Поцелуй вдовы - Страница 2

– Нет, милорд. Госпожа управляет своими делами сама.

– А откуда она знает, как это делается? – В темных глазах короля – спрятанные в глубоких складках, они напоминали две яркие смородины в тесте, – блеснул интерес.

– У нее довольно глубокие познания в вещном праве, ваше величество, – ответил Хью. – И, вступая в новый союз, бедная вдова применяет эти знания на практике.

– Она сама составляет брачные договоры?

В голосе короля слышалось недоверие. Он дернул себя за бороду, и при этом на его указательном пальце алым огнем сверкнул огромный карбункул.

– Именно так, ваше величество.

– Тело Господне!

– Каждый раз, прежде чем выйти замуж, эта дама добивалась гарантий, что в случае смерти мужа она полностью унаследует его собственность.

– И мужья умерли… – проговорил король.

– Все до одного.

– А наследники?

– Две маленькие дочери. От ее второго мужа, лорда Хэдлоу.

Король медленно покачал головой.

– Тело Господне! – снова пробормотал он. – А договоры нельзя аннулировать?

Лорд – хранитель печати, опытный юрист, взял со стола стопку бумаг.

– Мои правоведы уже тщательно изучили их, ваше величество. Они составлены в полном соответствии с буквой закона. Создается впечатление, будто ей помогала сама Звездная палата[3].

– Мы присоединяемся к Хью де Боукеру в его претензиях на эти земли? – осведомился Генрих.

– Когда женщина владеет большей частью таких обширных и плодородных графств, как Дербишир, у короля и его министра финансов, естественно, возникает определенный интерес, – ответил лорд – хранитель печати. – И, в конце концов, встает вопрос о сборе дани.

Король минуту помолчал, а потом задумчиво произнес:

– И если, конечно, выяснится, что эти… э-э… несвоевременные кончины произошли при странных обстоятельствах, преступница должна быть наказана, а ее нечестным путем полученная собственность – конфискована.

– Как бы ей не пришлось ответить головой, – пробормотал лорд – хранитель печати.

– Гм.

– Насколько я понимаю, лорд Мэллори был приверженцем Римской церкви, – продолжал лорд – хранитель печати, поглаживая верхнюю губу. – Полагаю, мы сможем проследить некоторую связь между ним и йоркширским восстанием прошлого года. Что вы на это скажете, лорд Хью?

– Вы, лорд Кромвель, хотите представить все в таком виде, будто Мэллори поддерживал Роберта Аска и его «Паломничество за Божьей милостью»[4]? – вопросительно взглянул на него лорд Хью.

– Существует много способов освежевать лису, – пожал плечами лорд – хранитель печати. – Это лишь вариант: конфисковать собственность этой дамы на основании того факта, что ее муж подозревается в участии в восстании Аска. Это тяжкое преступление – подвергать сомнению решение его величества разогнать монастыри. Многие отправились на виселицу и за меньшие проступки, и их поместья были конфискованы в королевскую казну.

– Верно, – подал голос король. – И я позабочусь, чтобы Аска тоже повесили. – Он снова устремил взгляд на лорда Хью. – Но вернемся к вдове. Она заинтриговала меня. Вы подозреваете ее в преступлении, милорд?

– Скажем так: мне трудно поверить в подобные совпадения. Первый муж умирает, упав с лошади во время охоты на оленя. Такое, уверяю вас, ваше величество, случается нечасто. Второй муж гибнет от стрелы без опознавательных знаков, и ни один охотник не признает эту стрелу своей. Жизнь третьего уносит внезапная и таинственная болезнь, которая приводит его к полному упадку сил и истощению: умирает мужчина в расцвете лет, бодрый, сильный, никогда в жизни не болевший. А четвертый выпадает из окна: из окна покоев этой самой дамы… и ломает шею.

Лорд Хью считал, загибая пальцы, и, закончив перечислять, с удивлением взглянул на свою руку.

– Да, это действительно странно, – покачал головой король. – Думаю, лорд Кромвель, нам следует провести расследование этих смертей.

Лорд – хранитель печати кивнул.

– Хью де Боукер; если угодно вашему величеству, согласился взять на себя эту задачу.

– У меня нет возражений. Ведь у него как-никак есть веская причина… но… – Король замолчал и нахмурился. – Больше всего меня интересует один вопрос: как этой даме удалось убедить четырех рыцарей, дворян по происхождению и по собственности, согласиться на ее условия?

– Колдовство, ваше величество, – вступил в разговор епископ Винчестерский, облаченный в алые одеяния. – Единственно верное объяснение. Как известно, в момент знакомства леди Джиневрой все ее жертвы были образованными людьми и сохраняли свои умственные и физические способности. Только колдовство может заставить мужчину принять ее условия. Я требую, чтобы эту женщину доставили сюда для освидетельствования независимо от того, какие выводы сделает лорд Хью.

– А как она выглядит?

– У меня есть портрет, но его нарисовали два года назад, когда она вышла замуж за Роджера Нидема.

Естественно, она могла измениться. – Хью протянул суверену миниатюру в отделанной бриллиантами раме. Король внимательно рассмотрел портрет.

– А она красавица! – воскликнул он. – Надо очень сильно измениться, чтобы утратить такую красоту без остатка. – Накрыв широкой ладонью миниатюру, король оглядел присутствующих. – Мне было бы чрезвычайно интересно познакомиться с этой прекрасной колдуньей, которая ко всему прочему является опытным правоведом. Убийца она или нет, но я должен увидеться с нею.

– Путешествие займет около двух месяцев, ваше величество. Я отправляюсь в путь немедленно. – Хью де Боукер поклонился, выждал мгновение в надежде, что суверен отдаст портрет, но, убедившись, что миниатюра утрачена навсегда, поклонился еще раз и вышел.

В лесу было жарко и тихо. Широкие зеленые аллеи гигантских дубов и буков, казалось, погрузились в глубокий сон. Даже птицы молчали, сморенные жарой. Охотники собрались в роще и ждали, когда загонщик затрубит в рог, возвещая о начале охоты.

– Мама, а кабан будет? – Маленькая девочка на сером, в яблоках, пони, напуганная воцарившейся вокруг напряженной тишиной, говорила шепотом. В руке она держала маленький лук с уже наложенной стрелой.

Джиневра взглянула на старшую дочь и улыбнулась.

– Должен быть, Пен. Я потратила немало денег на то, чтобы в лесу всегда было много корма и чтобы кабаны появлялись тогда, когда нам надо.

– Миледи, сегодня очень жарко. Кабан спрятался в норе от жары, – извиняющимся тоном проговорил старший егерь. Мысль о том, что ожидания малышки могут не оправдаться, приводила его в уныние.

– Но ведь сегодня мой день рождения! Ты, Грин, обещал мне, что в день своего рождения я застрелю кабана, – все так же шепотом напомнила девочка.

– Даже Грину не под силу сотворить чудо, – сказала ее мать. В ее голосе девочка услышала упрек и тут же улыбнулась старшему егерю.

– Конечно, я понимаю, Грин. Только… – добавила она, – только я сказала сестре, что в день своего рождения я застрелю кабана, а если не получится, то тогда делать это придется ей.

Хорошо зная леди Филиппу, старший егерь почти не сомневался, что та обязательно преуспеет там, где ее сестра потерпит неудачу, и застрелит своего первого кабана в день десятилетия. К счастью, по лесу разнесся звук рога, резкий и властный, и затрещали ветки: кто-то пробирался через подлесок. Лошади забили копытами, начали принюхиваться.

– Но это не наш рог, – озадаченно проговорил егерь.

– Зато это наш кабан, – заявила леди Джиневра. – Поскакали, Пен.

Она пустила в галоп молочно-белую кобылу и поскакала в сторону, откуда слышался треск сучьев. Девочка на пони последовала за ней, а Грин затрубил в рог. Спущенные с поводков собаки ринулись в погоню, за ними поскакали егеря.

Охотники выехали на узкую тропинку. Кабан понял, что он в безвыходном положении. Его маленькие красные глазки злобно блестели. Угрожающе фыркая, он остановился и наклонил голову с опасно торчащими клыками.