Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда) - Страница 2

Только тут девица позволила себе расслабиться - втиснулась на заднее сиденье и умоляюще заорала:

- Быстрее, блин! Куда-нибудь ! Вот суки проклятые...

Кому были обращены ее ругательства понять было невозможно. Машина взбрыкнула колесами и плавно врезалась в проторенную колею дороги.

Милиция появилась быстро.

Вместе со "скорой", которая тут же уехала - врачам нечего было делать с покойником.

Теперь здесь, на месте происшествия, толпилось примерно два десятка ментов. Присутствие большинства из них, исключая следователя с судебно-медицинским экспертом, криминалистом и пары розыскников, было совершенно излишним.

Но все остальные были начальством.

Дежурный следователь - молоденькая девчонка, вчерашний стажер городской прокуратуры, несколько раз для вида просила лишних уйти, но ее не слушали.

Старший опер РУБОПа - Регионального Управления по борьбе с организованной преступности - невысокий, гладко выбритый, с выдавшейся вперед нижней челюстью и водянистым взглядом, - майор Ловягин, взял ответственность на себя, гаркнул:

- А ну быстро всем на лестницу...

Он был известен как слегка причекнутый то ли после Афгана, то ли после Чечни.

Его пихали в каждую дыру, но он снова возвращался, живой и невредимый, только еще более дурковатый. Надевал свой висевший в шкафу выходной костюм, галстук, из тех что продают в киоске на каждой станции метро, брал своими непропорционально большими, не по росту, руками любимый кейс "джеймс бонд" и ехал в министерство на Житную отмечать командировку...

- Лейтенант, закрой квартиру и никого не пускай!

Держался Ловягин намеренно угловато, с почти блатным шиком, отличающим истинных розыскников-фанатов.

Девчонка - следователь, чувствуя поддержку, тоже вякнула что-то мало убедительное...

- Да, давайте, товарищи... - сказал кто-то из высокого начальства. не будем мешать...

В квартире, кроме соседей-понятых, все равно осталось человек шестьиз самых твердых придурков. Против таких - хоть в рукопашную. Этого даже агрессивный Ловягин не мог себе позволить.

Обстановка, если бы не мертвый китаец на полу, была вполне мирной. Даже домашней. Судмедэксперт негромко надиктовывал в протокол детали осмотра трупа, следователь быстро писала красивым разборчивым почерком...

Старший опер ходил по квартире, цеплял глазом все, что по его логике могло сопутстствовать преступлению - мелкие бумажонки на полу, номера телефонов, записанные на обоях у телефонной тумбочки.

В кухне его заинтересовали холодильники - вместительные, не из дешевых, с компьютерной программой, обеспечивавшей заданный режим.

Он открыл их один и другой: "пустота..."

Ловягин не расставался с блокнотом и все чиркал там карандашиком.

- Знаете его? - Ловягин показал одной из женщин- понятых на труп. Женщина показалась ему бойчее.

Та словно ждала - запричитала быстро-жалостливо, на всю комнату:

- Леша- студент! Ой, да он такой смирный... Мухи не обидит! Мы все ему невесту искали, хотели женить... Да нет уж! Своя узкопленочная там у него, на родине. Брат еще есть. Приезжает...

- Брат?

- Малость постарше... Крупный такой китаец. Метра два ростом. Тоже вежливый очень. Мать у них в Китае. Девять человек детей. А учиться у них там тяжело. Вот и приезжают. Там у них российские дипломы ценятся...

- На кого он тут учился?

- Ой, да на этого! На хирурга! Кто же этого его так?! И одежу забрал...

- Одежа висит, - вмешалась в разговор вторая понятая. - Вон на стуле. Видать сам разделся...

В дверь постучали.

- Кого еще черт несет?! - крикнул старший опер.

Лейтенант уже открывал дверь.

- Товарищ полковник...

Замначуправления кивнул. Высоченный, крутой мужик, родом из ближнего Подмосковья. Биография его была известна. Попал он в милицию по чистой случайности. После дембеля. Рядовым. Закончив тогдашнюю Высшую Школу МВД, сразу пришел в ГУВД и оказался ко двору. А дальше - попер и попер... Без блата, на одном умении жить. Да еще на увлечении, которое, как никакие другие, даже легче, чем теннис, открывает путь в общество избранных, обеспечивает продвижение по службе - на страсти к охоте...

Полковник теперь курировал раскрытие преступлений, имеющих общественный резонанс.

- Ловягин. Иди-ка сюда.

- Вот он я!

Они уединились в кухне.

От полковника слегка потягивало перегаром.

Косивший под дурня или под юродивого, с которого нет спроса, старший опер мгновенно уловил его, спросил фамильярно:

- Коньячку откушали вчера, Семен Иванович? А, как насчет опохмелиться? А то здесь есть. Но только китайская. С жень-шенем...

- Да ну с их отравой... Как дело? Зацепки есть?

- Пока нет. Собака потеряла след недалеко у подъезда. Скорее всеего, тут стояла машина...

- Свидетели?

- Пока нет. Участковый и оперативники обходят соседей. Может, кто-нибудь видел...

- Это мы уже проходили.

- Участовый очень надеялся на одного. Тот ему уже помог однажды. Инвалид. У окна все время сидит...

- У тебя есть что?

Ловягин один за другим продемонстрировал пустые холодильники.

- Не для продуктов же такие камеры...

Старший опер говорил намеренно хрипло. Отрывисто. Таким, как этот мужик, надо подавать себя нахрапистым, сильным. Демонстрировать, что знаешь, чего ты добиваешься: иначе, конец... Потом про тебя и не вспомнят!

Полковника тоже заинтересовала необычная для кухни техника с программным компьютерным обеспечением.

- Ты прав.

- Я думаю, тут хранили медицинские препараты! Для пересадки органов. Убитый - ведь он медик...

- Я что-то не догоняю тебя Ловягин! Яснее можешь?

- Тут китайская мафия поработала.

- Ты имеешь в виду "триады"?

Чень - по китайским меркам настоящий великан - около 190 сантиметров ростом - вытянулся в громоздком, как ванна кресле пятидесятых годов и включил похожий на сгорбившегося лакея торшер.

Он любил эту свою московскую квартиру. Она была большой и слегка потертой. Как дорогая плюшевая игрушка, которой много лет никто не играл. Но, вместе с тем, - производила впечатление не только своей вместительностью, но и видом, который открывался из окна на самый центр Москвы - гостиницу "Метрополь" и Центральный Телеграф.

Все в квартире было крупным, тяжеловесным, добротным. И хотя повидал он на своем веку немало роскошных аппартаметов, она, как бы поднимала его в своих собственных глазах. Может потому, что помнил себя в раннем детстве в квартире отца -одного из сановников Мао, снесенного культурной революцией с олимпийских высот в тюремное подземелье.

Придвнув к себе старомодный, но хорошо сохранившйся телефон, он набрал номер справочного бюро.

- Как мне позвонить мистеру Лань У, корреспонденту из Гонконга. Он аккредитован в Москве...

Выяснив нужный номер, он неторопливо набрал его. Трубку сняли на четвертом гудке.

- Хеллоу! - приятный мужской баритон был вкрадчив.

- Господин Лань ? - Чень кашлянул.- Это близкий приятель Ли. Вы уже слышали о его судьбе?

- Я ничего не знаю...

Похоже, звонок застал корреспондента врасплох.

- Он убит. Его застрелили...

Чень немножко промолчал и продолжил:

- Я собираюсь найти тех, кто это сделал. Как вы понимаете, ни в какую милицию я обращаться не стану. Вы меня слышите ?

Он сознательно дал почувствовать собеседнику, насколько решительно настроен, но тот все еще молчал.

Чень досадливо поморщился и продолжил:

- Я не хотел бы приезжать к вам домой: у вас жена, дети! Единственно, что мне хотелось бы знать: имя той фирмы, где Ли заказывал для вас девочек...

Он тут же почувствовал: стрела попала в цель. Мистер Лань спросил, где и когда он может видеть прятеля Ли .

- Я живу напротив Центрального Телеграфа. Тут мы и встретимся...

Мистер Лань оценил форму, которая была использована для приглашения, торопливо спросил