Поцелуй вампира (ЛП) - Страница 10

— Малькольм, что это у вас на шее? — требовательно спросила она.

— Ничего! — ответил он, прикрывая шею руками.

— Не лгите мне. Господи, Малькольм, вы надели что-то вроде шейного кольчужного кольца. Как вы могли так оскорбить гостя?

— Эффи, он МакНахтон, — прошептал Малькольм.

— Да, и глава его клана женат на моей сестре Бриджет. Вы видите металл, обернутый вокруг моей шеи? Я думаю, что вы, чересчур наслушавшись слухов, забыли, как отделять их от фактов. А ещё я думаю, что вы должны извиниться перед Дженкином.

— Прошу прощения, — пятясь к двери, пробормотал Малькольм. — Тысяча извинений. Выход найдете сами, когда закончите.

Продолжая смотреть на закрытую сбежавшим Малькольмом дверь, Эфрика спросила:

— Дженкин, уж не показал ли ты ему свои клыки?

— Ну, может они и выглянули чуть-чуть, когда я ему по-дружески улыбнулся, — ответил Дженкин.

Покачав головой, Эфрика подошла к столу, чтобы налить им немного вина.

— Этот мужчина проводит большую часть своей жизни,  скрываясь в стенах этого дома и изучая прошлое. — Она нахмурилась, заметив слабую улыбку, изогнувшую его губы. Дженкин рассматривал нечто, похожее на коротенькое письмо. — Что ты нашел?

— Ответ на загадку, каким образом твой кузен смог так много узнать о нас. Он упомянул о каком-то хорошо осведомленном друге. Кажется, я понял, кто это, — сказал Дженкин, вручая ей письмо.

«Бриджет вышла замуж за Кахала МакНахтона, лэрда Кембрана, — прочитала она. — Кто он? Информация нужна незамедлительно. Дункан.» — Довольно резко. Впрочем, подозреваю, что мой брат смягчил свои высокомерные замашки хорошей компенсацией. Я удивляюсь, почему он никогда не рассказывал тебе о Малькольме.

— Он только недавно познакомился с нами и узнал, как тщательно охраняются наши секреты. Мы даже не подумали после того, как он смог узнать нас лучше, еще раз просить его об этом. — Дженкин отхлебнул вина, которое она подала ему. — И я не уверен, что мне нравится тот факт, что кто-то вне Кембрана может так много знать о нас.

— Малькольм очень осторожен относительно того, чтобы давать кому-то эту информацию. Ты же понимаешь, он знает все и о Калланах. Являясь одним из нас, он отлично сознаёт значимость этой тайны. Но, несмотря на это, я скажу ему спрятать ваши секреты подальше, вместе с нашими.

Дженкин оглядел комнату.

—  Так здесь не может быть информации о Калланах?

— Должно быть генеалогическое древо, несколько историй и невинных писем, ничего больше. Малькольм тщательно удаляет все намеки на наше истинное происхождение. Полная история нашего рода хранится в очень надежном месте. Поскольку ваш клан теперь тесно связан с нашим, он, э…, подчистит информацию о МакНахтонах, начиная с самых ранних своих записей.

— Да, так было бы лучше. Неприятно сознавать, что секреты МакНахтонов, записанные здесь, может кто-либо увидеть, как бы тщательно Малькольм не охранял их. И так достаточно тяжело бороться со слухами и мрачными легендами прошлого, что пересказываются шепотом. А записанные в книгу? — он содрогнулся. — Да многие просто будут принимать их за неопровержимые доказательства.

Эфрика кивнула.

— Уже один тот факт, что у кого-то нашлось время записать все это, придает им вес. Очень немногие обладают этим умением, что дает этим записям ещё большую силу. Даже магическую, можно сказать, — добавила она, возвращаясь к полкам.

Когда Дженкин увидел, как Эфрика наклонилась, чтобы разобрать несколько свитков, его голова тотчас наполнилась всякими греховными мыслями, заставив его выругаться про себя. Но он не мог предложить ей уйти, сказав, что не нуждается в помощи, какой бы заманчивой не была эта мысль. Эфрика вызвалась помочь ему, привела в эту сокровищницу информации, и нельзя было оскорбить её, грубо отослав прочь. Он человек с многолетним опытом, напомнил себе Дженкин, сосредотачиваясь на лежавшей перед ним книге. Он должен уметь обуздывать свою похоть к женщине, к любой женщине.

С каждым прошедшим часом ему все труднее становилось контролировать себя. Слишком часто Дженкин ловил себя на том, что глядя на нее, думает обо всех возможных способах, которыми хотел бы заняться с ней любовью. Она проникла в его кровь, словно неизлечимая лихорадка. А тот факт, что Эфрика оказалась приятным и эффективным помощником, ещё больше все ухудшал. Обычное влечение, независимо от его пылкости, можно со временем преодолеть. А от страсти, смешанной с симпатией и уважением, избавиться куда труднее. Это чувство обосновалось в глубине его сердца, грозя доставить им много проблем.

Именно Эфрика спустя несколько часов обратила его внимание на близящийся рассвет. Увлеченный своим  исследованием, Дженкин неохотно оторвался от него и с тоской посмотрел на несколько больших книг, которые раскопал в необъятной коллекции Малькольма. Переведя взгляд на Эфрику, он увидел, что на подносе, на котором Малькольм принес им еду и вино, она оставляет письмо.

— Это всего лишь записка для Малькольма, в которой я сообщаю, что мы взяли несколько книг с собой в замок, — пояснила она.

— А он позволит? — спросил Дженкин.

— Спроси мы его напрямую – подозреваю, что нет. Так что оставляем письмо – и быстренько уезжаем.

— И это. — Дженкин бросил на поднос небольшой кошелек, вес которого и звон предполагал внушительную сумму денег.

— Безусловно, это утешит его, — пробормотала Эфрика, вслед за Дженкином выходя из дома.

С большой предосторожностью уложив книги в седельные сумки, Дженкин заметил, что Эфрика, не дожидаясь его помощи, уже села на лошадь, так что и он вскочил на своего коня.

— Что-то не так? — спросил он, увидев, что она хмурится.

— Вообще-то, — сказала она, посылая свою лошадь вперед, — мне интересно, где Малькольм раздобыл ту вещь, которую он нацепил на свою шею. Это не то, что обычно лежит в каждом доме.

Дженкин тихонько рассмеялся, скача рядом с ней.

— Подозреваю, он заказал ее, едва пришла весть о том, что Каллан вышла замуж за МакНахтона. Не хмурься, я не оскорблен.

Не поверив до конца его заверениям, Эфрика не стала вдаваться в обсуждение. Реакция Малькольма на Дженкина только ещё раз подтвердила ее мнение, что она просто глупа, позволив себе настолько увлечься МакНахтоном, что даже рассматривает возможность своего будущего с ним.

Если даже члены клана Калланов не могут спокойно находиться рядом с Дженкином, не стоит и надеяться на нормальную жизнь с этим человеком.

— Вам бы не помешало проводить немного больше времени при дворе.

Дженкин поднял взгляд от записей, которые он внимательно читал, и хмуро посмотрел на Малькольма. Долгие часы этих прошедших четырех ночей он провел, отрывая Малькольма от его исследований и дотошно записывая любые упоминания о МакНахтонах, включая несколько старых, темных историй, очень похожих на те, что шепотом рассказывают в деревнях около Кембрана.

Вроде, как в далеком туманном прошлом МакНахтоны нашли способ путешествовать намного дальше от дома, чем могли делать это теперь.

Малькольм чувствовал себя все более непринужденно в присутствии Дженкина, хотя все еще носил на шее тот странный кусок брони. По всей видимости, Малькольм начитался тех многочисленных рассказов о таинственных мужчинах с волчьими глазами, которые, скача на конях по ночам, оставляли позади себя смерть.

— Зачем? Я ведь не могу найти там те ответы, которые ищу? — спросил он. 

— Я бы предположил, что мужчинам вашего рода следовало бы научиться больше прислушиваться к тому, что происходит вокруг.

— Что вы имеете в виду?

— Шепоты и слухи, дружок. Шепоты и слухи.

— Подобные вещи всегда циркулировали вокруг МакНахтонов.

— Да, и невнимание к ним привело многих из вашего клана к смерти. Жестокие, ужасные смерти и неосвященные могилы.

— Что вы слышали? — напрягся Дженкин.