Под чёрным солнцем (СИ) - Страница 5

— Ну да, именно для техники, — подтвердил Страж Вихрей. — А чем Гарласу заплатить? Серебром?

— Да лучше сразу мукой. Вам же не составит особого труда ему пару мешков подкинуть, а горцам зимой далеко спускаться надо, чтобы зерно купить.

— «Пару мешков»? — усмехнулась Алина. — В пересчёте на чистый металл здесь будет килограммов четырнадцать. Располовиним за восстановление и очистку и ещё разделим на три, поскольку сделка будет через несколько рук. Для ровного счёта — два килограмма рения, это сколько мешков пшеничной муки?

— Тонн тридцать, а то и сорок, если оптом, — подсчитал Артур.

— А тонна — это сколько мешков? — спросила Леренна.

— Тонна — это тысяча наших килограммов, а стандартный мешок — пятьдесят, то есть двадцать мешков на тонну.

— Шестьсот мешков муки из хансата?! За маленький мешочек каких-то камешков?

— Да это не так много, поверь! Пять месяцев зимы, то есть сто сорок ваших дней, и каждый день нужно по килограмму хлеба на человека… Сколько всего людей у Гарласа?

— Тысяч десять, он говорил.

— То есть на всех на зиму, получается, нужно двадцать тысяч мешков муки.

— О Лаонет! — Леренне никогда ещё не приходилось представлять себе в глобальном масштабе экономику даже небольшого княжества. — Это что, Ниметару миллион мешков нужно?

— Где-то так, — улыбнулся Страж Вихрей. — И примерно столько и съедается, просто крестьяне сами производят и сами же едят, поэтому незаметно как-то.

— В общем, — Ледяная Дева подвела итог, — после начала холодов нужно забросить в Гремон муку. И половину серебра ниметарскими зиланами, в смысле — того, которое мы получим из этого «куварова серебра».

* * *

Алхимик примчался сам — уже через десять минут после того, как Алина появилась в домике Даши:

— Добрый день, ханисетль Алинна! — глаза не старого ещё учёного горели неподдельным фанатизмом. — Ты знаешь, как сделать настоящее серебро?!

— Добрый день, ханисет Восунор! Да, но только из камня сего, — Ледяная Дева показала аргентит.

— Куварово серебро? Из него я тоже пытался, но вместо серебра только гадостью какой-то надышался, до сих пор кашляю иногда.

— Поведай, как ты творил сие?

— Ох, по-всякому! Один раз сильно нагрел мелкие кусочки, вроде появилось серебро сверху — и исчезло. И весь воздух в мастерской ядовитым стал.

— Ты прошёл половину правильного пути, — Алина поняла, в чём была ошибка алхимика. — Воздух новый творить надлежит. Позволь мне изобразить, — она нарисовала схему.

— То есть куварову серебру Воздуха не хватает? Я думал — Огня.

— Не вполне так, ханисет. В нём лишнее существует, кое и долженствует похитить Воздух. И яд, каковым ты надышался, водой сгущать следует.

— Покажешь? — алхимики не любили делиться друг с другом своими секретами, и просьба далась Восунору очень нелегко, но всё же он решился.

— Да, вместе соделаем. Зри, что надобно заказать у гончаров и стеклодувов, — пригласив учёного присесть за стол, Ледяная Дева начала набрасывать на листе бумаги чертежи.

* * *

— Нда… — покачал головой Виталий Андреевич. — Вы же так все детские дома опустошите!

— Знаешь, Андреич, было бы неплохо, — отозвалась Ната. — А то они вырастают, может быть, и сытые, но совершенно неустроенные. Ты Романа нашего знаешь?

— Знаю, — с учеником Виктора Кресов пару раз встречался. — Он что, детдомовский? Что-то незаметно, парень как парень.

— Это сейчас его Виктор с Аней отогрели, а год назад он совершенно дикий был. И Динарочка выросла бы такая же, только ей ещё хуже пришлось бы. Роман-то хоть русский.

— Да уж представляю! — Виталий Андреевич поморщился, и Нате показалось, что он даже слегка покраснел. — Сам этих «чурок» недолюбливаю, признаюсь.

— Ну вот, спят девочки, — на кухне появилась Светлана. — Ната, ты с ума сошла — Дашеньке сразу двоих кормить? С одним-то ребёнком и то женщины еле справляются!

— Я справляюсь, — спокойно улыбнулась вошедшая следом Даша. — Мама, ты хоть посмотри на меня — похоже на классическую «кормяшечку»?

— Знаешь, нет, — Светлана оценила, как выглядит дочь. — Не суетишься, от усталости вроде не падаешь, причёска аккуратная, и даже скипевшимся молоком не несёт. Ты что, после каждого кормления моешься?

— Конечно, — Даша с аппетитом вгрызлась в большое яблоко — явно не из ближайшего магазина. — Да и все мылись бы с удовольствием, будь кому подстраховать.

— Вы, конечно, отбитые на всю башку, — резюмировал Виталий Андреевич. — Но юмор в том, что именно поэтому у вас всё получится… Чёрт! — он обхватил руками голову и уставился в окно. — Вот как так? Убил какую-то незнакомую девушку, а вернули — внучку!

* * *

Ханисет Балесит, хранитель ласимельской княжеской библиотеки, с наигранным сожалением развёл руками:

— Это всё. Ещё более древних летописей или и не было никогда, или они не сохранились. Вы же понимаете — не до летописей нам было первые годы.

«Умалчивает о чём-то», — понял Артур. — «Человек очень опытный, специально крутит в голове посторонние мысли, но всё равно чувствуются какие-то отголоски настоящих».

— Ханисет, — спросил он, — а у тебя самого нет предположений, откуда родом тарлаонцы? Что вас изначально была какая-то горстка — это понятно, но вы явно происходите из какого-то мира с довольно развитой материальной культурой.

— Ты тоже это понял? — усмехнулся Балесит.

— Да. Знания у вас не цельные, — Страж Вихрей не нашёл в тарлаонском языке точного аналога слова «систематизированные». — Например, очистку серебра купелированием хорошо знаете, а восстанавливать его из соединений не умеете. Олово знаете, а ртуть — нет. Такое впечатление, что в вашем родном мире было цельное знание, а не отдельные куски, но среди первых тарлаонцев просто «кто-то что-то знал».

— Да, — подтвердил библиотекарь. — Ни в одной летописи не упоминается, что у нас исходно были учёные или какие-то книги.

— А через какое время после вашего появления была написана первая летопись? — поинтересовалась Леренна.

— Самая старая из дошедших до нас — лет через сорок. Один молодой грамотей умудрился дожить до старости и решил рассказать о своей жизни, — Балесит кивнул на свиток, лежавший на столе. — Да и то это список.

— Человек был из появившихся или родился уже здесь? — Артур сообразил спросить, пожалуй, самое важное.

— Судя по некоторым обмолвкам, как раз из первых переселенцев. Но у него тоже не сказано, откуда мы. Летопись начинается со слов: «Мы пошли к полуденному солнцу».

— А появились они примерно вот здесь? — Страж Вихрей показал место на карте. — На границе леса и степи? Значит, происходили из степей, раз пошли на юг, то есть в привычную им степь.

— Да не это главное! — воскликнула Первая ученица. — Не начинаются так летописи, понимаете? Я же их много читала — всегда сначала обстоятельное повествование: «Такой-то, сын такого-то, к потомкам слово имеет о делах славных, бывших в лето такое-то от основания Первого града».

— Кстати, какой-то книжник у них всё же был, — вставил Артур. — Летописи вы до сих пор пишете совершенно не тем языком, на котором разговариваете. Простой народ, даже грамотный, писал бы гораздо проще.

— Ханисет, — Леренна решилась задать прямой вопрос, — начало летописи ведь оборвано, так?

«Не оборвано», — Артур уловил обрывок мысли библиотекаря. — «А просто не переписано», — он завершил про себя недосказанное и, как бы между прочим, спросил:

— Ханисет, а мирет Лесанит читал изначальную рукопись? Или о ней знаешь только ты?

— Откуда ты… — вырвалось у Балесита. — Но это значит… — он потерянно переводил взгляд с Артура на Леренну и обратно.

— Да, — подтвердил землянин. — Я — Страж Вихрей.

— О Лаонет, какой же я глупец! Знал же, что ты с Симелана, а не сообразил, что простому ханисету из другого мира к нам не попасть!.. Нет, — признался наконец библиотекарь. — Даже Ластен не читал. Читали ли его предки — не знаю.