Победить тьму... - Страница 10

Он огляделся вокруг, пытаясь увидеть Брид и Гартнайта, и наконец заметил их позади толпы.

— Брид, — крикнул он. — Скажи, чтобы он отпустил меня! — Он извивался, старался укусить державшую его руку и получил за это шлепок.

Высокий незнакомец отследил его взгляд и также смотрел на Брид. Он указал на нее пальцем и выкрикнул команду. Стоявшие вокруг нее расступились. Брид выглядела испуганной. Она медленно прошла через молчаливую глазеющую толпу и встала перед ними.

— Брид, скажи им! Скажи им, что я — твой друг, — просил Адам. Человек, державший его за руку, не ослаблял хватку. Адам впервые заметил, что его голова побрита наполовину, а на лбу, у края растрепанных светлых волос, виднелась темная татуировка.

Брид покачала головой. Закрыв лицо руками, она упала на колени. Адам увидел, что из ее глаз между пальцами капали слезы.

— Брид? — Он перестал сопротивляться, им овладела паника.

И в этот момент подошел Гартнайт и встал за ней. Он нежно положил руки на плечи сестры и заговорил с высоким человеком спокойным и твердым голосом.

Адам переводил взгляд с одного на другого. Он заметил, что у обоих мужчин на руках серебряные браслеты. У Гарт-найта на шее висело что-то похожее на ожерелье, а высовывавшиеся из-под плаща рукава его жакета свидетельствовали, что у него на руке также была замысловато разукрашенная татуировка, а над локтем — витиеватая золотистая тесьма. Это придавало ему экзотический и чужеземный вид. Очень эффектно. Адам смотрел поочередно то на одного, то на другого. Его отец не одобрял ювелирные изделия. Он считал это греховным наваждением, как и многое другое, явно приятное, смешное или красивое. У его матери не было драгоценностей, кроме обручального кольца. Он никогда не видел, чтобы мужчины носили драгоценности, разве только лудильщики в его деревне, которые иногда носили серьги, да лорд Питтенросс, владевший поместьем, который носил золотое кольцо с печаткой и выгравированный фамильный герб на мизинце левой руки. Несмотря на страх, Адам находился под впечатлением от происходящего.

Хватка высокого человека несколько ослабла, по мере того как он стоя выслушивал Гартнайта, и Адам выдернул руку. Он с вызовом тер ее, распрямляя плечи, чувствуя себя теперь смелее. Он тут же улыбнулся Брид, но та по-прежнему стояла на коленях, закрыв глаза руками.

Наступила очередь говорить высокому. Он жестами указывал на Адама, уничтожая мальчика одним своим видом — рубашка с открытым воротом, шорты, голые загорелые ноги и пыльные сандалии. Затем он вынул нож.

Адам в ужасе раскрыл рот. Одна из женщин, стоявшая рядом, заохала. Гартнайт продолжал говорить спокойно, как будто ничего не случилось, однако его пальцы, лежавшие на тонких плечах сестры, сжались до такой степени, что побелели.

Брид отняла руки от глаз. Ее лицо было мертвенно-бледным.

— Беги, А-дам! — вдруг крикнула она. — Беги!

Адам побежал.

Он извернулся, как угорь, под рукой, которой размахивал высокий, и, нырнув в толпу, побежал что было сил в том направлении, откуда пришел. Его неожиданная резвость застала всех врасплох, и прошло несколько секунд, прежде чем высокий бросился вдогонку. Но он почти сразу же отказался от погони. Остальные не сдвинулись с места.

Адам не собирался смотреть, что происходит. Он мчался, перепрыгивая через камни и вереск, перескакивая с валуна на валун, преодолел ручей, соскользнул в овраг, который скрывал его от обзора со стороны деревни. На дне его он лежал неподвижно, стараясь отдышаться. Его сердце колотилось где-то в горле, а ноги дрожали от перенесенного шока и усталости.

Когда он наконец поднял голову и осмотрелся, то забеспокоился, как бы снова не столкнуться с тем высоким мужчиной, стоявшим над ним. Но никого не было. Овраг был пуст. Рядом он услышал крик чекана, его металлический голос странно ассоциировался со звуком молотка Гартнайта, а также шум каскадом спадающего вниз щебня, что было вызвано его шагами. И ничего более. Он поднялся, внимательно огляделся вокруг, прежде чем медленно взобраться на вершину и оттуда посмотреть на деревню. Ее не было видно. Она скрылась за выступом холма, а вереск и каменистые наслоения не давали оснований говорить о признаках преследования или о каких-либо ориентирах, которые он запоминал.

Он понимал: чтобы добраться до дома, ему необходимо двигаться на юго-восток. Он взглянул на солнце, хотя уже знал, каким путем идти, принимая во внимание расположение отдаленных холмов.

Лишь когда солнце зашло за выступ Бен-Дерг, он наконец понял, что заблудился. Он чувствовал, что от страха у него засосало под ложечкой. Склон холма выглядел знакомым, но камня видно не было. Он не смог увидеть ничего из того, на что ориентировался, что он запомнил. Нащупав опору и стараясь не вызывать лишнего шума среди зарослей черники и каменистого щебня, он взобрался на край оврага и заглянул через него. Очертания отдаленных холмов были обычными, как и контуры горной долины внизу, но он не видел плиты с крестом. Вдали на фоне неба он вдруг заметил кольцо дыма, что указывало на расположение деревни Брид, и он сделал над собой усилие, чтобы успокоиться. Ведь он уже обследовал эти холмы с друзьями, когда настолько подрос, что мог ускользнуть из деревни. Как поступили бы при таких обстоятельствах его герои? Такие, как Ричард Хэнней или Секстон Блейк, Алан Брэк или всегда готовый прийти на помощь «Багряный цвет». У него нет компаса, но он будет ориентироваться по солнцу. Обретя уверенность, Адам направился, как он полагал, в правильном направлении, оставляя прямо за спиной деревню Брид, надеясь, что бы ни случилось, у нее не будет из-за него новых неприятностей.

Клубы тумана среди деревьев опять стали сгущаться, когда он все-таки отыскал каменный крест. Это была копия, над которой работал Гартнайт. Он положил на крест руку, потрогав пальцами резьбу с острыми краями и округлыми сложными узорами. Гартнайт лишь наполовину доделал изображение сломанного копья. Он чувствовал мелкие насечки кернером, определявшие контур узора.

На востоке над долиной уже сгущались темно-фиолетовые сумерки. Они мешали обзору, окутывая тьмой всю округу.

Он отошел от камня, стараясь увидеть оригинал — тот крест, который простоял на холме вот уже четырнадцать веков. Его не было видно. Воздух был неподвижен.

Нахмурившись, он сделал несколько шагов вперед, внезапно испытав странное головокружение. Все вокруг него завертелось. Видимо, он слишком быстро бежал. Он споткнулся, потряс головой из стороны в сторону, стараясь отделаться от легкого жужжания в ушах. Затем все прошло, и голова прояснилась. Туман перед ним рассеялся, и вдалеке он увидел серые каменные крыши кузницы и почтамта, огни главной улицы и выступы холмов над водопадами, которые скрывали от его глаз дом пастора, а оставшийся позади него древний крест уловил последний косой луч солнца, заходящего за горизонт.

— А-дам? — Рука, прикоснувшаяся к его плечу, была легкой как пушинка.

Пришла весна. Наступили пасхальные каникулы. Его ожидали десять полных дней свободы. Осенью Адам возвращался домой несколько раз, но Брид и Гартнайт не давали о себе знать, не обнаружил он и никаких следов убогой хижины и деревни, хотя занимался осторожно поисками. Расстроенный, он зарылся в библиотеке в карты и книги, надеясь отыскать признаки существования этого места, но не преуспел в этом, а когда горы занесло снегом, он прекратил поиски и, к радости отца, сконцентрировал внимание на учебе.

Он также потерял надежду на получение весточки от матери. Он более не выбегал навстречу почтальону и не прятался на лестнице, всматриваясь с волнением и надеждой сквозь перила, когда раздавался стук в дверь.

Иногда по ночам он плакал по ней, тайком, накрыв голову подушкой, чтобы заглушить рыдания. Отец никогда не упоминал о ней, а он не осмеливался спрашивать. Ему не довелось узнать, что письма все-таки были — четыре письма. Послания, которые она адресовала мужу, прося о прощении и понимании, и которые содержали заверения в любви к сыну этой одинокой, запуганной, отчаявшейся женщины, выбрасывались без прочтения в корзину для мусора, и постепенно, находясь на расстоянии многих миль к югу, она все больше теряла надежду когда-либо свидеться с Адамом. Однажды она приехала на автобусе и, спрятавшись за изгородью, надеялась хоть на миг увидеть его, но опасения быть замеченной кем-нибудь из деревни, а тем более мужем, были столь велики, что она в слезах вернулась в Перт следующим автобусом, а затем пересела на идущий на юг поезд. Она не знала, что в тот день Адам был далеко в горах, погруженный в свои мечты.