Хельгом побывала у стен вражеской крепости, а до сих пор не могла понять, почему Родерик Айвер единственный из полусотни лордов, вдруг увидел ее морок. Поспрашивала у знающих людей, и все как один уверили, что птахи не обладают природной магией, они получают ее через артефакты. Но ни амулетов, ни колец на принце замечено не было – это Джас знала точно, поскольку видела его обнаженным. Так что за странность у младшего сына короля Гордевира?

– Тем более мне нужно быть на ярмарке, – Джас решительно направилась к конюшням. На важный разговор с маменькой было потрачено слишком много времени, и теперь рисковая дочь лорда Долин собиралась наверстать его скачкой на лошади. Неспешной прогулки не получится, поскольку сестры и вражина, с кем они любезничают, могут разойтись по домам, а явиться на ярмарку взмыленной после забега – только пугать народ красным лицом и смятым подолом: юбки пришлось бы заткнуть за пояс, чтобы не мешали молодецкой рыси.

– Не разрешено для вас седлать лошадь, уж не обессудьте, госпожа, – вдруг отказал ей главный конюх. – Батюшка ваш велел.

Джас аж задохнулась. Наказал–таки папенька! А все после того, как лорд Врандак застал ее скачущей на коне на мужской манер. Она так торопилась к мосту, где возник спор на ножах между людьми из Орлиного гнезда и пограничниками, что не захотела менять седло на женское. По приказу лорда Долин правобережные потребовали у вооруженных птах оставить клинки на посту, хотя раньше проносить на ярмарку оружие разрешалось, вот и сцепились две стороны между собой. А тут Джастина во всей красе: ветер с реки как специально задрал юбки выше головы.

Да, Джас было стыдно как никогда, но зато начавшаяся потасовка тут же прекратилась. Еще бы, младшая дочь лорда Варандак не только села в мужское седло, но и засветила на всю округу голые ляжки.

– А на чем же мне ехать? – Джас хмурилась, и главный конюх заметно волновался. Как бы не влетело за излишнее рвение.

– Коляску могу снарядить.

– Готовьте, я подожду.

Доехала Джастина до площади у реки с ветерком. Здесь торговля шла всего два раза в неделю, поочередно меняя направленность: то на ярмарку свозились скот и продукты с полей, то поделки местных мастеров, начиная от глиняных горшков и свистулек, кончая более значимым товаром – орудиями труда и боевым оружием. Местный кузнец на всю округу славился знатным изготовлением мечей и рыцарских доспехов.

Раз в месяц объявлялась большая ярмарка, которая предлагала все, на что были способны жители Долин. До нее оставались считанные дни, и домочадцы лорда Варандак ждали ее с нетерпением, поскольку туда привозили не только лучший местный товар, но и диковинки из соседнего королевства. Именно в такой день Джас нашла артефактора из Гордевира, который заговорил ей одежду из кожи. Правда, вернул ее только через месяц – в следующую крупную ярмарку.

Павильоны для приезжих гостей ставились заранее, поэтому Джастина знала, что сегодня шум и суета не стихнут до утра, у лавок будет болтаться множество народа, а потому она успеет застать своих сестер. Еще на подъезде Джас услышала, как стучат молотки и визжат пилы. Хоть время было позднее, лавочники не торопились закрываться. Вдруг кто забредет на огонек, тащась в трактир «Спелый колос», который и вовсе, как думалось Тине, работал круглосуточно. Питейное заведение стояло на дальней стороне площади, и всякий идущий к нему непременно миновал бы все лавки. Джас не оставила коляску у входа на торговую площадь, желая как можно быстрее добраться до сестер. Ее пропустили, узнав дочь лорда Долин. Она же, рискуя сбить или напугать зевак, даже не придерживала лошадь у зазывных вывесок, понимая, если торговец сидит на ступенях, значит, у него нет посетителей.

«Спелый колос» горел огнями во все два этажа и гремел разудалой музыкой. Туда Тина ни разу не заходила, поскольку пугалась густого запаха чеснока, подвыпивших мужиков и разнузданных девиц, бессовестно выставляющих грудь с высоты второго этажа на всеобщее обозрение.

Да, Джас знала, что некоторые простолюдинки продают свою любовь за кружку хмельного напитка и наваристую похлебку, но то распутство шло лишь от нежелания трудиться в поле. Так во всяком случае утверждали ее матушка. Леди Варандак подначивала супруга запретить разнузданность нравов, но он отказывался, уверяя, что казна за счет гулящих девиц пополняется приличными деньгами. Непотребство не искоренить, а запреты лишь загонят в подполье, где тут же расцветет преступность. Никакой пользы ни для общества, ни для казны.

И каково же было удивление Джас, когда именно из «Спелого колоса» вышли ее сестры, а следом появился Его Высочество принц Родерик Айвер. Не врал доносчик. Джастина от возмущения едва не опрокинула коляску. Так натянула вожжи, что лошадь споткнулась и упала на колени.

– Кто это? – удивленно спросил принц Родерик, когда его спутницы в голос рассмеялись, глядя, как покрасневшая до корней волос юная леди спрыгивает на землю. Ее шляпка от неловких движений сорвалась с головы и закатилась куда–то под коляску. Чтобы достать сбежавший головной убор, пришлось бы лезть за ним на карачках, чего незнакомка явно не собиралась делать.

– Джастина, ей всего четырнадцать, – зачем–то уточнила старшая из дочерей лорда Долин. – Совсем ребенок. Причем злой ребенок. Посмотрите, как она сжала кулаки. Ой, боюсь–боюсь!

Аделин только неделю назад стукнуло восемнадцать, и матушка готовила ее к отъезду. Где–то дней через пять, как раз после ежемесячной ярмарки, лорд Варандак отвезет дочь в Неркаль – столицу Лереи, чтобы открыть в храме Святого ключа ее дар.

Джас была счастлива, что Аделин оставят в Академии, и домой она вернется нескоро. Без нее вторая сестра, семнадцатилетняя Гристель, прежде чем убраться следом за старшей, аж на целый год угомонит свой гонор и станет более дружелюбной к младшенькой. Во всяком случае, матушка надеялась на это, хотя самой Джас было глубоко наплевать. Это вместе сестры сила, а разъедини их – трусливее Грис существа не сыщешь. Для Тины же главным было, чтобы ее не трогали. Ее страшный секрет не предполагал тесного общения с кем–либо.

– Что вы здесь делаете? – зашипела она, как только решительным шагом достигла троицы. Джас уже забыла о планах по добыче Книги пророчеств. Сейчас важнее было как можно быстрей увести сестер из порочащего их места. Краем глаза она подметила, что принц разглядывает ее так, словно перед ним нечто забавное: он тоже посмеивался над ее неловкими маневрами. Тине не нравилось, когда ее принижали, особенно в присутствии чужих, поэтому мысленно приготовила ушат ледяной воды, который неожиданно выльет на головы родственниц.