Почтовые (СИ) - Страница 49

Я с трудом узнала Сельвик, когда мы вошли в него. В моем видении это был красивый и богатый город, сейчас же многие здания были разрушены, улицы были усыпаны обломками строений и камнями. Но армии Лиги уже не было: она двинулась на запад, к Дэону. Попасть в город оказалось несложно: мы незаметно пробрались туда тропами, известным только Юрису и его ученику.

Первым делом мы решили проверить тот дом, в котором прятались Мария и тэнгуны.

— Как-то слишком просто мы сюда вошли, — мрачно заметил Павел. — Ой и не нравится мне все это. Что, думаете, тут нет шпионов? А сигнал луэ? Так я и поверил, что хофу настолько глупы, что не засекли его!

— Верно говоришь, — согласился Юрис. — Поэтому я считаю, что ваша затея — очень опасная авантюра. Но если наша девочка стала полным луэ, то ее решения — это решения Тэнлу, поэтому я буду помогать ей во всем и следовать за ней, куда бы она ни отправилась.

Находиться в городе было тяжело. Меня преследовал какой-то отвратительный смрад, хотя все остальные уверяли, что ничем особенным не пахнет. Почему они не чувствовали эту страшную вонь? Пахло, как в подвале Игната: кровью, страхом и безнадежностью. Самой тьмой, как пояснил мне Юрис, единственный, кто иногда улавливал отголоски этого ужаса.

Луэ стал нестерпимо горячим, хотя я не видела ни одного хофу. Кристалл, обращенный ко мне темно-красными гранями, мерцал, как будто живой. Другая сторона была покрыта сморщенным кожаным панцирем, который напоминал мне грецкий орех. Кристалл причинял мне сильную боль, но я боялась снять его, хотя Павел постоянно уговаривал меня сделать это. Я боялась «ослепнуть», не заметить хофу, не «услышать» кого-то из своих близких и подвести новых друзей.

— Знаю я этот дом, — выслушав меня, сказал Юрис, — да и тэнгун со шрамом — известный человек в Сельвике. Лу-вэй Шагид — это его дом. После смерти жены он из него сделал тренировочный лагерь. Сущий параноик этот лу-вэй! Но всегда не доверял Лиге и, как оказалось, был прав! Зря мы к нему не прислушивались. Зря!

В Сельвике к нам присоединились восемь молчаливых вооруженных мужчин — людей Юриса. В мягких сапогах и темных одеждах, они бесшумно обступили нас, как только мы вошли в город. Юрис недовольно проворчал:

— Шумели, как стадо пустынных ящеров! Тише надо быть!

Похоже, угодить Юрису было еще сложнее, чем Луиджи.

Быстро, но тихо мы пошли к дому лу-вэя. По словам местных, крепость взяли спустя сутки после того, как в город явились наёмники лиги. Убитых было много, но среди пленных и погибших не было ни женщин, ни детей, а значит, Мария все-таки смогла спастись. Луиджи был категорически против того, чтобы мы заходили к дом лу-вэя, да и Юрис считал эту затею опасной.

— Что там смотреть? — спрашивал он меня. — Там пусто. Жители даже мертвых уже похоронили.

В глубине души я понимала, что они правы, но какая-то часть меня хотела войти туда и убедиться, что все выглядит именно так, как мне привиделось. Я все еще с трудом верила своим видениям.

Однако дойти до дома лу-вэя мы так и не смогли: район кишел архейскими военными и наемниками.

— Думаю, нам не стоит идти дальше, — наконец сдался Павел. — Что думаешь, Таня?

Я замерла напротив того самого неработающего фонтана, который помнила из своего видения. Тот же пыльный парапет, пустая корзинка: кто-то наступил на нее и раздавил хрупкое дерево, собрал яблоки, но одно, растоптанное, все еще валяется в грязи.

Значит, все эти видения правда: стриженый затылок и взгляд исподлобья, потерянный Муса Ахмедович, налитые тьмой глаза Игната и старый тхэ…

На меня нахлынула печаль, и тихий чистый звон наполнил сердце, утешая и подбадривая. Словно вторя ему, знакомый женский голос прерывисто шептал где-то далеко, в моем родном и недоступном мире:

— … спаси и сохрани и верни ее нам живой!

Мама?

— Вот он, — прошептал Юрис, — дом представительства Лиги. Думаю, ваш человек там.

Перед нами возвышался трехэтажный каменный особняк. В осколках разбитых окон отражалась оранжевая луна, входные двери были выбиты: похоже, его хотели разграбить или пытались взять штурмом. Из окон валил дым, истоптанный двор завалили мусором, соседние постройки тоже тлели. Впрочем, большинство домов на этой улице выглядело примерно так же. Местные жители явно понимали, кто был источником зла, и их месть настигала тех, кого они считали виновниками сдачи города.

— А где статуя дракона? — поинтересовался Павел, указывая на плоскую крышу представительства.

— Нет ее, — хмуро ответил ему Ник. — Архейцы построили здание так, как это принято у них на севере.

Ночью в Сельвике случилось то, о чем нас предупреждал старый тэнлунг: выступающие против новой власти жители вышли на улицы города. Впрочем, он также говорил, что очень скоро всех их переловят, а значит, нам надо успеть воспользоваться моментом и завершить все свои дела в городе, пока враг не прислал подкрепление.

— Похоже, лу-вэй сдержал слово и его люди зашли в особняк. Интересно, есть ли там кто живой? — задумчиво прошептал Юрис.

— Игнат жив, — тихо сказала я, — я чувствую его дыхание. Нам надо в подвал.

Я указала на торец здания, в котором зияла дыра, уходившая глубоко вниз.

— Уверена? — поежился Павел.

— Да. Надо спешить: я чувствую запах паленых волос и крови. Боже, как же меня уже тошнит от этого! — поморщилась я.

Павел с тревогой посмотрел на меня: он ничего не чувствовал, кроме запаха гари.

Юрис кивнул своим людям и вместе с ними молча устремился в подвальный мрак. Мы с Павлом и Ником остались снаружи. Надолго нас, конечно же, не хватило: Ник сразу же начал нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

— Может, пойдем за ними? — повторял он как заведенный.

— Стой где стоишь! — прикрикивал на правнука Луиджи, надежно притороченный ремнями к его поясу. — Пусть воины сделают свое дело.

— Похоже, Нику не терпится свести счеты с хофу или Архейцами, — озабоченно шепнул мне Павел. — Желание его мне понятно, но, надо сказать, оно не самое разумное.

Наконец Ник, не выдержав томительного ожидания и не обращая внимания на яростный скрип Луиджи, решительно направился вслед за тэнлунгами. Нам с Павлом ничего не оставалось, как пойти с ним.

— Вот же салага неразумная, — возмущался Павел. — Неймется ему поскорее умереть!

В подвале было темно, местами темно-красным светом светились осколки каких-то кристаллов. Их слабого света хватало, чтобы мы не спотыкались о камни и тела, лежавшие прямо у входа. Темно-зеленая одежда и оранжевые пояса на убитых не оставляли сомнений: это были люди лу-вэя.

Тэнлунгов уже не было видно, и мы стали спускаться по ступенькам вниз. Стены прохода были черными от копоти, лестница зияла провалами. Ровно тридцать ступенек с одним пролетом: я хорошо их запомнила, потому что каждый шаг отдавался в моей голове колокольным звоном. Этот звук не позволял панике захлестнуть меня и заодно уменьшал головную боль, которая возрастала по мере того, как мы спускались.

Темная фигура метнулась к нам откуда-то сбоку, кристалл на груди моментально раскалился и обжег кожу, будто огонь. Хофу! Павел от неожиданности выронил арбалет, хофу плавным движением руки отшвырнул его куда-то в сторону и мягкими шагами осторожно приблизился ко мне.

«Как же, не воины… Лично я — самое настоящее оружие против хофу», — промелькнула во мне отстраненная мысль, когда враг задымился, едва коснувшись меня.

Правда, в этот раз что-то пошло не так, как обычно: вероятно, он все же смог как-то защититься. Бездымное призрачное пламя еле тлело, а хофу упорно пытался сорвать мой кристалл. Непохожий на своих собратьев, молодой и высокий, одетый в какое-то подобие халата и перчатки, он с напряжением всматривался в мое лицо, словно искал во мне знакомые черты.

Но в конце концов луэ пробил его защиту: лицо хофу исказила гримаса боли, рот раскрылся в немом крике, и я увидела острые, заточенные треугольниками зубы и длинный черный язык. Призрачное пламя, загудев, вспыхнуло в полную силу.