Под алыми небесами - Страница 17

Пино посмотрел за массивные очертания Гропперы на фоне звездного неба и в черную пустоту за ней.

– Господи, помоги мне, – прошептал он.

Пино проснулся и оделся за десять минут до прихода отца Ре. Брат Бормио приготовил овсянку с кедровыми орешками и сахаром, подал вяленое мясо и сыры. Курильщик и молодая пара уже ели, когда подошел отец Ре и положил руки на плечи Пино.

– Это ваш проводник, – сказал священник. – Его зовут Пино. Он знает дорогу.

– Такой молодой, – сказал курильщик. – Нет никого постарше?

– Пино очень опытный и хорошо знает горы, а в особенности эту гору, – сказал отец Ре. – Я уверен, он выведет вас туда, куда вам надо. Или вы можете поискать другого проводника. Но должен вас предупредить: попадаются такие, которые могут взять у вас деньги, а потом сдать нацистам. Нас здесь интересует только одно: чтобы вы нашли безопасную гавань.

– Мы пойдем с Пино, – сказал молодой.

Женщина кивнула.

Тот, что постарше, курильщик, все еще сомневался.

– Как вас зовут? – спросил Пино, пожимая руку младшему.

– Называйте те имена, что вам дали, – сказал отец Ре. – Те, что в ваших бумагах.

– Мария, – сказала женщина.

– Рикардо, – представился ее муж.

– Луиджи, – сказал курильщик.

Пино сел есть вместе с ними. «Мария» была любезна и забавна. «Рикардо» работал учителем в Генуе. «Луиджи» продавал сигары в Риме. В какой-то момент Пино заглянул под стол и увидел, что, хотя специальных ботинок ни на ком из них не было, их обувь казалась достаточно прочной.

– Дорога опасная? – спросила Мария.

– Делайте то, что я вам буду говорить, и все будет в порядке, – сказал Пино. – Пять минут?

Они кивнули. Он встал, собрал тарелки, отнес их отцу Ре и сказал тихим голосом:

– Отец, не проще ли будет, если я поведу их в Валь-ди-Леи через Пассо-Анджелога?

– Это было бы проще, – сказал отец Ре. – Но мы пользовались этим маршрутом несколько недель назад, и я не хочу привлекать внимания.

– Не понимаю, – сказал Пино. – Кто пользовался?

– Джованни Барбарески, семинарист, – ответил отец Ре. – Перед твоим приездом из Милана здесь была другая пара, с дочерью, – они пытались бежать. Мы с Барбарески составили план. Он повел семью и двадцать мальчиков, включая Миммо, в дальний поход через Пассо-Анджелога на Валь-ди-Леи. У них был пикник между дальней стороной озера и лесом. В поход отправились двадцать четыре человека, вернулся двадцать один.

– Никто не должен заметить разницы, – понимающе сказал Пино. – В особенности если видел их издалека.

Отец Ре кивнул:

– Именно на это и был расчет, но посылать такие большие группы, особенно в преддверии зимы, неразумно.

– Чем меньше, тем лучше, – сказал Пино и оглянулся через плечо. – Отец, я сделаю все возможное, чтобы нас никто не заметил, но есть несколько мест, где не будет никакого укрытия.

– Включая и всю протяженность Валь-ди-Леи, что особенно опасно для тебя, потому что возвращаться ты будешь по открытому пространству. Но пока немцы патрулируют только дороги и не ведут наблюдений за границей с воздуха, опасаться тебе нечего.

Отец Ре удивил Пино, обняв его.

– Иди, Господь будет с тобою на каждом шаге твоего пути.

Брат Бормио помог Пино надеть рюкзак. Четыре литра воды. Четыре литра сладкого чая. Еда. Веревка. Карта. Куртка. Шерстяной свитер и шапочка. Спички и растопка, чтобы развести огонь в маленькой металлической канистре. Нож. Топорик.

Этот груз тянул на двадцать, может быть, двадцать пять килограммов, но Пино ходил в горы с грузом на спине с первого дня в «Каса Альпина». Особых неудобств он не испытывал и полагал, что отец Ре к этому и стремился. Конечно стремился – ведь священник планировал это не одну неделю.

– Идем, – сказал Пино.

Четверо вышли в прохладную осеннюю ночь. Небо было кристально чистым, луна все еще стояла высоко на юге, освещая западный склон Гропперы. Пино повел их сначала вниз, по гужевой дороге, чтобы на них не падал свет газовой лампы у школы. Потом он остановился, чтобы их глаза привыкли к темноте.

– Мы теперь будем говорить только шепотом, – тихим голосом сказал Пино и показал на гору. – Там есть места, где эхо распространяется далеко-далеко, поэтому мы будем вести себя тихо, как мыши.

Он увидел, что они кивнули. Луиджи чиркнул спичкой и закурил сигарету.

Пино огорчился, но тут же понял, что должен взять бразды правления в свои руки. Он подошел к курильщику и прошипел:

– Немедленно погасите. Любое пламя видно за сотни метров, а в бинокль – и еще дальше.

– Мне необходимо курить, – сказал Луиджи. – Это меня успокаивает.

– Только с моего разрешения. Или вы пойдете назад искать другого проводника, а я поведу только двоих.

Луиджи сделал последнюю затяжку, уронил окурок и затоптал его.

– Ведите, – проговорил он с неприязнью.

Пино сказал, что они должны полагаться на свое периферийное зрение, и повел их по тускло освещенному плато на север. Они обходили основание склона, пока плато не сузилось до козырька шириной около пятидесяти сантиметров над отвесными скалами. Он достал веревку, сделал на ней четыре поясные петли через каждые три метра.

– Но и с веревкой я прошу вас держаться правой рукой за стену или кусты, которые на ней растут, – сказал Пино. – Если нащупаете что-то, за что можно ухватиться, попробуйте, насколько прочно оно укоренилось, выдержит ли вас. Но лучше всего ставьте ноги и руки туда же, куда и я. Я понимаю, сейчас темно, но по силуэту вам будет видно, что я делаю.

– Я пойду за вами, – сказал Рикардо. – Мария, ты за мной.

– Ты уверен? – спросила Мария. – Пино?

– Рикардо, вашей жене будет легче, если вы пойдете за ней. Мария пойдет третьей, а следом за мной – Луиджи.

Это не понравилось Рикардо. Он возвысил голос:

– Но я…

– Так безопаснее для нее и для всех нас – самые сильные в начале и в конце, – гнул свое Пино. – Или вы знаете об этих горах и альпинизме больше, чем я?

– Делай, что он говорит, – сказала Мария. – Сильнейшие в начале и в конце.

Пино чувствовал, что Рикардо в затруднении, он раздражен из-за того, что им командует семнадцатилетний мальчишка, но в то же время польщен тем, что его назвали сильнейшим.

– Хорошо, – сказал он. – Буду якорем.

– Perfetto[7], – сказал Пино, когда все надели на себя поясные петли.

Он приложил правую руку в перчатке к скальной стене, и они двинулись дальше. Хотя козырек был по большей части достаточно широк, Пино представлял себе, что дорожка на пятнадцать сантиметров у́же, и жался к стене. Сорваться с козырька – вот худшее, что могло случиться с кем-нибудь из них. Если повезет, то массы трех остальных должно хватить, чтобы удержаться на карнизе. А если не повезет, то первый потянет за собой второго, а потом третьего. Крутизна склона под ними составляла почти сорок градусов. Острые камни и альпийские кусты искалечат их, если они свалятся вниз.

Он вел их кошачьим шагом, осторожно, крадучись, легко и уверенно. Почти час они шли без всяких приключений, пока не оказались приблизительно над Мадезимо, и тут Луиджи начал кашлять и плеваться. Пино был вынужден остановиться.

– Синьор, – прошептал он. – Я знаю, вы ничего не можете с этим поделать, но кашляйте в рукав, если не можете сдержаться. Деревня прямо под нами, и мы не можем допустить, чтобы нас услышали не те уши.

Торговец сигарами проговорил:

– Сколько еще?

– Расстояние не имеет значения. Думайте о вашем следующем шаге.

Они прошли еще пятьсот метров, склоны стали менее крутыми, а карниз шире.

– Худшее уже позади? – спросил Луиджи.

– Пока было лучшее, – ответил Пино.

– Что? – в тревоге воскликнула Мария.

– Я шучу, – ответил Пино. – Это был худший участок.