По ту сторону леса (СИ) - Страница 35

Киран молчал, смотря на Морона. В голове он прокручивал план побега.

Сначала нужно выйти из казармы, которая охранялась караулом. С главного входа не пройти, с черного тоже, но Киран нашел на первом этаже нежилое помещение, которое использовалось как склад. Там он пару дней назад открутил ножом крючок, который плотно удерживал створки окон, а еще — смазал маслом их старые петли. Теперь можно без проблем открыть окна и выбраться наружу. Но и там могла поджидать засада: караул на заставе соблюдался четко, и иногда периметр обходил сам начальник заставы. Киран искренне не понимал этого фанатизма, особенно в ночное время. Видимо, старому вояке было нечем больше заняться. Но расписание Киран запомнил, и смена караульных не станет для его плана особой проблемой.

Выбравшись из казармы, нужно пробраться к неприметной калитке возле сада. Она зачарована защитными рунами, и в нее нельзя войти снаружи. Только выйти. При этом срабатывает сигналка, поставленная лично начальником заставы. Киран был свидетелем одного неудачного побега, когда новобранец, которого только-только привезли родственники, нашел эту дверцу, попытался выйти через нее и угодил в расставленную ловушку. Зависнув в воздухе, словно муха в паутине, незадачливый беглец смешно выпучил глаза и тоненько закричал. В унисон с ним раздался неприятный режущий слух писк от неприметного с виду оберега, покачивавшегося на вбитом в каменную кладку гвозде. Вокруг новобранца столпились люди. Бывалые воины хохотали и шутили над ним, другие новобранцы стояли за их спинами и тоже посмеивались. На шум прибежал начальник заставы. Он вытащил из силовой ловушки пунцового от злости и стыда парнишку и увел за собой. О чем они говорили несколько часов подряд, Киран не знал, но после этого тот стал на себя не похож: с тяжелым взглядом, как у старожилов заставы, он вглядывался в темные деревья Черного леса и отказывался отвечать на вопросы.

Киран предположил, что начальник заставы применил к новобранцу какое-то внушение. Однако он сам не раз подвергался воспитательным беседам, но ничего такого не чувствовал. Возможно, сыграла роль капля княжеской крови и вороний знак на плече, который у того парня был значительно бледнее. Но ловушку у единственного неохраняемого выхода из крепости он запомнил.

О собственной силе Киран никому не говорил. Знак принадлежности к роду Великого Князя и вовсе поначалу пытался скрывать, но после от этого пришлось отказаться: попробуй спрятать приметную метку на плече, когда на дворе лето и зной, а начальник заставы заставляет бежать пять кругов вокруг крепости. Не барышня же он, в конце концов.

Мастью Киран пошел в отца: и внешне, и по силе отчасти был похож все на того же ворона. Высокий, темноволосый и темноглазый, с острыми чертами лица. Матушка часто говорила Кирану, что он — вылитый отец в молодости. Только вот воина из него вышло, и в их роду, который славился боевыми заслугами, Киран стал первым, кого при рождении бог войны не коснулся. Направленность силы он получил от матери, бывшей из рода певчих птиц: запястье женщины украшала небольшая пташка, чем-то отдаленно напоминающая соловья. Можно было бы подумать, что Киран получил неплохой слух и голос, как у матушки, однако и тут не повезло. На оба уха ему явно наступил медведь, да еще потоптался изрядно, а пение напоминало карканье ворона. Киран искренне считал, что его голосом можно пытать.

Отец Кирана быстро понял, что из мальчишки не выйдет преемника его дара и подыскал ему наставника из гильдии мастеров. За короткий срок в их доме побывало множество людей с разными специализациями, даже редкие в их землях лекари с необычным рисунком вен в виде разветвленного дерева, и только один остался обучать Кирана. Старый артефактор был очень требовательным. Кирану приходилось по нескольку раз переделывать одно и то же изделие, пока оно, наконец, не удостаивалось скупой похвалы от старца. Да, хвалил он не ученика, а его работу, и считал, что это правильно. Киран поначалу обижался на него, злился, а потом привык и часами мог просиживать над заготовками и чертежами.

Когда от отца Киран услышал, что дочь Великого Князя Белояра тоже является артефактором и создает защитные обереги, стал мечтать о том, чтобы однажды попасть к ней на аудиенцию. И хотя ему больше удавались атакующие плетения, в защите он тоже кое-что понимал. Глядя на попавшего в ловушку у калитки новобранца, Киран понял, что оберег там стоит определенно на защиту. Когда тонкая паутинка оплела того, он жадно следил за действием рун, слабо мерцающих в наступающих сумерках, и заметил одну интересную деталь: сигнальная нить, издающая столь неприятный звук, была добавлена позднее и имела некрасивые грубые края, за которые можно зацепиться. Киран понял, что у него получится обезвредить ловушку и выйти за пределы крепости без лишнего шума.

Снаружи его ждала долгая дорога в кромешной темноте. Время побега Киран выбрал удачно: в новолуние меньше шансов, что его заметят со стен крепости. Двигаться он планировал в тени деревьев — у опушки Черного леса, и к утру добраться до ближайшей деревушки.

Посвящать в свои планы Киран никого не хотел, искренне считая, что избалованные княжеские сынки, которые только говорили о побеге, все ему испортят. Он же уже изучил всю крепость вдоль и поперек и неожиданно для себя пришел к выводу, что они все здесь скорее узники под охраной, чем воины-защитники. Эта мысль лишь добавила Кирану уверенности в решении покинуть заставу и вернуться домой и в итоге заставила действовать. И если бы не так не к месту появившийся Морон, он бы, возможно, уже подходил к заветной калитке.

— Так что, Кир? Возьмешь меня с собой? — нетерпеливо спросил приятель, заглядывая ему в глаза.

Киран посмотрел на него, взвешивая все за и против, и, наконец, уверенно кивнул.

— Идем. Только прямо сейчас, времени ждать у меня нет. Скоро будет смена караула, для нас это единственный шанс выйти из казармы незамеченными.

Морон быстро кивнул, вскочил со стула и кинулся к сундуку, в котором хранил свои вещи.

— Только не говори, что собираться вздумал, — сказал Киран, медленно поднимаясь из-за стола. Он уже чувствовал раздражение и досаду за свою слабину. С другой стороны, откажи он Морону, была ли гарантия, что тот, обиженный, не донесет начальнику заставы сразу же, стоило Кирану выйти из комнаты?

— Я подарок для любушки своей возьму, и все, — тем временем ответил Морон, не глядя вышвыривая все из своего сундука.

Киран закатил глаза, нагнулся, чтобы достать из-под кровати сумку с вещами, и сдавленно охнул, заметив блеснувшие алым глаза.

— Проклятые боги! — зашипел он, отшатываясь назад.

Мимо с негодующим писком пробежала крыса.

— Плохой знак, — покачал головой Морон, увидевший это. Киран лишь вздохнул в ответ.

К калитке они подобрались без особых проблем. Киран, поначалу считавший, что берет с собой обузу, был приятно удивлен: Морон умел ходить тихо и обладал хорошим слухом. Именно благодаря ему им удалось избежать столкновения со стражником, вышедшим на улицу справить нужду.

— Как мы за стены выйдем? — прошептал Морон, озираясь по сторонам. — Здесь ведь сигналка стоит.

— Не проблема, — качнул головой Киран, — я знаю, как ее убрать.

— Правда? — вытаращился на него Морон.

В слабом свете от жаровни на стене Киран видел его лицо, которое выражало недоверие. Отчего-то это покоробило. Неужто приятель подумал, что он решился на побег спонтанно, без подготовки?

Нахмурившись, Киран склонился над замеченным ранее оберегом. Голубоватые нити силы оплетали темный металл серебра, а поверх них, переплетаясь столь плотно, что казались единым целым, шли светло-сиреневые. Как он успел понять, это был цвет силы начальника заставы. Киран протянул руки над плетением, развел в стороны большие и указательные пальцы, складывая их неровным ромбом, и легонько подул на нити, вкладывая свою собственную силу. Она вышла из его тела серебристым облачком с зелеными искрами — их видел только сам Киран — и мягко опустилась вниз, накрыв пеленой сиренево-голубые нити. Киран удовлетворенно кивнул: на несколько минут хватит.