Под слезами Бостона. Дьявол не спит - Страница 15

– О чем задумалась? – Стен протягивает мне чашку, и аромат свежесваренного кофе бьет в нос.

– Да так… – Я делаю глоток и тут же морщусь. – Фу, какой крепкий. Ой, прости… – Не знаю, куда деть взгляд, а она начинает смеяться.

– Ты прямо как Эзра, – хихикает Стен. – Тот тоже вечно недоволен крепостью напитка.

– Умоляю, не сравнивай меня с этим неотесанным монстром. С кем угодно, хоть с Иудой, но не с ним.

Стенли снова усмехается, ставит на стойку сливки и пристально вглядывается в мои глаза.

– Он вовсе не такой, каким хочет казаться.

– С трудом верится.

– Он просто пережил слишком много горя.

Едва она умолкает на последнем слове, а я открываю рот, чтобы возразить, дверь бара с грохотом врезается в стену, и несчастный колокольчик звонко подлетает и ударяется об косяк, чудом удерживаясь на хлипкой цепочке. На пороге собственной персоной возникает Исчадие Ада. Прямиком из пекла, судя по его выражению лица.

Эзра врывается внутрь, и даже волосы на моих руках встают дыбом, как только его разъяренный взгляд находит меня.

Я снова хреново спал. Улыбка Джейд становится все менее отчетливой, и я уже почти не вижу ее лица. И когда подрываюсь ото сна, наспех тянусь дрожащими руками к нижней прикроватной полке за ее фотографией. Единственной, которую я сохранил.

Скольжу взглядом по контуру совсем юного лица и вспоминаю каждую перемену мимики.

Она всегда улыбалась.

Она была так молода.

Она была и могла быть счастлива.

Фотография летит обратно в ящик, после чего тот громко захлопывается, а я вдавливаюсь затылком в подушку на пять секунд. Всего на пять секунд, которые просчитываю в уме, чтобы снова стать сильным и выйти из квартиры обычным Эзрой. Шестой не позволяю себе никогда. Так учил Один.

Вспоминаю о нем и смотрю на часы, которые показывают десять утра. К двенадцати буду у него. Утро стандартное, как и вечер перед сном. Всегда все по одному сценарию, если накануне я не упиваюсь в хлам. Несколько отжиманий, приседаний, упражнений на пресс, обязательно подтянуться на рейке – и заслуженный пóтом душ.

Одеваюсь, набираю отцу и извиняюсь, что не смогу провести с ними выходной день, как обещал, – еще одна отметка в блокноте Бостона. Снова подавляю вину и ненависть к самому себе. Матерюсь на нескончаемый дождь, беру латте в соседнем кафе и еду, кажется, в привычное место к привычному человеку, но на этот раз что-то внутри дребезжит от тревоги.

Всю дорогу изжевываю фильтр выкуренной сигареты. Всю дорогу крепко сжимаю руль и не перестаю думать о тоне Одина. Кажется, меня ждет беспросветный туннель в задницу.

Несмотря на скверные мысли, я проезжаю пост охраны и паркуюсь у загородной виллы Одина, окрестности которой он уже не покидает последние лет пять по состоянию здоровья. Но, черт возьми, даже если он однажды не сможет подняться с кровати, он все равно будет с сигарой в зубах и в клубах табачного дыма.

По традиции меня обыскивают при входе в дом. Я уже привык и даже нахожу это забавным.

– Малыш. – Руки новенького перекачанного головореза в черном костюме от Kiton спускаются вдоль моей ноги от бедра к колену. – У тебя такие ловкие пальцы. Ты случайно не подрабатывал раньше массажистом у Саманты на Атлантик-авеню?

– Никогда не был у Саманты на Атлантик-авеню, – монотонно отзывается здоровяк, не отрываясь от прощупывания моей икры. – Можете проходить. – Он выпрямляется, и мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Жаль. Еще бы чуть-чуть ниже, и я бы кончил. Лодыжки – моя эрогенная зона. – Я поднимаю руку и мягко треплю его по щеке, наблюдая за несменным выражением лица. – Надеюсь на скорую встречу, Джорджи! – Подмигиваю ему и удаляюсь дальше по коридору. – Мало кто доводил все до конца, но у тебя почти получилось!

– Я Кевин, – слышу глухое возражение в спину и лишь усмехаюсь его поправке.

Попытка поднять самому себе настроение рушится, как замок из песка, когда я вхожу в гостиную. Один, в окружении четырех телохранителей, восседает в любимом кожаном кресле с высокой спинкой и, как обычно, тянет в себя толстую сигару. Если припомнить, я видел его без нее только в тюрьме. Клубы сизого дыма размывают его лицо, а потом накрывают туманом огромную комнату.

– Эзра, – выдыхает он и тут же заходится тяжелым кашлем. К нему мигом подбегает один из слуг, но Один лишь отмахивается.

– Тебе давно пора бросить курить, старик. – Я усаживаюсь в кресло напротив него.

– Вот смотри и знай, в кого ты превратишься, – улыбается Один, и я вижу, скольких усилий ему это стоит. – Принесите нам выпить, – обращается к своей «армии».

– Нет, Один, мне еще ехать за Бостоном.

– Два виски, возьми мой любимый, – он игнорирует мои слова и продолжает давать распоряжения кивающему болванчику по правую руку от него.

– Я же сказал…

– Тебе стоит выпить, сынок.

Я тут же замолкаю. И, подобно моему молчанию, затихает и сердце, боясь издать лишний звук. Здесь что-то нечисто. Любимый виски Одина я пил всего один раз в жизни.

– Я не знаю, что мне делать, Один! Я не знаю, что мне делать! Ее больше нет! Ее больше нет!

– Но есть он.

– Мне не нужен он. Мне не нужен он без нее! Я не хочу! Я не могу ее потерять! Я только ее нашел, Один!

– Эзра! – Первый за все время нашего знакомства крик Одина и его грубые руки на моих щеках заставляют сосредоточиться на его глазах. – Ты обещал, – он не сводит с меня глаз и подзывает кого-то из своих. – Виски. Принеси нам мой любимый.

– Я убью их. – Он не убирает рук, и слезы хлещут по его пальцам, но он смотрит. Смотрит и смотрит в самую душу. В меня. В мое молодое сердце, расколовшееся надвое.

– Еще слишком рано. Тебе сейчас нужно заботиться о Бостоне.

– О ком?

– О Бостоне. Великому мальчику нужно великое имя. Разве не так хотела Джейд?

– Она считала, что этот город исполняет мечты…

– Мы исполняем мечты, Эзра. Мы творим чудеса. И одно из них сейчас в твоих руках. Ты можешь стать творцом либо разрушителем. И речь идет о двух жизнях.

– Моя жизнь не связана с ним.

– Ты еще не знаешь, как сильно ошибаешься.

– Выкладывай, Фрэнк. В чем дело? – Я размякаю в кресле напротив Одина. – Я уже не тот юнец, который не контролирует эмоции.

– Я никогда не называл тебя юнцом. Как и ты не называл меня Фрэнком, – усмехается он, но я не нахожу это забавным. Я слишком напряжен. Я слишком преждевременно зол. И ожидаю полнейшего дерьма. Не зря вовремя подоспели два рокса с его выдержанным виски.

– За что пьем в этот раз? – Давлю улыбку, но не нахожу ответа в лице Одина.

– Выпей. Разговор потом.

– А ты выдержишь? – Я удерживаю стакан за дно и перекручиваю в пальцах. – Завещание написал?

– Нервничаешь, значит? – Уголки сухих губ тянут вверх старые щеки. – Не зря, Эзра. Есть дело.

Я опрокидываю залпом рокс, чтобы успокоить тряску в руках, чтобы приглушить воспоминание о Джейд. Чтобы не помнить сейчас о моем Бостоне.

Алкоголь жжет горло, как будто пью в первый раз. Один выпивает со мной и даже не морщится.

– Предупреждаю, что в этом деле я даю тебе возможность отказаться. – Подзывает слугу и вручает ему пустой стакан. – Все свободны. Покиньте комнату и закройте за собой дверь.

Его команда, как и всегда, выполняется без промедлений. Дверь запирается с обратной стороны. Мы остаемся наедине, и я знаю, что сейчас услышу что-то, от чего мне как минимум разорвет мозг. Главное – не сердце. Его не осталось с прошлого раза.

– Я весь внимание, – нарушаю тишину я, но Один молчит и пристально смотрит на меня.

Текст предоставлен ООО «Литрес».