По воле Посейдона - Страница 21

Но Менедем придерживался другого мнения. Он считал, что оскорбить высокомерного осла зачастую было единственным способом заставить того признать тебя ровней.

Хотя, конечно, поступать так было рискованно.

Нахмурившись, офицер проговорил:

— По-моему, вы смахиваете на проклятых богами пиратов! Родос? Как же! Назовите мне человека, которому служите; скажите, какой груз везете, — да побыстрей или никогда уже не получите шанса сделать вообще что-нибудь. Ну, кто хозяин вашего судна?

— Оно принадлежит двум людям: моему отцу Филодему и его младшему брату Лисистрату, — ответил Менедем, на этот раз по-деловому. — Если вы про них не слышали, спросите у своей команды, кто-нибудь из ваших людей наверняка их знает.

И, к его облегчению, один из моряков на борту «Тюхе» действительно подошел к офицеру.

Менедем не мог расслышать, что сказал этот парень, но судя по кислому взгляду офицера, тот подтвердил, что и вправду знает Филодема и Лисистрата.

Офицер резко заявил:

— Любой жулик может услышать парочку имен почтенных торговцев и повторить их, когда это будет ему на руку. Я не уверен, что вы те, за кого себя выдаете. Какой у вас на борту груз? Да отвечайте побыстрей!

— Так быстро, как только пожелаете, — заверил его Менедем. — Мы везем чернила, папирус, пурпурную краску, изысканные благовония, а еще… — Он лукаво ухмыльнулся. — А еще пять пав и одного павлина.

Как Менедем и надеялся, этот ответ заставил офицера «Тюхе» пошатнуться.

— Павлинов? — прорычал он. — Я вам не верю. Будь и правда у вас на борту павлин, я бы его непременно увидел. И если вы мне солгали, вы пожалеете об этом!

— Соклей! — окликнул двоюродного брата Менедем.

Тот помахал в ответ.

— Покажи господам павлина, пожалуйста.

— Хорошо. — Соклей поспешил на бак.

Он открыл запоры на клетке павлина и распахнул дверцу. Птица, каждый раз вылетавшая стремительно, с диким воплем, на этот раз осталась на месте и хранила молчание. Менедем бросил быстрый взгляд на офицера на борту военного судна. Этот человек стоял, скрестив на груди руки, и явно не собирался верить Менедему на слово, пока не увидит все собственными глазами.

Случалось, что Менедем упрекал Соклея в том, что тот застывал в замешательстве, когда следовало действовать быстро. Но на сей раз все было иначе. Когда павлин отказался выйти из клетки, Соклей просто поднял ее и вытряхнул птицу на палубу. Тогда павлин завопил — завопил и побежал к мачте «Афродиты».

— Вот, пожалуйста, павлин, — самодовольно сказал Менедем. — Если бы мы стояли на якоре, я бы взял с вас халк или два за просмотр, но, поскольку мы сейчас в открытом море, я, так и быть, ничего с вас не возьму.

К счастью, офицер с «Тюхе» не обратил внимания на его скороговорку. Он завороженно разглядывал птицу и ее великолепный хвост.

Офицеры и остальные моряки тоже поспешили посмотреть на павлина. К правому борту ринулось так много людей, что это могло бы опрокинуть судно поменьше, вроде «Афродиты», но большая галера только слегка качнулась.

— Павлин, — негромко повторил Менедем.

— Павлин, — согласился офицер.

Моряки на «Афродите» не присматривали за птицей с должным вниманием, и она уже клюнула одного гребца в ногу. Он взвился с банки, выкрикивая проклятия.

Люди на «Тюхе» разразились хохотом.

— Теперь мы можем загнать его обратно в клетку? — спросил Менедем. — Он красивый, спору нет, но причиняет уйму неприятностей.

— Давайте. — Офицер «Тюхе» рассеянно кивнул в знак согласия.

Он все еще не отрывал глаз от птицы. Наконец он взял себя в руки и задал следующий вопрос:

— Вы сегодня остановитесь на Косе?

— Скорее всего, да, — ответил Менедем. — Мы идем в Италию и хотим захватить с собой шелк, если сможем раздобыть его по сходной цене.

— Тогда удачной сделки, — сказал офицер.

Он отвернулся от Менедема и прокричал команды своему экипажу.

Грот и фок-паруса были спущены с реев, келевсты зазвонили во что-то более громкое и менее мелодичное, чем бронзовый квадрат, которым пользовался Диоклей.

Начали подниматься и опускаться весла. Глядя на «Тюхе», Менедем рассудил, что команда этого корабля уже сработалась. Они гребли очень слаженно.

Военная галера возобновила движение на юг, быстро набрав скорость, несмотря на свой массивный корпус.

Только когда она отошла на расстояние полета стрелы, Менедем вздохнул глубоко и с облегчением.

Диоклей с пониманием кивнул и сказал:

— У нас вполне могли быть неприятности.

— А они у нас и были, — ответил Менедем. — Но ты прав — все могло обернуться и хуже, если бы этот парень не ограничился вопросами, а просто опустил мачты и ринулся на нас.

Менедем помолчал, представляя, как таран «Тюхе» устремляется на «Афродиту» благодаря усилиям трехсот отчаянно гребущих людей. Видение было таким ярким, что заставило Менедема содрогнуться. Он попытался выбросить его из головы, предположив:

— Может, мы и смогли бы уклониться.

— Возможно, — сказал Диоклей. — Один раз.

Но, судя по тону, начальник гребцов не верил даже в такое везение. И Менедем с ним не спорил, потому что и сам в это не верил.

С трудом запихав павлина в клетку, Соклей вернулся на корму.

— Люди Птолемея, должно быть, сейчас нервничают, потому что он вновь враждует с Антигоном, — сказал он и махнул рукой по правому борту — в сторону азиатского материка. — Там множество городов, флоты которых Одноглазый Старик вполне может собрать для вторжения на Кос, И канал между островом и материком едва ли шире двадцати пяти стадий. Будь он еще чуть поуже — и можно было бы, стоя на одном его берегу, доплюнуть до другого.

— Ты прав, братец, — ответил Менедем. — А вот я — настоящий идиот.

Соклей уставился на него, разинув рот. Он не привык слышать такие слова: Менедем куда чаще называл идиотом его, Соклея. Ну и дела!

— Я не видел связи между Киликией и здешними водами, пока ты не ткнул меня носом. А иначе я бы эту связь так и не заметил. Все сходится.

— Да, все сходится, — серьезно ответил Соклей. — Именно этим и занимается история… Показывает, как сложить вместе части мозаики, я имею в виду.

— Что ж, может быть, тогда она на что-то и годится, — заметил Менедем. — Может быть.

Он невольно сказал это с тем же сомнением, с каким Диоклей говорил о шансах «Афродиты» спастись от «Тюхе», вздумай военная галера на них напасть. Но его это не беспокоило — сейчас стоило волноваться о гораздо более важных вещах.

— Вперед, к Косу! И посмотрим, сможем ли мы раздобыть там шелк.

Кос, главный город одноименного острова, был построен недавно, даже позже Родоса. Соклей знал, что спартанцы разграбили Меропы, бывший центр Коса, во время Пелопоннесской войны — после того, как землетрясение превратило полгорода в руины. Меропы, обращенные в сторону материковой Эллады, находились в юго-западной части Коса. Новая столица располагалась на северо-восточном конце острова и смотрела через узкий пролив на город Галикарнас на азиатском материке.

Как и родосцы, жители нового города Коса заслуженно гордились своей гаванью. Чего здесь только не было: молы, смягчающие силу волн; каменные причалы, у которых можно пришвартовать торговые и военные галеры (хотя галеры обычно вытаскивали из воды в эллинги, чтобы их деревянный корпус не разбух от воды).

— Симпатичный пейзаж, да? — спросил Соклей, когда «Афродита» подошла к причалу. — Я имею в виду красные черепичные крыши города на фоне зелени холмов.

— Когда мне выпадет шанс на них взглянуть, я тебе отвечу, — отозвался Менедем, налегая на левое рулевое весло.

Все его внимание было приковано к причалу, а не к пейзажу.

Он повернулся к Диоклею.

— Думаю, так будет хорошо. Вели перестать грести, когда мы встанем рядом с причалом.

— Слушаю, шкипер.

Келевст возвысил голос:

— Гребите обратно!

Пара обратных гребков остановила движение акатоса.