Поцелуй гадюки (ЛП) - Страница 1

Сатир открыл дверь хижины – необработанный полог из шкуры, висящей на деревянных колышках – и пригласил молодого человека войти. Арвин ступил внутрь и тут же ощутил прилив возбуждения, увидев, наконец, цель своих поисков.

Глисена лежала на шкуре возле ямы с огнём. Взгляд её был устремлён в потолок, руки покоились на огромном животе, длинные волосы были влажными от пота. Даже сквозь запах дыма Арвин уловил болезненный смрад; над головой женщины лениво кружила муха. На Глисене по-прежнему было то самое платье, в котором Нанет телепортировала её из дворца; зимний плащ и сапоги лежали у дальней стены. Сквозь ткань платья Арвин увидел, как шевелится огромный живот Глисены: ребёнок бил ножками. Девушка издала слабый стон.

По крайней мере, мать и дитя живы.

Казалось бы, Арвин должен был испытать восторг. Но вместо этого его осаждала печаль и дурные предчувствия. 

Сатир хлопнул псиона по плечу.

– Лечи её.

Прислуживай Дому Змей

При других обстоятельствах человек на баке так и остался бы незамеченным. Среднего роста и телосложения, с темными до плеч волосами, стянутыми сзади на матросский манер, он легко мог бы затеряться в толпе. Из украшений на нём был лишь небольшой прозрачный кристалл, висящий на шее на кожаном шнурке; правое запястье опоясывал плетёный кожаный браслет; на лбу мужчины, там, где Ученые наносят метки, красовался синий, испещренный золотистыми прожилками камень размером с большой палец.

Но он заслуживал внимания по двум причинам. Во-первых, поза. Мужчина лежал на животе, упершись прямыми руками в мокрые доски и круто прогнувшись туловищем, а его голова смотрела вверх, где шестеро матросов над ним стягивали рифы на фоке. Во-вторых, одежда, точнее её отсутствие, за исключением тесно облегающих брюк и черной кожаной перчатки на левой руке.

Нынешняя зима в Вилхонской Протоке выдалась намного холоднее обычного, однако лежащий на открытом настиле человек, казалось, не замечал колючего ветра и ледяных брызг, от которых немели пальцы затягивающих парус матросов. Мужчина находился здесь с самой зари, и за всё время ни разу не шелохнулся и не моргнул. Он даже не дрожал от холода, хотя солнце только-только озарило сиянием серые воды Протоки.

Когда дневное светило поднялось над горизонтом, проливая на судно бледный зимний свет, человек, наконец, шевельнулся, но на ноги поднялся не сразу. Сначала он плавно сменил позу, приняв низкую стойку, и лишь затем выпрямился. Далее он проделал серию движений, перетекая из одной позы в другую, словно исполняя в замедленном темпе некий танец. Мужчина двигался плавно, как змея, хотя и был человеком без всякого намёка на принадлежность к юань-ти. Зрачки карих глаз были круглыми, кожа — гладкой и лишённой всяких узоров. Мужчина принял завершающую позу, стоя на одной ноге и устремившись взглядом в небо сквозь пальцы рук, которые медленно сводил вместе, словно сдавливая некий предмет, и скривил лицо, обнажив прямые белые зубы. Завершив тренировку, он медленно опустил ногу и обе руки, и потянулся за рубашкой.

Ударившая в корпус волна заставила корабль накрениться. Человек ухватился за одну из верёвочных лестниц, прикреплённых к мачте. Неожиданно его ухмылка исчезла. Взгляд сделался отдалённым, словно он рассматривал что-то на горизонте. Потом человек моргнул.

— Пенька на одном из линей гнилая, – крикнул он матросам. – Если её не замените, один из вас умрет.

Уверенность в его голосе вызвала у моряков дрожь. Один из них зашептал молитву.

Человек на баке оделся, натянув штаны, рубашку и башмаки, застегнул пояс с ножом, плотно прижав ножны к пояснице. Затем, потирая тело, словно, наконец, почувствовал холод, зашагал по качающейся палубе и скрылся в люке, который вёл к пассажирским каютам.

Арвин облокотился о леер, рассматривая широкую бухту, в которую только что вошло судно. Впереди лежал Мимф. Как и Хлондет, это был город-порт. Его гавань так тесно была уставлена судами, что мачты напоминали голые стволы зимнего леса. Однако на этом сходство двух городов заканчивалось. Хлондет был построен змеиным народом, о чём свидетельствовали круглые башни, изящные арки виадуков, наклонные пандусы, ведущие в закруглённые дверные проёмы, напоминающие вход в змеиные норы. Строения Мимфа, напротив, были приземистыми и угловатыми. Здесь преобладали острые края и углы, начиная с прямоугольных окон и дверей и кончая зубчатыми лестницами, поднимавшимися от линии пирсов. Тогда как постройки Хлондета были сделаны из зелёного камня, светящегося по ночам остаточным эффектом магии, применявшейся при строительстве, здания Мимфа были сложены из обычного серого гранита, вытесанного руками.

Руками человека.

Корабль не спеша шествовал к гавани, прокладывая путь между десятков стоявших на якоре других судов. К Арвину подошёл попутчик и встал рядом (оба были единственными на борту пассажирами). Он пощекотал воздух раздвоенным языком, слегка принюхался.

– Люди, – тихо прошипел он.

Арвин повернулся в сторону спутника – юань-ти-полукровку с выраженным алмазным узором на лицевых чешуйках. Голова существа была лысой и имела  больше змеиных черт, нежели человеческих, а нижняя часть туловища заканчивалась змеиным хвостом. На спутнике был дорогой, отороченный белым мехом горностая зимний плащ, из-под нижнего края которого выглядывал туго скрученный хвост. К животу юань-ти прижимал нагретый в печи камень; его дыхание, в отличие от Арвина, не вырывалось облачками пара. Немигающие глаза-щёлочки с презрением осматривали город.

– Как же от них воняет, – прошипел он, довершив мысль.

Глаза Арвина сузились. Он не чувствовал ничего, кроме чистого морского воздуха, влажной парусины и пеньки, а также запаха свежей сосны, доносящегося из верфей, где строились десятки кораблей для отражения угрозы с соседнего Чондата. Несмотря на попытку подстрекательства со стороны юань-ти, Арвин ничего не ответил. Он был единственным свободным человеком на борту корабля;  матросы, которые наверху свёртывали паруса, перекликаясь друг с другом, имели на левой щеке клеймо в виде буквы «Р». Видимо, юань-ти не смог удержаться перед соблазном указать стоявшему рядом свободному человеку на его место в этом мире.

Арвин улыбнулся. Радуйся, пока можешь, подумал он. Здесь, в баронских владениях Сеспеча, бал правят люди.

И первым среди этих людей был барон Турагар Крушила – человек, девять лет назад вырвавший бразды правления Сеспеча у его прежнего барона, чондатского лакея. Теперь баронство было полностью независимым – восходящая звезда посреди опоясывающих Вилхонскую протоку областей. Здесь человек, наделённый правильными способностями и талантами, мог пойти далеко.

Арвин, со своими псионическими талантами, как раз был таким человеком. И эта поездка обещала предоставить ему возможность доказать значимость своей персоны не меньше, чем самого барона.

Шесть дней назад дочь барона Глисена, своенравная молодая девица восемнадцати лет от роду, исчезла из дворца в Ормпетарре. Волшебники барона так не смогли её найти; магия не дала ни единого намёка на то, где могла находиться девушка. Проходили дни, тревога барона всё росла. Никаких известий о выкупе, никаких хвастливых угроз со стороны политических врагов. Глисена просто… исчезла.