Под необятными небесами - Страница 48

— Извините, а что значит — с проживанием?

— Это значит, что Вы должны будете проживать в том же отеле, где будут проходить курсы.

— А если вечером я захочу вернуться в Милан?

— Это запрещено. Вы устанете в дороге и утром не будете достаточно сконцентрированы. Таковы правила нашей компании.

Я тогда сказал им (о счастливая молодость), что компании придётся сделать исключение, или отказаться от моих услуг. Естественно, они отказались и престижная карьера закончилась, даже не начавшись.

Кто знает, как бы сложилась моя судьба, окажись я более покладистым. Возможно не оказался бы сейчас посреди океана, размышляя, стоит ли поднять ещё и грот?

09.00 Перекинул стаксель, поднял грот с тремя рифами. Полный бакштаг правого галса, курс примерно 340°.

— Жди нас Индия! Мы идём!

Нет солнца, чтобы определиться.

11:00 Отдал одни рифы. Волны стали более регулярными. И хоть по прежнему, периодически забрасывает на палубу по несколько вёдер пенящейся воды, уже не страшно. По моим прикидкам я должен уже быть на шестом градусе южной широты и вскоре войду в зону экваториальных штилей, которая простирается от пятого градуса до экватора. И неизвестно, насколько легко получится её пересечь.

Дальше на севере дует юго-западный муссон, чтобы пройти последние 360 миль до Галле.

Громкий гул самолёта прерывает мои мысли. Выхожу, чтобы посмотреть, но нго не видно за плотным слоем облаков. Возможно, он летит на Диего Гарсиа, лежащий в 600 милях отсюда.

Диего Гарсиа, самый большой из островов Чагос. Одно время архипелаг был обитаемым. Потом англичане сдали его в аренду американцам, которые решили создать там военно-морскую базу.

Жителей островов деньгами и посулами убедили переселиться на Маурициус, предложив им пожизненную ренту. Теперь на Диего Гарсиа расположена база, а все остальные острова необитаемы. Это самый прекрасный морской природный парк в мире.

12:00 Ветер пять баллов. Грот с двумя рифами и стаксель. Скорость шесть узлов, курс 340°. Лоция говорит, что выше экватора западное течение, со скоростью 15–20 миль в день. Нужно будет учесть его, чтобы не оказаться с подветра Шри-Ланка.

14:30 Ветер снова усиливается. Около семи баллов. Я раздумывал, не пора ли снова взять третьи рифы на гроте, когда увидел идущую волну. Она не казалась более высокой, чем другие, но была более крутой. Она подняла корму «Веккиктто», занесла её на несколько метров вбок, потом накренила нас на 60 градусов, прошла под днищем и пошла дальше. Я сидел вцепившись в кормовой релинг, залитый водой и пеной. Никакого ущерба, если не считать порвавшейся шнуровки обвеса кокпита с подветренной стороны и беспорядка в каюте, от повыпадавших из ящиков вещей.

16:30 Пока я писал предыдущие строки, ветер усилился и крен теперь 45 градусов, не смотря на то, что грот я уже убрал раньше. Я надел непромоканец и выбежал наружу.

Небо абсолютно чёрное. Ветер очень сильный, восемь или девять баллов. Хватаюсь за руль, так как Джованни рулить не в силах.

Волны сразу же стали крутые и начали обрушиваться. Трудно стало держать курс, лодка разворачивается лагом, даже под одним стакселем. Нужно убрать его. Но я без страховочного пояса и, к тому же, если оставлю штурвал, нас развернёт лагом, прежде чем я доберусь до бака.

— Да все-равно стаксель сейчас лопнет. — думаю я, вцепившись в штурвал, стараясь держаться кормой к волнам.

Поверхность моря покрыта беловатым слоем распылённой воды.

Она струится по палубе, как низкий туман.

Всё это длится минут двадцать. Дальше ветер продолжал дуть сильно, но уже не так, и я смог пробраться на нос, заменить стаксель на штормовой и снова включить ветрорулевой, которому приходилось всё же периодически помогать на самых больших волнах. После двух часов на руле я продрог, несмотря на тёплый воздух. Внутри же можно умереть от жары.

В каюте беспорядок, хотя не очень сильный. Запах? Уже много дней, как всё закрыто. Я чувствую только посторонние запахи, а если бы вошёл посторонний человек? Простыня, несмотря на то, что развешена в проёме двери, покрывается голубой плесенью. А что я могу сделать. Невозможно развесить её на солнце, потому что солнца нет. И потом, снаружи постоянно летят брызги. Займусь этим, когда наладится погода. Я устал. До Шри-Ланка ещё 700 миль.

19:00 Я сделал всё для собственного утешения. Поднял грот с тремя рифами и оставил штормовой стаксель. Лодка летит. На горизонте виден кусочек голубого неба.

21:00 Льёт, льёт и льёт не прекращая. На койке болтает, зато сухо.

По движению лодки, кажется, что ветер стих и мы идём заметно медленнее, хотя идём. Внутренний компас показывает, что идём правильным курсом. Глядя наружу, через прозрачный люк, видна только чернота.

Ужинаю сыром и галетами. Невозможно готовить в твкую погоду.

Курс верный, так что даже не буду выходить наружу.

16 сентября 1990

Двадцатый день. Закат. Я вошёл в зону экваториальных штилей.

Лёгкий ветерок и «Веккиетто» мягко движется под аккомпанемент звуков воды и собственных скрипов. Идущие с юго-востока волны, это зыбь от непогоды прошлых дней. Они похожи на горы. Подходят, прокатываются под лодкой и идут дальше. Пару часов я продолжал смотреть на море, ожидая, что ветер вот-вот кончится. В конце дня, я вдруг почувствовал сильный голод и вспомнил, что не притрагивался к пище весь день.

Уже двадцать дней я в море, перед лицом бесконечности.

Нашёл ли я сам себя?

Нашёл ли я смысл жизни?

Нашёл ли я бога?

Нет! Здесь только вода, дожди, ветер и небо.

И как же тогда? Как со смыслом жизни….?

Может поэтому есть смысл рожать детей, чтобы они, в свою очередь, могли бы заняться его поисками, которые начинаются в юности и не кончаются никогда.

Свет уже почти полностью угас. Закончился ещё один день. Вокруг на сотни миль нет ни души, только великое спокойствие.

17 сентября 1990

Двадцать первый день. День начинается со штиля. Лодка качается.

Смотрю по сторонам, жду ветра. После завтрака, кажется задул лёгкий бриз с запада, наморщив огромные дюны, катящиеся по прежнему с юга. Пытаюсь завести мотор, чтобы зарядить батареи, но.

Через несколько минут загорается красный индикатор высокой температуры, приходится заглушить.

Солнечная батарея тоже работает плохо. Снова корродировали контакты в выходной коробке. Проносится небольшая гроза с порывами с юго-запада, но продвигает нас не далеко. Провожу всё утро за штурвалом, чтобы использовать каждое дуновение ветра.

Бриз с запада, слабый и неустойчивый. К старым волнам с юговостока добавились новые, с юго запада, что даёт надежду на то, что подует новый ветер. Но вместе эти волны приводят к беспорядочной качке. Просветы в облаках позволяют надеяться на определение по солнцу.

12:48 Солнце показалось во всей своей красе как раз вовремя: 42°8′ южной широты. Мы оказываемся южнее, чем счислимое положение вчерашнего дня. Какая-то ошибка?

Починил солнечную батарею. Как всегда, корродировали выходные контакты. Новый, поменянный на Бали, двух миллиметровый медный кабель превратился в кучкц зелёноватой пыли. Кризисный момент наступил, когда мне понадобилось спаять контакты: аккумуляторы разряжены и невозможно использовать паяльник, поэтому невозможно починить солнечную панель, поэтому невозможно зарядить аккумуляторы…

— Как быть? — решение пришло само собой, когда я жарил яичницу. — Конечно же! Примус!

На его пламени накаляю жало паяльника, и, когда оно становится красным, бегу на палубу паять провода. Три-четыре забега и работа закончена. Остаётся только залить всё силиконом, чтобы попытаться защитить контакты от соли и установить панель. Может быть и неудобный способ, но сработало. Панель снова начала подзаряжать аккумуляторы энергией, берущейся непосредственно от солнца. Если оно светит, естественно.

15:30 Дела налаживаются. Западный ветерок держится. Делаем три узла. Небо синее с красным, белые и чёрные облака. Это небо, неизвестно почему, вызывает у меня тревогу.