Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда) - Страница 13
Он играл роль старшего брата: из тех, кому приходится за все платить самому и кто не собирался дать себя одурачить.
Панадис явно старался выиграть время.
- Я не вполне понимаю...
- Во сколько обойдется операция? - Слова Виктора прозвучали еще резче.
- Дорогой Виктор,- голос у Панадиса был мягок и нетороплив, - сумма, конечно, может отпугнуть...
- Это от чего же ? - без всяких церемоний перебил Виктор. Он держался в образе. - Вы продаете - мы покупаем. Вы же не приходите в магазин, если у вас нет денег ?! В особенности, в дорогой...
- Уверяю вас, - устремил на него взгляд своих внимательных глаз Панадис, - вовсе не в такой дорогой...
- Ну уж нет... - помахал перед своей физиономией указательным пальцем Виктор, - в дешевый мы бы не пошли ! В дешевом пусть другие покупают . В особенности, - почки.
Последние слова он произнес так, словно собирался схватить Панадиса за шиворот перед тем как нанести скуловоротный удар.
Панадис энергично запротестовал.
- Вы меня не поняли. Я хочу сказать, что у нас вы получите высочайший профессионализм и скромную цену. Мы воспринимаем свою деятельность,прежде всего, как миссию. Благородную и гуманную...
На лице у Виктора, как аляповатая вывеска, засветилась ироническая ухмылка.
- Я так и не услышал, сколько ? - одернул он Панадиса.
- Я сделаю все для вас и вашей сестры, - сказал Панадис, словно погладил тигра по шкуре и обволакивающим взглядом желтых глаз охватил ладную фигурку гостьи, - поверьте мне...
- Верю ! - хмыкнул Виктор - Сколько ?
- Пятьдесят. Для вас. Это стоит для всех других вдвое больше...
Узенькие щегольские усики на круглом, ухоженном лице Панадиса собрались в острую щеточку. Ему не нравился этот тип: слишком крут. Из тех, что не церемонятся. Но и Панадис был не из трусливых.
Чернышев бросил на него колючий взгляд.
- Дороговато они стоят, ваши гуманность и благородство...
Панадис поморщился и поспешил улыбнуться, прикрыв неловкость шутливым тоном.
Виктор остановил на Панадисе немигающий взгляд.
- В баксах, естественно?!
Тот деликатно приподнял и опустил белесоватые брови.
- А гарантии ? - Виктор проговорил хрипловато. Слова вылетали у него из рта, как булыжники.
Панадис разочарованно развел руками: на его лице возникло выражение мягкого и деликатного упрека:
- Ну, зачем же так ?- Поза и тон его были образцом интеллигентной терпимости.
Панадис не то, чтобы боялся - не любил таких людей. На них его манеры интеллигентного щеголя и пижона действовали скверно, и он платил им той же монетой, но по-своему: скользкой неуловимостью.
Он вздохнул:
- Дорогой Виктор, я уже говорил вам: у нас работают иностранные специалисты. Не только хирурги и анестезиологи, но и патологи и лаборанты. Все , все, все будет сделано на самом высшем уровне ! Перфектно...
И потом добавил торопливой скороговоркой:
- Да поймите же вы, наконец ! Мы заинтересованы в успехе, а не в скандале. Представляете, чем все это может кончиться, если последует хоть один провал?! Это говорю вам я, доктор Панадис...
Чернышов всем видом показал, что его это не убедило, не доверчиво покачал головой.
- Когда и где операция ? - спросил он коротко.
Панадиса передернуло от неприязни, но он все еще пытался сохранить за собой роль светского человека, перед которым стоял хам и простолюдин.
- В Таллинне. Я извещу вас за два дня.
Густую от напряжения тишину грубо прорезал телефонный звонок. Панадис поспешно, словно чтобы успокоить себя, поднял трубку и лицо его снова приняло светское выражение.
- Да, профессор ! Конечно, профессор ! Нет - нет, я сейчас немножко занят, - голос его слегка оплавился от симпатии, - У меня здесь близкие друзья !
Кокетливо улыбнувшись, - каков я ? - он лукаво взглянул на посетителей и тут же отвел взгляд.
- Мы с вами обсудим это за ужином. Я знаю очень неплохой ресторан, куда не прочь забрести даже такие гурманы, как вы...
- Извините, - сказал он, гася улыбку, как автомобильный фонарь и переходя на несколько усталый тон разочарованного сноба.
Виктор наморщил лоб, словно вспоминал что - то очень важное, и, наконец, его осенило:
- А, если, скажем, трансплантант достанем мы сами?
Панадис смешался.
Интеллигентному человеку всегда трудно с простолюдином: такие работают не мозгами, а кулаками. И он еще раз убедился: как не шлифовать питомца городских трущоб, аристократа из него не сделаешь.
- У вас связи еще с кем - нибудь ? - осведомился он.
Чернышев его успокоил:
- Зачем же ? Есть и другие способы...
Он подошел к вешалке, полез во внутренний карман своего пальто и достал свернутую газету. Развернув, показал Панадису отчеркнутое флоумастером объявление:
"Срочно ищу донора для пересадки почки. Заинтересованных просят связаться..."
Ниже был номер телефона.
Панадис мгновенно впился в него взглядом.
- Или, может, вы орудуете только своими ? - сверкнул взглядом Виктор.
Панадис посерел. Узенькие щегольские усиики обвисли, в желтоватых глазах запестрели еле сдерживаемые пятна гнева. Чудовищно, как матерщина в светском салоне, звучало само это слово -"орудуете". Зловещим приставленный, как нож под ребро, вопрос. Но тут вмешалась Анастасия. Застенчиво улыбаясь, глядя на Панадиса, извинилась.
- Давайте, останемся друзьями...
Она просительно смотрела на Панадиса, и весь ее вид говорил, насколько она огорчена таким поворотом событий.
- Не обращайте на него внимания, доктор. Он стал таким после Афганистана. Везде видит врагов, засады, подвохи...
Она ласково притронулась к руке брата и, наклонившись, чмокнула его в щеку.
Щупальцы гнева медленно оставляли вышедшего из себя Панадиса, лицо обретало прежний цвет.
- Ладно, доктор, - извиняющимся тоном произнес Чернышев, - мы будем держать вас в курсе дела. Между нами - я не очень верю, что кто - нибудь откликнется на наше объявление...
Глядя на Анастасию, Панадис умильно развел в стороны руки и, чувствуя привычную уверенность, предложил.
- Я, все - таки, хотел бы поднять тост. За успешную операцию. И - за очень приятную встречу, - добавил он игриво.
Панадис открыл бар, вытащив оттуда бутылку и рюмки, и небрежным жестом иллюзиониста разлил по бокалам желтую смолу коньяка.
- Ваше здоровье, милочка ! - растроганным голосом произнес он.
Чернышев проглотил коньяк сразу. Анастасия, сделав неско лько коротких глотков, поставиа рюмку. Панадис посасывал жид кость как обжигающий своим холодом лед.
- Мы с вами сразу созвонимся.
- Вы уезжаете ? - встрепенулся Панадис.
- Это здесь, в Подмосковье, - улыбнулась Анастасия. - И не надолго...
У гостиницы они появилсь чуть раньше срока.
Трудовая жизнь столицы уже началась.
Молодые энергичные парни - новые дворники, гордость мэра Москвы Лужкова, быстро счищали снег с тротуара.Сбоку, у края мостовой медленно ползла снегоуборочная техника.
Худой и высокий израильтянин - как его там, Крончер? - капитан израильский полиции в штатском - уже ждал у входа. На этот раз он был без своего рюкзака.
Чернышев посмотрел на него внимательно.
После "Шереметьева" они еще так и не разговаривали.
- Давай, садись, Алекс... -он приспустил стекло на двери.
Чернышев и Анастасия сидели в обычной "девятке". Он - рядом с водителем, она - сзади. Машину вел опер, приятель Чернышева, они были однокашники, вместе пришли в ментовку, сидели в одном кабинете.
Виктор предпочел не связываться с дежурным по Управлению и не заказывать транспорт. Тогда бы наверняка опаздали...
Алекс бухнулся на заднее сидение рядом с Анастасией.
В зеркальце над головой Виктору было видно смуглое, с черными углями глаз лицо Крончера и нос, напоминавший картофелину.
Опер рванул машину.
Время было раннее и не располало к разговорам. Гнали через Новый Арбат. Выпавший за ночь снежок уже успел смешаться с грязной мокрой кашей на мостовой. Но на газонах, между рядами не открывшихся еще магазинов, платных стоянок и проезжей частью он лежал чистый, нетронутый и отдавал голубизной...