Победители и побежденные - Страница 9

— Брось, Аня! Не так уж плохо мы живем. Слава Богу, не голодаем и одеты не хуже других, — возразила Римма, не вышедшая еще из роли жены красного командира. — У всех есть работа, и государство о нас заботится.

— Очень много оно о тебе заботится! Разве ты можешь прожить на пенсию, что получаешь за Сашу? А ведь он жизнь отдал за советскую власть. Может, вам с дочкой хватает тех грошей, которые получаешь на работе? — Анна укоризненно взглянула на сестру: — Не власть ты должна благодарить, что вы одеты не хуже других, а Вадика!

Она попала в точку. Римма смущенно замолчала, понимая, что если бы не регулярная помощь их старшего брата, то они с дочерью влачили бы нищенское существование. Вадим Михеевич был кадровым офицером, и революция застала его в Маньчжурии. Не приняв новой власти, он не вернулся на родину и жил в Шанхае, работал клерком в банке. Брат был холост и присылал Римме, которая вела с ним переписку, посылки и валюту.

— Зря ты мне завидуешь, Аня! — только и нашлась, что сказать, старшая. — Если бы ты ему написала, и тебе бы Вадим помогал. Но ведь ты сама от него отказалась, — в ее голосе был упрек, — когда не указала в анкете, что у тебя есть брат. А чего было скрывать? Он ведь не служил у белых, как Сережа.

— Типун тебе на язык! — испуганно осадила ее Анна. — Надеюсь, у тебя хватит ума больше нигде об этом не упоминать. Неужто не понимаешь, почему я скрыла в анкете про Вадика? — Она перевела дыхание и уже более спокойно добавила: — Тебе ведь, Риммочка, как лаборантке поликлиники ничего не грозит. А меня за связь с заграницей вышибут с преподавательской работы, а Сережу уж точно снимут с должности!

Анна умоляюще посмотрела на сестру.

— И заклинаю тебя: о том, что он короткое время был в армии Колчака, ты — никому! Его же тогда мобилизовали, и через месяц ему удалось бежать. Понятно, что в анкетах Сережа об этом умолчал. Иначе нигде бы ему ходу не было!

— Да о чем ты, Анечка! — успокоила ее старшая. — Разве я могу вас с Сережей предать? Никогда никому не проговорюсь!..

То лето в Узком выдалось особенно сухим и теплым. В такую отличную погоду дел у ребят было хоть отбавляй. Вместе со старшими сестрами Тёма ходил в походы по соседним рощам за грибами и земляникой. С близнецами Борисом и Глебом играл в прядки, в расшибалочку, катался на велосипеде. Отец им привез из Америки очень красивые, сверкающие никелем, с толстыми цветными шинами. Но и у Тёмы был детский велосипед «Украина», на котором он, фасоня перед девчонками, лихо раскатывал без рук.

Но самую большую радость доставляла дружба с хозяйкиным сыном Васькой — тот брал его с собой на рыбалку и отвести коней в ночное. Правда, сидеть подолгу с удочкой у Тёмы не хватало терпения, но зато нравилось ловить рыбу вершей. К радости его товарища, Сергей Ильич купил сыну настоящую, и мальчишки, тайком от посторонних глаз, ставили ее на ночь в укромном уголке пруда. Их добычей был в основном мелкий карась, но ребята с гордостью несли домой свой улов и с удовольствием уплетали хрустящие косточки — Анна Михеевна очень вкусно жарила карасей в сметане.

Что касается ночного, то это огромное удовольствие, которое Тёма познал впервые, выпадало ему не часто. Лошадей было мало, а деревенских мальчишек много и ему, как городскому, редко доставалась уздечка. Но уж когда везло, впечатление было незабываемое. Пацаны, сидя верхом без седел, неслись на пастбище галопом, представляя себя лихими красными конниками. Как всегда, в хорошем было и плохое. У тощих колхозных кляч были такие острые холки, что зады мальчишек стирались в кровь. Даже от редких поездок у Тёмы образовались струпья, и матери пришлось их лечить.

Тёма не был завистлив и не испытывал досады, когда не имел того, чем обладали его товарищи. Правда, у большинства из них и не было ничего такого, чему можно позавидовать. Но его соседи Борис и Глеб обладали тем, о чем он давно несбыточно мечтал. У них были духовые ружья! Добрые ребята, они по очереди давали ему пострелять в птиц и лягушек, но от этого еще больше хотелось приобрести свое.

— С ружьем даже не приставай! — отмахивался от его настойчивых просьб Сергей Ильич. — Оно слишком дорого стоит. Потом, эта прихоть у тебя быстро пройдет. Что ты с ним будешь делать зимой?

— Хочу стать ворошиловским стрелком! Я метче Борьки и Глеба, а у них есть, — не отставал от него сын. — Мне нужно! Чтобы лучше бить фашистов.

— Ну, положим, воевать тебе придется еще нескоро, — пришла на помощь мужу Анна Михеевна. — А пока можешь ходить в тир.

Однако никакие их доводы не могли утешить Тёму, так сильно ему хотелось иметь свое ружье. Казалось бы, его мечта была неосуществима, но совершенно неожиданно судьба ему улыбнулась. К ним в Узкое приехали снимать кино! Настоящий большой фильм с участием знаменитых артистов и, конечно, про шпионов. Назывался он «Ошибка инженера Кочина», а роль главного чекиста в нем играл сам Михаил Жаров.

Быстро возвели павильоны и поставили необходимые декорации для съемок, а отдыхающую публику, даже детвору, предприимчивые киношники использовали в массовке. Дело нашлось и для Глеба, и для Бори с Темой — им надлежало разъезжать на своих велосипедах туда-сюда перед павильоном, изображавшим придорожное кафе. А сестры вместе с другими дачниками сидели за столиками в роли посетителей.

То ли кадры движения на дороге впоследствии вырезали, то ли, может, они слишком быстро промелькнули, но, когда фильм вышел на экраны, разглядеть там Тёму было невозможно. И хотя товарищи в Москве, которых он заранее оповестил о своем дебюте в кино, из-за этого сочли его хвастуном, заработанных им денег вполне хватило на заветную покупку.

Со съемками кино у Тёмы было связано и другое яркое воспоминание. В это время к ним на дачу приехала отдыхать тетя Инна. Ей, красивой и яркой, конечно, предложили принять участие в массовке, и студентка института связи не отказалась от возможности немного подзаработать. Общительная и остроумная, она была на короткой ноге как с режиссерами, так и с артистами.

Даже сам Михаил Иванович Жаров приметил Инну и оказывал ей заметное внимание. Прославленный народный артист со всеми держался очень просто и в перерывах между съемками, сидя на лавочке, охотно фотографировался с участниками массовки. Огромного роста, он был в красивой форме чекистов — синих галифе и серой коверкотовой гимнастерке. У Тёмы осталось на память несколько таких снимков, которые он с гордостью показывал всем ребятам.

В один из перерывов Михаил Иванович фотографировался на лавочке со своими младшими коллегами из массовки. Справа от него сидела Инна, а слева — блондиночка Капа. Но Тёма заметил, что почему-то за талию он своей большой рукой обнимал только его тетю. Этого оказалось достаточно для того, чтобы она поссорилась с приехавшим их навестить Горбаком.

Тёма уже знал, что Николай Петрович ухаживает за тетей Инной и они в скором времени собираются пожениться. Их свадьба откладывалась только из-за того, что им пока негде жить. Свою квартиру Горбак оставил прежней жене, временно перебравшись к холостому товарищу по работе. Ему обещали дать новую, но он ее еще не получил. А в маленькой комнатке, которую занимала тетя Инна с бабушкой Верой, им было бы слишком тесно.

Николай Петрович подошел к съемочному павильону именно в тот момент, когда Жаров перед фотокамерой демонстративно обнимал его невесту, и ему это, по-видимому, не понравилось. Почти такого же роста, как Михаил Иванович, так же как и он облаченный в синие галифе и серую кеверкотовую гимнастерку, Горбак выглядел как двойник народного артиста.

— Инна! На одну минуточку, — громко позвал он ее издали.

— Коленька! — обрадованно воскликнула Инна, вскакивая с места.

Она подбежала к Горбаку и повисла у него на шее. Но суровый чекистский начальник не любил обнажать свои чувства перед публикой и, отстранив ее, язвительно произнес:

— Тебе по роли положено обниматься с Жаровым или это импровизация? По-моему, у вас сейчас перерыв.