Поцелуй в ночи - Страница 21

— Разумно, — одобрил Люцерн и, выгнув бровь, посмотрел на младшего брата: — Сможешь?

— Постараюсь, — решился Этьен и с улыбкой прибавил: — У меня в запасе куча времени.

— Если она согласится остаться, — заметила Лизианна.

— Согласится.

— Она не бродячая дворняжка, которую захотел — оставил, — сказала Маргарита, войдя в гостиную.

— Никто и не говорит, что она дворняжка, — не стал спорить Этьен. — Просто теперь она одна из нас.

— И что с того? — удивилась Лизианна. — Если она одна из нас, ее на цепь надо посадить? Она наверняка захочет вернуться к привычной жизни.

— А где она будет добывать пропитание?

— Если понадобится, она в любое время сможет воспользоваться нашим банком крови, — предложил Бастьен.

Этьен так резко повернул голову в сторону брата, что чуть не свернул себе шею:

— Что значит «если понадобится»? Конечно, понадобится!

— Не обязательно, — вставил свое слово Грег. — Она ведь работает в больнице и, уж наверное, сумеет о себе позаботиться.

Этьен промолчал — только недовольно поджал губы. При мысли о расставании с Рейчел у него испортилось настроение, но он поспешил задавить причину своего недовольства. Страсть к рыжей докторше не укладывалась ни в какие рамки: они были знакомы всего ничего, и по идее он не должен был испытывать таких сильных чувств. Этьену хотелось думать, что это никак не связано с неземным удовольствием от ее поцелуев или взрывом наслаждения в тот момент, когда она уселась на него верхом.

Отвлекшись от общего разговора, он задумчиво скользнул взглядом к двери и видневшемуся за ней лестничному пролету. Рейчел сейчас крепко спит; его мать об этом позаботилась. Ей полезно отдохнуть: ее организм прошел через те еще испытания — сначала смертельная рана, потом перевоплощение и исцеление. Не обошлось и без морального потрясения: шутка ли, когда вся твоя жизнь в одночасье меняется до неузнаваемости?

Этьен нахмурился. Не только ее, но и его жизнь сделала крутой вираж, и он сам пребывал в растрепанных чувствах. Неожиданно для себя он проникся трепетной заботой о другом живом существе. Нечто подобное он испытывал, когда Лизианна была ребенком, но покровительственное отношение к малышке-сестре не шло ни в какое сравнение с его нынешними переживаниями. Он ощущал прочную связь со спящей в его кровати девушкой, природу которой не мог ни понять, ни объяснить. Словно, перевоплотив ее, он, сам того не зная, связал себя с ней невидимой нитью и их судьбы, независимо от его желания, тесно переплелись между собой.

С другой стороны, может, не стоило так пренебрегать личной жизнью? Долгое воздержание до добра не доводит.

— И сколько же длится твое воздержание?

— Лет двадцать — тридцать, — ответил Этьен и спохватился, только когда слова уже слетели с его губ. — Невежливо читать чужие мысли, мама, — насупился он.

Но та лишь ласково улыбнулась в ответ. Маргариту с детьми словно связывала невидимая пуповина. Она читала их мысли и видела детей насквозь — но способность эта не была обоюдной. Этьен, и его братья и сестра могли без труда читать мысли обычных людей, если не считать Рейчел, чье сознание было для Этьена тайной за семью печатями. Они также могли читать мысли друг друга, когда ослабляли контроль, что случалось крайне редко. Но в мысли матери ни он, ни остальные проникнуть не могли.

— Уже поздно, и меня ждут дела, — объявила мать, поднявшись с места. — К тому же Этьену надо собраться с мыслями и придумать, как уговорить Рейчел поддержать наш план. Завтра ночью мы встретимся, и обсудим все на свежую голову.

К великому облегчению Этьена, предложение Маргариты не встретило никаких возражений. Проводив родственников, он запер за ними входную дверь, а сам пошагал по лестнице наверх, не в силах устоять перед искушением.

Его гостья спала сном ангелочка. Посмотреть на нее — уютно свернувшуюся калачиком под одеялом, — ни за что не догадаешься, что под этой обманчивой маской скрывается ненасытная бестия. Этьен улыбнулся. Рейчел Гаррет была словно праздничный салют, и он не хотел пропустить ни одного залпа. Поскорее бы наступил закат и началась новая ночь!

Красные светящиеся цифры на электронном будильнике показывали двенадцать часов шесть минут. Снова глубокая ночь. На этот раз Рейчел спала недолго. Из-за ненавистной работы в ночную смену у нее сбился режим сна, и Рейчел совершенно точно знала, что сейчас уже не уснет. Обычно в это время, в самый разгар рабочей смены, она трудилась в поте лица… и мечтала, как все, работать днем.

Сев, Гаррет спустила ноги на пол и потянулась к одежде, сложенной в ногах кровати. Она смутно помнила, что Маргарита пообещала привезти ей другую одежду. И теперь, хоть убей, не понимала, зачем согласилась. Она совершенно не собиралась здесь оставаться. Ей надо домой. И хотя Рейчел по-прежнему не имела ни малейшего понятия, что ждет впереди, вчерашняя речь Бастьена убедительно доказала, что ее жизнь действительно изменилась.

Забавно: умом она понимала, что стала другой, но никаких перемен в себе не ощущала. Она все так же любила свою семью, стремилась к тем же целям и лелеяла те же мечты. Как относиться к своему превращению в вампиршу, Рейчел еще не разобралась, но уже предвидела будущие трудности. Одно дело — фантазировать о неувядающей красоте и вечной жизни (ну, не обязательно совсем-совсем вечной), и совсем другое — с этим жить.

Всю ночь Рейчел снился странный сон: мир вращался вокруг нее, словно взбесившаяся карусель, и в этом круговороте безликие люди рождались, взрослели и старились в то время, как она стояла в окружении семьи Аржено. Люди вокруг них рассыпались в прах, на смену рождались новые и так же умирали, а они все стояли и стояли, неподвластные ходу времени.

Подавив в душе беспокойство, навеянное тягостным сном, Рейчел оделась и вышла из комнаты. Как и в прошлый раз, дом был погружен в звенящую тишину. Слава Богу, в коридоре горел свет, и не надо было впотьмах спускаться по лестнице. На первом этаже не было ни души — по всей видимости, родственники Этьена разошлись по домам. Ноги сами привели Рейчел на кухню; как она и ожидала, из-под двери, ведущей в подвальный этаж, пробивалась полоска света.

Она толкнула дверь и начала спускаться по ступенькам, полная решимости найти хозяина дома и сказать, что уходит домой. Прямо сейчас. Однако у подножия лестницы на Рейчел нахлынули воспоминания о своем недавнем поведении с Этьеном, и она нерешительно сбавила шаг. От стыда противно засосало под ложечкой. Как она теперь посмотрит ему в глаза? Рейчел хотела было развернуться и уйти, не прощаясь, но в ней заговорило хорошее воспитание. В конце концов, Этьен спас ей жизнь. Пусть Рейчел не слишком устраивал тот способ, каким он это сделал, но факт оставался фактом. Элементарная вежливость требовала, чтобы она сказала ему спасибо и предупредила, что уходит.

Рассудив, что, как сознательному человеку, ей не к лицу спасаться бегством, Рейчел пересилила себя и двинулась дальше. Дверь в кабинет была не заперта; только сейчас Рейчел заметила, что она представляет собой стальную конструкцию не меньше шести дюймов толщиной. «Как в банковском хранилище — ни одна мышь не проскочит», — рассеянно подумала Гаррет и толкнула дверь. Этьен сидел за рабочим столом; закончив вводить данные в один компьютер, он перекатывался в офисном кресле к следующему. Сегодня Этьен не спал в гробу.

Нахмурившись, Рейчел скосила глаза на длинный ящик. Интересно, ей тоже придется спать в такой штуковине? Честно говоря, ее это не прельщало — в замкнутых пространствах она чувствовала себя неуютно.

— Проснулась?

Рейчел перевела взгляд на хозяина дома. Тот развернулся в кресле лицом к ней и расплылся в лучезарной улыбке. Надо же, какой улыбчивый! Видимо, у него всегда хорошее настроение. С другой стороны, он богатый, красивый, вечно молодой, не обремененный никакими заботами — так с какой стати ему грустить? Сообразив, что уже с минуту стоит и молча таращит на него глаза, Рейчел выдавила из себя улыбку и шагнула вперед.