Под белым крестом Лузитании - Страница 6

Под брезентом было душно и темно. На тяжелых занозистых ящиках, которыми был забит весь кузов, тесно сидели взмокшие от жары молчаливые люди: партизаны, возвращающиеся из госпиталя, молодой директор школы с грузом книг, тетрадок, карандашей, агроном, только что получивший свой диплом где-то за границей и теперь ехавший в освобожденные районы… Изредка кто-нибудь щелкал зажигалкой, и тогда неширокий кружок тусклого света вдруг выхватывал из темноты бородатое лицо, полускрытое густой тенью длинного козырька солдатского кепи, руку, сжимающую ствол автомата, или чей-то туго набитый рюкзак.

— Тебе не страшно? — чуть слышно прошептала Елена.

Она сидела так близко к Жене, что он чувствовал тепло ее худенького плеча и боялся пошевелиться, чтобы она не отодвинулась. Рядом раздавался могучий храп мамы Иду. Африканка заснула сразу же, как только грузовик тронулся и она убедилась, что теперь уже никто не помешает им добраться до недалекой границы Колонии…

Да, лишь с атомной энергией мамы Иду можно было за считанные минуты все устроить. Подобно тарану, она пробила себе дорогу в кабинет командующего армией Боганы майора Марио Сампайо и категорически заявила, что никуда не уйдет, пока он не даст ей разрешения на поездку к сыну, доктору Балла, в Колонию, ей и ее племянникам, вернее — племяннице и племяннику. Изложив свое не терпящее отлагательств дело, мама Иду принялась отчитывать командующего за бюрократизм и отрыв от народа и при этом грозно помахивала объемистой сумкой, из которой торчал ствол автомата. Трудно сказать, что сыграло решающую роль — настойчивость сердитой посетительницы или предыдущий разговор с Кэндалом, но уже минут через пять майор Сампайо молча написал на своем личном бланке разрешение активистке Комитета защиты революции, гражданке Иду Балла вместе с племянниками пересечь границу Боганы в пункте Е, поскольку вышеупомянутая гражданка направляется к своему сыну доктору Жоао Балла, сражающемуся в рядах «солдат свободы».

Елена и Евгений уже позавтракали, когда мама Иду торжественно внесла себя в холл виллы Мангакиса.

— Вот!

Она вытащила из просторного кармана пестрого передника аккуратно сложенный листок бумаги.

— Мы едем в Колонию!

— Что?

Женя вскочил с дивана, чуть было не опрокинув низенький столик, за которым они сидели.

— Как что? Едем в Колонию. В полночь за нами пойдет армейский грузовик.

Вид у мамы Иду был абсолютно невозмутимый, будто она объявила о предстоящем загородном пикнике, а не о поездке в страну, где минировалась каждая тропка, где с неба неожиданно сыпались тонны бомб, где шла жестокая война без законов и правил.

Елена растерянно посмотрела на Евгения.

— Это же… опасно!

— Опасно? — мама Иду презрительно прищурилась. — Опасно для тугов. Пусть они час боятся, а мы у себя дома.

…И теперь, когда Елена тихонько спросила, страшно ли ему, Евгений твердо сказал «нет». Между тем в душе его одолевали сомнения: правильно ли они поступили, ввязавшись в опасную авантюру? Ведь никто, кроме мамы Иду, не знает, куда и зачем они едут. Может быть, с письмом Кэндала вышло какое-то недоразумение: в конце-то концов разница между приездом Кэндала и отъездом в Колонию отца и Мангакиса всего один день. И потом — ради чего они с Еленой вдруг так стремительно бросились по следам родителей — лишь потому, что так решила мама Иду? (Женя уже забыл, что это была его идея!).

Расстроившись от этих невеселых мыслей, он тяжело вздохнул. Его настроение, видимо, передалось и Елене, потому что она тоже вздохнула и тревожно прижалась к плечу юноши.

— Мама Иду поможет нам, — все так же чуть слышно прошептала она. — Ты, наверное, думаешь, что мне нужно было бы остаться — дома? — продолжала Елена, немного помолчав. — Что я вам буду только обузой?

— Нет!

Евгений вспомнил, что нечто подобное приходило и ему в голову.

— Честно?

— Конечно…

— Это правда?! Мне всегда противно, когда меня считают беспомощной неженкой…

Грузовик резко остановился. Снаружи под брезент ударили яркие лучи света.

— Выходите!

Пассажиры шумно заворочались и принялись поспешно вылезать.

— Да уберите же ваши чертовы прожектора! — сердито крикнул по-английски «солдат свободы», сидевший рядом с Евгением: ослепленный светом фонарей, он ударился об угол ящика и с проклятиями тер колено.

— А, это ты, Нхай! — узнал его голос кто-то из остановивших грузовик. — А мы думали, что доктора вырезали тебе язык и наконец-то избавили нас от твоего ворчания.

Женя невольно улыбнулся. Значит, он правильно подметил, что у его спутника несносный характер. Ведь не даром же тот всю дорогу чертыхался на каждой колдобине, смешно коверкая английские слова.

— Что раскричались, павианы бесхвостые!.. — Нхай добавил несколько слов на местном диалекте и спрыгнул на землю. Сейчас же послышались громкие шлепки, радостные возгласы.

Евгений торопливо вылез вслед за Нхаем и помог выбраться Елене. Мама Иду тяжело плюхнулась сверху прямо в объятия худенького солдатика, и тот еле удержался на ногах. Все опять засмеялись…

— А это кто?

Яркий луч фонаря уткнулся Евгению прямо в лицо, и он прикрыл рукой глаза.

— И… мисс… Ты кого это к нам привез, Нхай?

Луч света перепрыгнул на лицо старика африканца, украшенное по щекам племенными шрамами. Левый глаз Нхая, перевязанный черной тряпицей, придавал ему зловещий вид театрального пирата. Впечатление еще больше усиливала седая бороденка, редкими кудряшками обрамлявшая лицо.

Единственный глаз старика вызывающе сверкнул:

— Это мать доктора Балла и ее племянники. Да что ты тычешь мне в нос своим фонарем, Нгуэма! У меня на всех здесь бумаги в порядке!

— Старик правильно говорит! — вступила в сражение мама Иду. — Или у черной леди не может быть белых племянников?

Все дружно рассмеялись.

— Что за шум? Вы что, забыли, где находитесь? — раздался из темноты строгий голос.

Хохот разом прекратился.

— Докладываю о прибытии, гражданин майор, — выступил вперед Нхай. — Грузовик, груз и люди по списку в целости и сохранности.

— Хорошо.

— Пассажиров — на контрольный пункт, груз перенести в лодки. Нхай, через час вы должны отплыть, иначе до рассвета не доберетесь до базы. А вас, мадам Балла, вместе с мисс Мангакис и мистером Корневым прошу ко мне…

Это было сказано вежливо, но так властно, что Евгений сразу же решил: путешествию пришел конец. Он уже привык к темноте и видел, как вокруг грузовика засуетились «солдаты свободы», кто-то залез в кузов и принялся сноровисто подавать ящики и тюки, которые поползли по цепочке людей, тянувшейся до самых зарослей, откуда слышался плеск воды.

— Прошу, — вежливо повторил майор и, не оборачиваясь, быстро направился к реке.

Мама Иду вздохнула и, что-то недовольно бормоча себе под нос, тяжело зашагала следом по мокрой и скользкой тропинке.

— Пошли, — уныло позвал Женя.

Елена неуверенно шагнула к нему:

— А что, если они нас не пропустят?

— Пусть только этот майор посмеет!.. — Евгений постарался придать своему голосу решительность, которой, правду говоря, вовсе не испытывал. — У нас ведь есть разрешение командующего!..

— Жаль, что с нами нет Майка. Он бы… — Спохватившись, Елена виновато умолкла, но было уже поздно: Евгений помрачнел.

Опять Майк! Да, Майк сейчас был не здесь, не с Еленой. Но с какой радостью Женя поменялся бы с ним местами — тогда Елена, наверное, тоже думала бы о нем, как она сейчас думает о Майке. А в том, что это так, юноша не сомневался. Ведь и его самого мысли об англичанине не покидали с того самого момента, когда Майк Браун, отпущенный Морисом, капитаном разведки Боганы, медленно побрел через сад в темноту страшной ночи, туда, где грохотали взрывы, трещали выстрелы….

Кто же они теперь? Друзья? Просто старые знакомые? Или, может быть, даже враги?..