Почти дневник - Страница 17

Сколько «стиль модерн» – с криволинейными дверями и громадными круглыми окнами, с переплетами под мистические стебли водяных лилий, или, как в таких случаях говорят, «ненюфар»!

Сколько нелепых лепных украшений, от которых на стенах дома вырастают целые холмы грязи и мусора!

А разве можно было запретить?

– Нельзя-с!

Священное право собственности!

«Чего моя левая нога хочет, то и наворочу. Захочу – гипсового слона на воротах наворочу… Бегемота бронзового поставлю! Гиппопотама!»

Говорят – в Москве тесно. Я думаю – было б не тесно!

Да. Если бы всю эту хищнически, анархически застроенную площадь Москвы как следует «рационализнуть», места бы всем хватило.

Вероятно, снос одних лишь одно– или двухэтажных домов очистил бы площадь, достаточную для возведения Удобных, хорошо оборудованных построек на два-три миллиона населения. Еще бы на несколько прекрасных парков места осталось.

Пройдитесь-ка по Москве да посмотрите внимательно вокруг. Станет совершенно ясно: наша теснота – следствие «священного» (будь оно трижды проклято!) «права собственности» хозяев старого мира.

Поедем за город.

Я предпочитаю Ленинградское шоссе. Иногда, в яркие летние дни, мне кажется, что оно ведет в будущее.

Один из моих друзей как-то сказал, что социализм – это страна пешеходов. Он любит парадоксы, этот мой друг. Но в данном случае я почти с ним согласен.

Да. Социализм – это страна пешеходов, приехавших после трехчасовой работы на хороших автомобилях погулять пешком под соснами загородного сада отдыха.

Не будем останавливаться возле бегов. Проедем мимо ворот, на которых два бронзовых конюха держат под уздцы двух бронзовых рысаков. В том виде, в каком они существуют сейчас, бега – это прошлое.

Поедем лучше дальше.

Вдоль липовой аллеи мчится стадо велосипедистов. Их сто или двести. Никелевые молнии слетают со спиц. Звезды горят на рулях и звонках. Это велоэкскурсия. Парни. Девушки. Некоторые едут обнявшись. Под деревом сидит неудачник. У него прокол. Он возится с насосом, отвинчивает вентиль. Тени велосипедной колонны летят по его огорченному лицу.

Тараторят мотоциклы. Сзади, обняв моториста за шею, боком сидит девушка. Ветер вырывает из-под пестрого (желтые, красные и серые ромбики) платка дымчатые волосы. В синих глазах восторг любви и быстроты.

Пронеслись.

Над соснами облака. Трава зеленая, как в детстве.

Стадион «Динамо».

Мы даже не заметили, когда его выстроили. Делалось это как-то без шума, весьма серьезно. А теперь, подъезжая к нему, диву даешься.

Среди сосен Петровского парка вырос бетонный Колизей. Это поистине уголок Европы. Такой стадион может сделать честь любому европейскому городу.

Серый. Плотный. Монументальный.

Вокруг стадиона разбит прелестный парк. Отличные газоны. Садовник стрижет машинкой траву. Зеленые сухие брызги стреляют из-под ножей машинки. Пахнет срезанной зеленью. Растут цветы. Старые деревья, попавшие в зону парка, заботливо окружены скамьями. Продают мороженое. Дорожки желты и плотны.

Над сетками теннисных кортов летают фланелевые мячи.

Скульптурные группы молодежи проносятся с поднятыми вверх руками по баскетбольной площадке.

Это – вокруг стадиона. А внутри яркое футбольное поле, где звонко стреляет мяч, летя высоко в небо, наполовину освещенное солнцем.

Вокруг футбольного поля, разграфленного мелом, прекрасный велотрек с плоскими лентами прямых и крутых, как края миски, виражей.

По прямой, обдавая ветром, сыплет велогонщик. Он тренируется. Руки твердо уперлись в низкий, рогатый, вывернутый вперед руль. Голова опущена. Голые ноги привязаны к педалям. Это не человек. Это мотор. Бесшумная железноногая машина. Ноги мелькают, как рычаги, шинкуя серые километры.

Вот слева видны только руки, голова в переднее колесо – ж-ж-жик! Мгновение. И уже по прямой направо удаляется к виражу полосатая спина и седло. Вот он боком к земле, почти параллельно футбольной зелени, въехал на крутой вираж и мчится, покорный железному закону центробежной силы.

Не ослабляя темпа, один круг, два круга, три круга, четыре круга…

Сколько он может сделать кругов, этот лобастый чемпион, упрямый рабочий или красноармеец, тренирующий и освежающий свои мускулы для будущих боев?

Военные самолеты один за другим возвращаются домой, идя на посадку, пролетают с полуостановленным мотором над стадионом. Тут они делают поворот. Корпус самолета вздрагивает. Звезда на правом крыле поднимается, на левом – опускается. Колеса проносятся со свистом, едва не задевая за кроны сосен…

Там Московский аэропорт.

За еловой изгородью полотняные крашеные шатры ангаров. Там белеют алюминиевые крыши присевших над полевыми цветами «юнкерсов», «дорнье-комет», «Калининых», «Туполевых»… Там выстроились зеленые военные самолеты, каждую минуту готовые сорваться журавлиной стаей с земли для защиты советских границ.

Вдоль Москвы-реки льются в шелковом воздухе резвые вымпела яхт-клубов и водных станций.

Тут царство солнца, воздуха, воды.

Среди них водная станция «Динамо» по праву занимает первое место.

Если стадион «Динамо» не уступает лучшим европейским, то водная станция «Динамо» превосходит лучшие европейские.

Водная станция «Динамо» – магнит для московской молодежи. В солнечные дни после работы сотни юношей и девушек устремляются сюда со всех концов города на трамваях, автобусах и пешком.

Товарищ будущий романист!

Если у вашего героя будет в солнечный день два-три часа свободного времени – обязательно пошлите его на водную станцию «Динамо». На водной станции «Динамо» вам будет очень легко столкнуть его с любыми нужными вам персонажами. К вашим услугам богатый выбор советских граждан – от наркома до красноармейца из дивизии особого назначения.

Ваш герой покупает за двадцать копеек розовый билет и входит в калитку. Флаги, розы встречают его нежной своей расцветкой.

Белые флаги с синим прописные «Д» и пунцовые – будто их кто обидел – розы на клумбах, разбитых среди желтого песка дорожек.

За арифметической сеткой теннисных площадок бегают бронзовые голыши в трусах. Мячи звонко бьют в сетку. Рядом режутся в городки. На соломенных стульях загорают купальщики. Берег реки весь обшит деревом серо-голубого, стального цвета. Все тут напоминает борт океанского парохода. Перила. Доски пола – палуба. Спасательные круги. Ведра. Спардек. Флагшток с вымпелом, синее прописное «Д» на белом поле. Буфет. Раздевальня. Махровые халатики купальщиц. Головы пловцов в сулевидных синих шапочках-шлемах и с медным номерком от гардероба на пояске.

Вниз, к воде, ведет широчайшая – метров в триста шириной – лестница с нумерованными местами для зрителей во время спортивных состязаний. Вода забрана плотами, образующими три ящика для плавания: два больших – для игры в водяной футбол и для состязаний, и третий, поменьше, – для начинающих. Есть еще четвертый, совсем маленький, – для детей и для неумеющих.

На плотах вышки с трамплинами для прыгания и линолеумовыми желобами, по которым съезжают храбрецы на животах в воду.

В ящиках плещутся пловцы, ставя рекорды и обдавая друг друга брызгами.

Слева, под висящим над рекой рестораном, лодочная стоянка. Отсюда отплывают любители гребного спорта.

Вся серовато-голубая поверхность реки покрыта гребными судами.

Утлые байдарки. Длинные и узкие, как линейки, гоночные четверки, с заведенным и поднятым перед ударом опереньем весел. Простецкие лодочки для катания с девушками на руле. Странного вида и яркой раскраски индейские пироги. Слабо стрекочущие моторки.

И вот надо всем этим, на фоне белого облака, появляется прыгун.

Не забудьте, товарищ романист, что это наш герой.

Он поднялся по серо-голубой лесенке на высокий помост и встал на самом краю повисшего над водой трамплина. Упругая доска легко гнется под тяжестью хорошо сложенного, молодого кремового тела.

Он широко разводит руки, словно хочет обнять все, что лежит перед ним в этом чудесном мире: реку, пловцов, лодки, цветные, как пасека, павильоны Парка культуры и отдыха, Крымский мост, Воробьевы горы, пароходик с баржей, проволочную вершу Шаболовской радиостанции, облака, цветы, трамвай, строящийся дом.