По закону сказки (СИ) - Страница 11
Тимо потрясенно отпрянул, расширенными от ужаса глазами впиваясь в перекошенное гримасой яростной злобы лицо вампира.
- Видел?.. - Голос Императора прозвучал надтреснуто и как-то неправильно, однако Айрону было на это уже плевать. Его подхватила и несла вперед волна неожиданного, исступленного безумия.
- Знаешь, как в Эргоне принято называть тех, кто торгует своим телом? Пусть ты защищал этим интересы Лиги, но Тимо, оно того не стоило.
Императора затрясло, он отступил ещё на шаг, сказал, словно защищаясь:
- Ты возможно и смог бы понять, если бы не был столь самовлюбленным эгоистом, каковым являешься с самого момента нашего знакомства, вампир.
- Да, я тоже жалею об этом скорбном моменте своей жизни, ибо от тебя не исходит ничего, кроме неприятностей! Ты не способен уважать или любить кого-то. Всегда только используешь. Ты уступаешь лишь тогда, когда тебе сулит это выгоду. Для тебя все являются только развлечениями, временными игрушками, с которыми можно играть, ломать и заменять их новыми в бесконечности твоей жизни. Может, и я вхожу в эту почетную категорию?!
Тимо побледнел так стремительно, словно все краски схлынули с его лица: тонкие губы посинели, скулы заострились, а в посветлевших, почти прозрачных глазах смерзался лед.
- Позволь узнать, упырь, кто позволил тебе рыться в моем прошлом? Ты не вправе лезть мне в душу своими нравоучительными и моралистскими нотациями. Мне неприятен этот разговор и я намерен немедленно его прекратить!
- Но отчего же? Может ты боишься, что кто-то докопается до того самого момента, когда ты сам стал отвратительным монстром?
Айрон тяжело дышал, в голове звенело от собственного крика. Император сипло спросил:
- Разве должен меня судить юноша, не познавший времени, вечности, одиночества?
Владыка Эргона онемел от возмущения. Так его еще никто не смел унизить. Тимо ударил по воспаленному самомнению Айрона, по разнице в их возрасте, что порой так сильно угнетала вампира и тогда он выдохнул, злобно сощурившись:
- Вряд ли время может сделать чудовищем, оно лишь открывает потаенное.
Боль! Всеобъемлющая, тяжёлая, будто гранитная плита, срывающая стальными крючьями когтей старые раны, обнажившая то, что больше всего жаждала скрыть душа - больное, отчаянное, страшное безумие одиночества. Чужая боль… Айрон вскрикнул, сжав виски ладонями, инстинктивно пытаясь скрыться от этого, никогда не чувствовать больше и малой толики разверзшегося в мозгу ада. И вдруг всё прекратилось. В огромном, полуразрушенном зале, содрогающемся в предсмертных конвульсиях, остались лишь двое - Принц Ночи, ещё переводящий дыхание, сбитое неожиданной ментальной атакой… и Тимо. В мёртвых, застывших глазах старлинга, промёрзших, казалось, до самого дна, не отражалось больше ничего. Его голос был похож на шорох падающих морозной ночью колких снежинок - по-прежнему красивый, но безжизненный:
- Больше никогда не подходи ко мне, Айрон. Забудь обо мне навсегда.
И так просто и страшно это было сказано, что Айрон сразу понял - это действительно конец. Он перешагнул какой-то невидимый рубеж, после которого пути назад, к их приключениям и беззаботным встречам больше нет. Алое безумие, владевшее вампиром медленно покидало его, оставляя после себя странный озноб и неприятное похмелье, будто всё это время он был мертвецки пьян или одурманен наркотиками. В глубине души плеснулся страх, но Айрон поспешно задавил его, недоверчиво спросив:
- Неужели обиделся?
И попытался шагнуть к застывшему Лайтонену, но был отброшен невидимой силой. На миг вокруг Императора сверкнул инеем круг в два метра диаметром, а потом исчез, словно его и не было.
- Не заступай за эту черту, - шевельнулись тонкие губы, бледные до синевы. - Или я убью тебя.
- Послушай, это просто глупо! - Сердито выкрикнул Айрон. - Мы явно подверглись воздействию проклятья и активировал его, должно быть, именно ты, когда убил Кана Сатора.
- Ничто из сказанного здесь и сейчас не было ложью. Нам больше не о чем говорить, Айрон Марко Кальвин Сольвейг. Прощай.
С этими словами Тимо Лайтонен крутанулся вокруг собственной оси и исчез в морозном вихре, оставив бывшего уже напарника в разваливающемся прямо на глазах замке. Отчаянно чертыхнувшись, Айрон со всех ног бросился туда, где оставил крылатых коней, но пегасы благоразумно покинули ставшей слишком ненадёжной площадку, оставив своего хозяина в безвыходном положении. Не желая сдаваться, вампир посмотрел вниз, оценивая расстояние до земли - его магия могла поддержать падение, превратив в планирование, но не на такой безумной высоте, когда уже не хватает воздуха просто для того, чтобы сделать вдох.
- Я не советую прыгать, - вдруг совершенно внезапно раздался позади вампира знакомый голос. Ванахи в своем неизменном лабораторном халате подошел ближе, демонстрируя добрые намерения поднятыми вверх ладонями. - Но могу оказать услугу.
- Что взамен? - когда на кону стоит жизнь Айрон не был готов к долгим и изобретательным торгам.
- Всего лишь подробный рассказ о том, что здесь произошло.
- Идет.
Ванахи протянул Владыке Эргона руку и спустя один удар сердца они уже стояли посреди той самой гостиной, с которой все началось. Айрон сразу понял, что дом до сих пор пуст - было слишком рано и слуги еще не вернулись, а это означало, что есть время для долгого, обстоятельного разговора. Жестом предложив Инженеру присесть в кресло у камина, Принц Ночи прошел к бару, вернувшись в компании двух бокалов и пары бутылок бренди. Ванахи одобрил выбор хозяина дома, взяв в руки хрустальную чашу и полюбовавшись красивым золотистым оттенком напитка, в то время как Айрон мрачно опрокинул в себя первую порцию огненной воды, даже не ощутив вкуса.
- Так с какого момента ты хочешь услышать нашу историю?
- Разумеется, с того, как вы оказались в крепости. Мне не интересны ваши постельные забавы.
Айрон остался глух к сарказму, что звучал в словах Инженера. Ему просто было всё равно. Вновь наполнив бокал, глядя остановившимся взглядом в огонь, неведомо когда разведенный заботливым Ванахи, вампир начал рассказывать. Старший сын Тимо умел слушать, не перебивая и не задавая глупых вопросов, лишь иногда просил уточнить ту или иную деталь, после чего вновь погружался во внимательное молчание, за что Айрон был ему даже благодарен. Стоило признать - он недолюбливал загадочного Хранителя за его высокомерие и отвратительную привычку говорить излишне прямолинейно. Ванахи был для Принца Ночи не просто очередным творением Тимо на ниве генной инженерии, но хитрым, расчетливым и необыкновенно опасным существом, с которым лучше и вовсе не иметь никаких дел. Матрица души Ванахи, доступная взору высшего вампира, была настолько сложна и запутанна, что уже невозможно было восстановить первоначальный рисунок. Даже Змееглазый Араши, мысливший и чувствующий как нечеловек, был понятнее, чем отстраненный наблюдатель, лишенный даже малейшего сочувствия к “подопытным”, для которого верно проведенный эксперимент значил больше, чем жизнь отца или брата. Все, что двигало Ванахи - мимолетное любопытство, поэтому Айрон не обольщался горячим интересом Инженера.
- Вот, значит, что случилось, - протянул задумчиво Хранитель, постукивая по нижней губе указательным пальцем. - И что же, двое опытных бессмертных попались в такую примитивную ловушку и даже не заметили?
Айрон уклончиво пожал плечами, даже сейчас не желая признаваться в очевидном провале. Сейчас его беспокоили не допущенная беспечность и хитроумный механизм посмертного проклятия, а слишком суровая реакция Тимо на его слова.
- Он же не всерьез, правда? - Спросил с безумной надеждой, однако Ванахи сухо хмыкнул:
- Есть вещи, которые он просто не сможет принять. Поздравляю, Ваше темнейшество - вам удалось то, чего не могли добиться все противники моего отца за долгие века. Вы нанесли ему такой удар, от которого он может не оправиться. Теперь же все, что вам осталось - это попытаться сложить из осколков ваших разбитых сердец слово “вечность”.