Поцелуй пирата - Страница 76

Она задержалась перед слепым стариком и потрепала его по небритому подбородку. Старый моряк обнажил в улыбке беззубые десны и уважительно коснулся полей своей старомодной шляпы.

Остановившись перед высокой дверью, она стала искать ключ в кармане передника.

– Но что касается мистера Смита, то благотворительность здесь ни при чем. Адмирал лично выделяет достаточные средства на его содержание, причем требует, чтобы ему обеспечивался максимальный комфорт. Ну да вы сами увидите. Да где же этот ключ?! У него самое тонкое белье, самые свежие продукты. Мы даем ему самые современные лекарства и лучшую настойку лауданума, чтобы облегчить его состояние. – Наконец она нашла нужный ключ и отперла дверь. – Ваш отец – замечательный человек, если он так заботится о своем старом слуге.

– Да, он такой, – машинально проговорила Люси, стараясь побороть охватившее ее волнение.

Следом за миссис Тисли она вступила в большую светлую комнату с чисто вымытыми стенами и тщательно выскобленным деревянным полом. У закрытого решеткой окна в кресле сидел, сгорбившись, неузнаваемо похудевший Смит с белой повязкой на лбу.

Люси замерла на месте, чувствуя, как от жалости и любви у нее защемило сердце.

Оживленный голос старшей сестры упал до скорбного шепота:

– Приготовьтесь к тому, дорогая, что он может вас не узнать. Вот так и сидит здесь часами, глядя в одну точку. Он почти не спит по ночам, только беспокойно мечется и все время называет чьи-то имена. Иногда это Анна, а то вдруг Мария. – Она сочувственно покачала головой. – Мы очень довольны, что его поместили к нам. Здесь ему обеспечен хороший уход. Обычно же старики в таком состоянии редко переживают зиму.

– Могу я провести с ним несколько минут наедине?

Миссис Тисли виновато оглянулась на дверь.

– Вообще-то это не разрешено адмиралом. Он не хочет, чтобы больного утомляли. – Тут она заговорщицки подмигнула Люси. – Но я не вижу, как ему могут повредить несколько минут наедине с такой милой девушкой.

Она ушла, но Люси еще некоторое время продолжала стоять, словно прикованная к полу. Добродушная женщина не знала, что, возможно, сама Люси и передала канонирам «Возмездия» то ядро, которое привело сюда несчастного Смита.

Собравшись с духом, она тихонько подошла к креслу. Волосы Смита, ставшие совсем седыми, торчали из-под повязки. Люси осторожно поправила выбившуюся прядь. На нем был старый шелковый халат адмирала. Кто-то заботливо укутал его колени шерстяным одеялом. Бледные руки Смита, прежде всегда занятые каким-нибудь делом, сейчас безвольно лежали на коленях, поражая своей худобой. Люси робко заглянула ему в лицо.

Оно было неподвижным и спокойным, устремленный куда-то вдаль взгляд – потухшим и бессмысленным.

– О, Смит!

Люси без сил опустилась перед ним на колени. Она взяла его холодные безжизненные руки в свои, согревая их своим дыханием и омывая горячими слезами. Она оплакивала человека, которого так сильно любила, и все свои надежды, утраченные вместе с ним.

– Лю-си.

Шепот был настолько слабым, что, наверное, только послышался ей.

Затаив дыхание, Люси медленно подняла голову. Затуманенный взгляд Смита скользнул вниз. Уголки губ дрогнули и печально опустились.

– Так… жалко… Люси, – невнятно, с расстановкой прошептал он. – Очень… много… ошибок.

Он тяжело вздохнул, и по его лицу пробежала легкая судорога, угрожавшая снова погрузить его в бессознательное состояние, где Люси покажется ему сном или привидением. Но он не закрыл глаза, а взглянул прямо навстречу солнечному свету, щедро лившемуся в окно.

«… Чтобы ему обеспечивался максимальный комфорт… самое тонкое белье… лучшая настойка лауданума… ваш отец – замечательный человек, если он так заботится о своем старом слуге», – пронеслось в голове у Люси.

Страшное подозрение, как огнем, обожгло Люси. Она вскочила, отыскала узелок на повязке и стала с бережной торопливостью разматывать ее. Отвела назад тонкие волосы, прилипшие к виску, и обнаружила глубокий порез, который уже стал заживать. Судя по виду раны, череп не был задет. Люси пощупала лоб Смита. Он был сухим и прохладным, никаких признаков злокачественной лихорадки, как уверял адмирал.

Она схватила Смита за плечи и сильно встряхнула.

– Смит, дорогой мой! Взгляни на меня! Это я, Люси. Я здесь, я действительно рядом с тобой. Посмотри же на меня!

Смит молчал и не двигался, и у Люси упало сердце. Она с отчаянием вглядывалась в его лицо, понимая, что ее мольбы, наверное, бесполезны. Но вот его взгляд медленно скользнул по ее лицу. Люси нежно улыбнулась старику. Он поднял подрагивающую руку и провел ею по волосам девушки.

– Я думал, что… вы умерли, – пробормотал он, еле шевеля сухими губами. – Думал, я вас… убил.

– Нет, Смит, я жива и здорова. Послушай меня! Адмирал специально держит тебя на опиуме. Он хочет убрать тебя с дороги, пока они не казнят Мориса. Ты меня понимаешь? – Она вцепилась в отвороты его халата, силясь передать ему свою тревогу. – Морис в тюрьме, Смит, он закован в кандалы. Они повесят его, если мы не представим доказательств его невиновности. Ты должен мне помочь, слышишь!

Глаза Смита закрылись. И Люси вдруг поняла, что причины его ухода от действительности гораздо глубже, чем усталость от сопротивления адмиралу или привычка к наркотику. Его измученная душа стремилась погрузиться в глубины бессознательного состояния, куда нет доступа страшным переживаниям.

В отчаянии Люси решила прибегнуть к последнему средству. Если и оно не поможет, это будет означать полное крушение ее надежд спасти Мориса. Она резко повысила тон.

– Прекрати трусить, Смит! Я уже давно догадалась, что это именно ты действовал от имени отца, как его агент. Ты предал Клермонта, украл у него будущее! И ты в долгу перед ним, черт побери!

Веки Смита дрогнули, губы зашевелились. Ей пришлось напрячься, чтобы услышать его прерывающийся шепот.

– Не имел выбора… Адмирал угрожал сказать вам, что он не ваш отец… выбросить вас на улицу. Вы были совсем маленькой… не мог вынести этого… Он меня шантажировал…

Люси с трудом заставила себя сохранять суровый тон:

– И ты обманул невинного человека?

Смит поднял веки. В первый раз в его глазах мелькнуло что-то осознанное.

– Да, обманул… хорошего человека… Молодого, одаренного, честного… Он мечтал служить своей родине…

– Так ты именно поэтому не выдал его, когда он появился в Ионии?

Смит слабо кивнул и провел языком по пересохшим губам. Люси потянулась к прикроватному столику и налила из кувшина в стакан воды. Старик сделал несколько судорожных глотков, и его речь потекла более плавно.

– Я всегда думал, что для него не все потеряно. Мои руки были связаны, но я надеялся, что он достаточно умен и ловок, чтобы провести адмирала. Никогда не думал, что он способен похитить вас… причинить вам вред.

Люси горячо сжала его руки.

– Он нисколько не навредил мне, дорогой Смит. Ты не ошибся. Морис хороший, благородный человек. Но адмирал собирается выступить в суде против него. Он хочет, чтобы его судили не только за государственную измену, но, главным образом, за пиратство. Без каперского свидетельства Мориса наверняка повесят.

Голова Смита безвольно запрокинулась.

– Его нет, – пробормотал он.

Сердце Люси оборвалось. Она опустилась на колени, безнадежно вперив взор в пустоту.

Слабое тело Смита вдруг сотряс приступ сухого кашля. Люси обеспокоенно вскочила, как вдруг этот скрежещущий кашель перешел в слабое старческое хихиканье.

– Он думал, что я настолько глуп, что уничтожу его. Этот надменный негодяй всегда меня недооценивал. Я оставил его, чтобы всегда иметь случай обуздать его, если бы он снова собрался выгнать вас.

Смит согнул худой длинный палец и поманил Люси поближе. Она низко наклонилась, напряженно вслушиваясь в его таинственный шепот, затем понимающе закивала, просияв радостной улыбкой.

Потом она потянулась к своему плащу, достала дневник матери и нерешительно положила его на колени Смиту.