Почти любовь, почти падение (СИ) - Страница 83

   - Ну, ты дурак, Малиновский.

   Рома нервно передёрнул плечами.

   - Да, наверное. Но кто же знал, что всё так получится? Ведь если честно, вот скажи мне, если бы никакого продолжения не было, разве ты не сказал бы мне за это "спасибо"?

   Андрей тяжёлым взглядом его посверлил, затем снова схватил трубку телефона.

   - Шура, мне нужен билет в Женеву, на ближайший рейс.

   - Палыч.

   Андрей посмотрел на друга.

   - Что ты хочешь от меня услышать?

   - Откуда мне знать что? - пробормотал Малиновский. - Просто удивился, что Катя тебе не рассказала. Всё ждал, ждал. Думал, что она не упустит возможности, чтобы мне насолить.

   - Ты ей гадостей наговорил, да?

   Рома не ответил, но весьма выразительно поморщился, а Жданов кивнул, подтверждая свои же слова.

   - Надо думать... Но это уже не имеет значения. Дело совсем не в том, что было когда-то, а в том, что будет. Поэтому я и еду за ней.

   - Если честно, я не понимаю, что ты делаешь и зачем, но поезжай. Иначе своим скорбным видом ты всех с ума сведёшь.

   Нужно было успеть заехать к Пушкарёвым. Раз уж он собирается Катю привезти обратно, то следует сказать об этом её родителям. В первую очередь, отцу. Конечно, есть риск, что когда Валерий Сергеевич услышит от него правду, ехать Жданов уже никуда не сможет, состояние здоровья не позволит. Но заехать к Пушкарёвым всё равно придётся, чтобы взять Катин адрес. Раз уж она на звонки не отвечает!

   - Куда ты собрался? - не поверил отец, когда услышал о Женеве.

   - Я за Катей еду.

   - Завтра показ, а ты уезжаешь?

   Андрей посмотрел на лифт, ещё раз нажал кнопку вызова, и после этого осмелился взглянуть на отца.

   - Я должен поехать, папа.

   Пал Олегыч только руками развёл.

   - Понимаю, что мне тебя не остановить.

   Андрей головой покачал, и вдруг улыбнулся.

   Шура выбежала в холл, Андрея у лифта увидела, и тяжело топая, устремилась к нему. Выдохнула, стараясь справиться со сбившимся дыханием, и громко сообщила:

   - Заказала, Андрей Палыч! Еле-еле! Последний билет! Рейс через четыре часа!

   - Прекрасно, Шурочка! - похвалил её Жданов.

   Кривенцова радостно заулыбалась, на Пал Олегыча посмотрела, но встретив его хмурый взгляд, улыбаться перестала и поспешила отойти.

   - Вижу, ты всё решил.

   - Папа, я должен.

   - Это важнее?

   Андрей не ответил, лифт, наконец, подъехал, двери открылись, и Жданов посторонился, пропуская людей. Последней из кабины вышла Кира, заулыбалась, их увидев, и успела схватить Андрея за рукав, прежде чем он вошёл в лифт.

   - Андрюш, ты куда, обедать?

   Жданов ничего не ответил, нажал кнопку первого этажа, и двери медленно закрылись. Кира непонимающе посмотрела на Пал Олегыча.

   - Куда он?

   Жданов-старший устало посмотрел на бывшую невесту сына.

   - В Женеву, за Катей, - сказал он, и направился в сторону мастерской Милко, оставив ошарашенную Киру одну.

   Пушкарёвы Андрея встретили с настороженностью. А уж когда он объяснил причину своего визита, за голову схватились. Точнее, схватилась Елена Александровна, а Валерий Сергеевич стремительно потемнел лицом, а на жену так глянул, что даже Жданову не по себе стало. Видимо, Пушкарёв понял, что именно от него так долго скрывали и теперь не на шутку разозлился.

   - Мне нужен её адрес, - рискнул влезть в перепалку между мужем и женой Андрей. И на часы посмотрел, для выразительности. - Самолёт через три часа.

   Пушкарёв к нему повернулся, и вперил в него убийственный взгляд.

   - И что, ты всерьёз рассчитываешь, что я дам тебе адрес своей дочери? С какой это стати?

   Андрей секунду размышлял над правильным ответом, но тон всё равно вышел неуверенный.

   - Потому что я её люблю?

   - Как поздно до некоторых доходит, - проговорила Елена Александровна с явным упрёком.

   Жданов воспротивился этому.

   - Ничего подобного. Я её люблю, и Катя об этом знает!

   - Правда? Ты в этом уверен?

   Неуверенность быстро росла, но признаваться в этом было нельзя.

   - Конечно.

   Елена Александровна смотрела на него снисходительно, а после покачала головой, в такт каким-то своим мыслям. Андрей решил, что не хочет знать, о чём она подумала. Он и так чувствовал себя глупо, сидя на кухне Пушкарёвых, под их горящими взглядами. Словно ему не тридцать один год, а снова пятнадцать. А то и меньше.

   - Елена Санна, мне нужен её адрес. Пожалуйста. Она не отвечает на мои звонки.

   - А как она на них отвечать будет? У неё новый номер, швейцарский.

   От сердца немного отлегло. Значит, дело не в том, что разговаривать с ним не хочет.

   - Я хочу с ней поговорить. Нам надо поговорить. Не заставляйте меня вас упрашивать!

   Валерий Сергеевич повернулся к жене.

   - Каков нахал.

   Жданов решил это заявление мимо ушей пропустить, для собственного блага, а Елена Александровна, кажется, и внимания не обратила на слова мужа, видимо, согласна была.

   Но самое главное, что адрес ему всё-таки дали. И не только адрес, но и новый Катин номер телефона, но звонить Андрей не стал. Пока в аэропорт ехал, думал: звонить или не звонить, и, в конце концов, решил, что не стоит. Что Кате по телефону сказать - не знал, и побоялся, что если и подберёт слова, то они окажутся какими-то неправильными. Уж лучше лично. Он всё равно едет к ней, найдёт и скажет всё, глядя ей в глаза. Это лучшее, что он может сделать.

   Катя не отрывала взгляда от окна автобуса, любовалась архитектурой чужого города, и только кивала в такт словам своей новой соседки по квартире. Они с Леной вместе прилетели в Женеву, в один день, их вместе пригласили на практику, и поселили в одной квартире. Лена оказалась довольно милой девушкой, правда, чересчур разговорчивой и активной, у Кати порой не хватало терпения, чтобы везде следовать за ней. Лена за несколько дней, а точнее вечеров, почти весь город исследовала, пыталась Пушкарёву увлечь за собой, но у Кати совершенно не было настроения и сил. Возвращаясь вечерами из банка, она чувствовала себя вымотанной и выжатой, как лимон. И если днём ей некогда было грустить и отвлекаться на мысли о Жданове, то вечерами на неё всё наваливалось с двойной силой. К тому же, она изо всех сил старалась скрывать от окружающих своё состояние. Ведь здесь никому не интересно, что у неё в личной жизни происходит, она в Женеву совсем для другого приехала. А раз приехала, раз решилась, то нужно на этом и сосредоточиться. Не думать об Андрее, о том, что он не приехал и поговорить с ней не пожелал. Как мама и говорила: всё встало на свои места. Точнее, Жданов вернулся на прежнее, на котором ему, видимо, привычно и удобно, а ей теперь предстоит в одиночестве искать своё место в жизни. Уехать было трудно, практически заставила себя собрать вещи и поехать в аэропорт, и Зорькину, который её провожал, приказала молчать всю дорогу, не хотела ничего слышать. А уж тем более узнать от него, что Андрей в "Зималетто", вернулся на работу и о ней не беспокоится.

   Она так ждала его в тот вечер. Даже к родителям не поехала на прощальный ужин, чем, наверное, их обидела, но не смогла заставить себя выйти из дома. Хотя, это был уже не её дом. Все личные вещи вывезены, собранные чемоданы стоят у дверей, даже уборка сделана, и квартира ждёт возвращения истинной хозяйки. А Катя уезжает отсюда навсегда, и теперь только вспоминать будет, как и что здесь было при ней. При ней и Андрее. Но может к лучшему? Не будет видеть, и воспоминания не будут настолько болезненно острыми. И постарается забыть, что он не приехал. Сказала ему Маргарита или нет - не так важно. Жданов всё равно мог бы приехать. Чтобы попытаться её удержать, отговорить или попрощаться. Что угодно было бы лучше неизвестности. Когда она до поздней ночи сидела и ждала его. А когда поняла, что он не приедет, разозлилась ужасно, и решила, что полностью права, что уезжает. Всю жизнь можно ждать, пока Жданов решится на что-то, а ей тоже нужно строить свою жизнь. Андрей снова станет президентом "Зималетто", Катя в этом почему-то не сомневалась, никогда, в отличие от самого Жданова, а она тоже будет карьеру делать. Для неё это важно, если он забыл об этом. И всё у неё получится.