Под необятными небесами - Страница 53

Жестокий ветер, сильное волнение, очарование островов, всё склоняет к тому, чтобы остановиться. Я хотел бы забраться на холмы в поисках маловероятных свидетельств пребывания людей, встретить какое-нибудь животное, слушать тишину и вдыхать запах земли, по которой, возможно, не ступала нога человека.

Пробуем остановиться, ища убежища к северу от острова Зукуар.

Подходим к нему на расстояние в пол мили, но, несмотря на то, что мы с подветра, ветер очень сильный, похоже ещё сильнее, чем в открытом море. Достаточно было бы подойти ещё чуть-чуть, но пришлось бы идти в лавировку, когда паруса бешенно полощут на ветру, мачта вибрирует и волны, хоть и с подветренной стороны, бьют по лодке.

Мы сдаёмся. Оставляем попытки, разворачиваемся на фордевинд и продолжаем бег с попутным ветром. И всё-таки жаль. Эти чёрные горы… эти пустынные пляжи….

В Красном море множество очаровательных мест. К северу от Судана начинается серия marse. Это фиорды, глубоко врезающиеся в пустынный берег, заканчивающиеся озером солёной воды. Издалека или с высоты они похожи на глубокие реки, выбитые долотом в прямом и плоском побережье. Войдя в них, кажется, что плывёшь по искусственному каналу, уходящему в глубь пустыни. Берега, местами пляжи, местами коралловые скалы, отвесно обрывающиеся в прозрачную воду. Чаще всего они необитаемы. Там живут лишь морские орлы, вьющие гнёзда на самом высоком берегу.

Внутри marsa лодка находится в безопасности и может стоять неделями, не видя никого и сама скрытая от глаз проходящих вдоль берега.

Пока армии воюют на Аравийском полуострове, мы боремся с ветром, который стал теперь встречным, и когда устаём, останавливаемся в безлюдных marsa переждать. Единственным напоминанием о идущей войне является УКВ радиостанция.

Шестнадцатый канал постоянно занят военными кораблями международных сил, которые в центре Красного моря контролируют проходящие суда.

— Внимание, судно идущее курсом 345 градусов со скоростью 7,8 узла. Здесь военный корабль такой-то и такой-то. Пожалуйста сообщите ваше название, порт выхода и назначения и груз. — И так иногда продолжалось часами, когда, например, отвечал филиппинец или японец, они понимали лишь половину того что спросили и офицер на французском или испанском корабле, выбившись их шаблона знакомых фраз на английском, видимо терялся в непонятных перефразировках.

Красное море, очень странное место. С запада Судан, Эфиопия и Эритрея, одни из самых бедных и отсталых стран. С востока, Саудовская Аравия, с самым высоким в мире доходом на душу населения, ухоженная, чистая, но к берегу приближаться нельзя. По центру проходят суда, танкеры, контейнеровозы, новые, цветные, и старые, филиппинские, индийские, китайские. Все они идут вдоль этого странного моря, никогда не приближаясь к берегам. Штурманы тщательно ведут их по намеченному маршруту и расходятся друг с другом, даже не подозревая о людях, которые живут на берегах, как несколько веков назад. Население на берегу тоже равнодушно и не знает ничего о проходящих судах и о мире.

Почти четыре часа утра. Менее чем через час взойдёт солнце. Оно появится сзади, из за холмов Синая, которые видны тёмным силуэтом на фоне чёрного неба. Совершенно безлунная ночь освещена лишь светом тысяч жёлтых факелов. Мы в самой северной точке Красного моря. Впереди сто миль Суэцкого канала. Страшный пролив Губал остался в сорока милях позади. Если верить экспертам, это должен был быть самый трудный участок всей кругосветки. Красное море, с его встречными ветрами, всегда сурово, но Суэцкий канал и пролив Губал, через который в него заходят, должны были бы быть особенно трудными.

Узкое место, где встречаются караваны идущие с севера и с юга, стоят буровые вышки, отмеченные огнями и старые, без огней, разбросаны острова и ветер, ветер и встречная волна, не дающая идти вперёд.

Теперь всё это у нас позади. Чтобы рассмотреть канал поближе мы провели несколько дней на якоре у рифа Тавила, в пятнадцати милях к северу от Оргады. С нами был Бруно и ещё две лодки, которые мы повстречали там.

«Эрнесто Леони», последний экземпляр navicello apuano.

Полностью деревянная лодка, длинной двадцать метров, внутри больше похожа на горную хижину. Ренато и Кристина живут на ней со своей четырёхлетней дочкой, улыбчивой веснушчатой Илларией.

Она учила нас ловить кальмаров кальмароловкой и водила смотреть на гнёзда морских орлов с кладками яиц.

Когда они вышли из Арджентарио, собирались идти на Сейшелы, в Африку и ещё куда-то. Но судьба распорядилась иначе. В Суэцком канале «Эрнесто Леони», управляемый лоцманом канала, был протаранен баржей, которая разворотила ему нос и отправила на дно.

Конечно, виновата была баржа, но арабская бюрократия требует своего времени и Ренато с Кристиной, до сих пор, всё ещё ожидают компенсации. Тем временем они подняли лодку и за год отремонтировали её. Теперь занимаются чартером в Египте и Судане, чтобы восстановить бюджет, который позволит им отправиться в далёкие края. Сейчас, когда идёт война, у них нет работы и полно времени, чтобы показать нам все местные чудеса.

Ренца и Джачинто немного постарше. Когда-то они вели нормальную жизнь в Италии, а потом ушли в плавание. Их рассказы о приключениях заполняли вечера, когда мы отстаивались на якорях, ожидая, пока ослабнет сильный северный ветер. Они рассказывали, как плавали с маленькими детьми, о том как Ренца, одна, со старшим сыном отправилась из Италии в Египет. Они остановились в Ливийском порту, где их арестовали и конфисковали лодку. Своим детям они передали своё желание избегать банальности в жизни.

Теперь они, все вчетвером, здесь, на моторном катамаране, на котором их дети занимаются чартером в Красном море.

У Джачинто серо-голубые глаза много повидавшего человека.

Ренца же, держится так, словно случайно оказалась здесь, в семействе из трёх мужчин. На самом же деле, именно она крепко держит в руках штурвал и внимательно следит за курсом. Джачинто не может сидеть на месте ни минуты и не строит планов далее чем на шесть месяцев, лишь изредка осмеливается помечтать: — Через год мы тоже поднимем свои паруса.

Шутки, разговоры, рассказы.

То ли от того, что вокруг царит спокойствие, или потому, что люди, сделавшие такой жизненный выбор, всегда немного особенные, или от скоротечности времени, за короткий промежуток знакомства хочется дать друг другу самое лучшее. Видимо, между беспокойными душами устанавливается особое понимание, потому что связывающие нас отношения, это не простое знакомство. У меня чувство, словно мы друзья детства и были знакомы всегда. С тех пор, мы покинули Тавила, мы держим УКВ радиостанцию включенной на 77 канале, чтобы общаться с ними, но уже вчера было слышно очень плохо.

— Вы наверное уже дошли до Тора и гора позади мешает передаче. — голос Ренцо едва различим среди помех. На самом же деле мы гораздо дальше, потому что вопреки всем советам, мы не остановились на ночь и пошли в пролив Губал на закате солнца.

— Остановимся, или идём дальше? Ветер сильный, но завтра может быть ещё хуже.

— Пошли. Чтобы уж пройти и не думать об этом.

Ветер северный, пять или шесть баллов, но «Веккиетто хорошо идёт в лавировку, режет носом встречную волну и поднимается на ветер, волна за волной, миля за милей. После почти сорока тысяч пройденных миль и трёх лет плавания он всё ещё в отличной форме.

Мы заменили две ванты в Порт Морсби и третью во время плавания, посреди Красного моря, когда подходили к порту Санганеб. В остальном всё в порядке. Это очень большое удовлетворение, знать, что при желании мы можем в любой момент снова взять курс на юг.

В проливе Губал море сжимается до ширины всего в несколько миль. Галсы от берега до берега длятся меньше часа и каждый раз пересекают судовой ход и зоны нефтедобычи, которые усеивают пролив в шахматном порядке. За первую вахту этим вечером мне пришлось маневрировать один раз, меня пугало судно идущее с юга, и в бортовом журнале я видела запись, что Карло тоже пришлось менять курс один раз, из за судна с полу потушенными ходовыми огнями. Нефтяные платформы освещены как днём. Жёлтые сигнальные огни и белые — рабочее освещение. Металлические конструкции ночью кажутся толстыми инопланетными монстрами, шагающими по воде на многочисленных скелетообразных ногах.