По ту сторону леса (СИ) - Страница 23

Кочевник ушёл незаметно, не увидев твари у входа, но услышал вой за домом. Он замер, вдруг ощутив буравящий затылок взгляд, и медленно обернулся. С верхней балки сруба на него смотрели горящие алым глаза какого-то существа.

Бану прищурился, напрягая зрение. Его народ в тёмное время суток видел лучше людей, однако от кромешной темноты, лишённой всякого освещения, это не спасло. Он согнул ноги в коленях, ожидая нападения, сжал в левой руке тонкий кинжал, но существо вдруг шевельнулось, сбрасывая солому с чердака. Пыль вперемешку с травой посыпались на беловолосого, попадая в глаза. Он зашипел от боли, пытаясь вытащить сор и при этом не терять из вида — хотя бы на слух определить, где оно. Всё, что слышал кочевник — это скрежет твари снаружи да тихую ругань Риха, пытавшегося оттащить Бояра вглубь сеней, подальше от длинных тощих рук, слепо шарящих из-за двери.

Когда Бану смог открыть глаза, ему едва удалось сдержать отборную ругань на родном языке: существо неслышно спустилось вниз и сейчас стояло вплотную к нему. Беловолосого накрыло оцепенение. Он не мог шевельнуть ни ногой, чтобы отойти, ни рукой, чтобы нанести удар. Кажется, даже дышать ему удавалось через раз.

— Эй, ты чего там застыл? — окликнул его Рих, по какой-то непонятной причине не замечающий существа. — Нашёл что-нибудь?

Бану качнул головой, не сразу сообразив, что тот его не видит. И, с трудом переборов себя, сквозь сжатые губы смог процедить:

— Нет.

Видящий всполошился, дернулся, поднимаясь. Его бледное лицо осветил мертвенный свет вызванного силой огонька. И Бану, разглядев, кто застыл перед ним, полузадушено захрипел от ужаса.

Белояра замерла у окна, вглядываясь в знакомый с детства сад. Подумать только, этим утром в нем убили человека, и ворожея теперь никак не могла отделаться от ощущения, будто нежные цветы, изогнутые стволы диких яблонь и плакучую иву у старого пруда накрыла тень беды. Она же виделась княжне в коридорах родного терема, её же Белояра находила во взгляде слуг, беспокойных, неуверенных, с вопросом смотрящих и на неё, и на отца её. Что будет с тем стражником? Казнят ли его? Ведь вины его нет в случившемся, при условии, что в деле замешан Лорд.

Белояра настояла, чтобы Ловчие допросили не только семью князя Агрона, но и родственников жертвы, ведь никто так и не смог понять, зачем Милава вышла ночью в сад. Среди слуг чернавка прослыла барышней скромной и тихой, про таких порой говорят, что и в омуте черти водятся. Да только не про неё это было. Девушка и правда не успела толком ни обжиться, ни обрасти связями в маленьком мире Великокняжеского терема. Старшей чернавке Малише она приходилась племянницей и всюду ходила за ней хвостом. До того странно было, что погибла Милава в тот же день, как Белояра подле себя её оставила. Неспроста.

К кабинету князя Белояра пришла первой. Замерла возле двери, положив ладонь на резное дерево, зашептала быстро-быстро, заговаривая от злого умысла да чужих ушей. Не успела она закончить, как пришёл князь.

— Ты чего тут? — удивился Ростислав, не заметив, что дочь ворожит.

Белояра не отреагировала на его слова. Уперлась лбом в ладонь, пропуская сквозь руку силу, и медленно выпрямилась. Посмотрела немного затуманенным взглядом на отца, не отойдя до конца от ворожбы, и вновь заметила на нем розоватую паутину приворота. Опять Малиша за своё взялась!

Княжна поняла, что начинает злиться, и отвела взгляд, отошла от двери, давая князю пройти.

— Все в порядке? — спросил тот, открывая кабинет. В голосе отчетливо слышалось беспокойство.

Белояра с трудом сдержала рвущиеся наружу слова о том, что Малише здесь не место. Отец все равно не услышит, как не услышал всего того, что она говорила до этого.

— Все в порядке, — эхом повторила княжна, проходя следом за отцом в кабинет.

Подумав, Белояра опустилась в кресло, стоявшее у дальней стены, рядом с камином. Поймав на себе ещё один вопросительный взгляд князя, она достала из кармашка тонкие серебристые нити и принялась плести ажурную сеточку для волос. Не давала княжне покоя мысль о том, как можно защитить себя от дурмана Лордов, вот и решила проверить одну гипотезу, всё равно Ловчие явно не спешили явиться в кабинет князя.

Увлекшись работой, Белояра не сразу заметила, что отец подошел к ней. Почувствовав легкое дуновение ветра рядом с собой, княжна подняла голову и дернулась, столкнувшись взглядом с ним. Она ойкнула, поднеся свободную руку к груди, в которой бешено заколотилось сердце.

— Что же ты так подкрадываешься, — выдохнула Белояра через силу, чувствуя, как покалывает от пережитого испуга руки.

Сила ворожеи, неподвластная хозяйке, сформировалась серебристым облачком над левым плечом, ощерилась шипами-иголками, готовая защищать.

— Как интересно, — задумчиво пробормотал князь, бросив быстрый взгляд на него. — Что это будет?

Белояра махнула рукой, развеяла облачко силы и подняла правую руку, где на тонких пальцах висела незаконченная работа. Ее удивил вопрос: отец обычно не сильно интересовался новыми артефактами, предпочитая старый проверенный способ защиты в виде оберегов. Однако сейчас явно требовалось что-то другое, раз Лорды научились обходить её ворожбу.

Ответить на вопрос Белояра не успела. Дверь открылась, впуская сначала младшего Ловчего, а следом за ним — Старейшину, который вёл за предплечье старшую чернавку Малишу.

— Не хотела говорить со мной, — ответил он на молчаливый вопрос князя. — Слуги сказали, что она состоит в родстве с покойной. Так ведь, Белояра?

Княжна подавила недовольство, спрятала незаконченную сеточку и, нарочито не замечая неприязненного взгляда Малиши, кивнула.

— Милава племянницей её была, всюду ходила за ней, как хвост.

— Это ты во всем виновата, — прошипела старшая чернавка, вырывая локоть из хватки Ловчего. — Из-за тебя Милава в сад убежала, где её и убили.

Она надвигалась на Белояру, а княжна вдруг ощутила ту же беспомощность, которую почувствовала, когда в её покои ворвался стражник. Она открыла рот, чтобы возразить, но вмешался старший Ловчий.

— Ты что несёшь, девка? Может, ещё скажешь, что это Белояра её и убила?

— Как знать, как знать, — многозначительно произнесла Малиша и повернула голову, подставляя яркому солнечному свету лицо, на котором явственно проступил ожог от силы ворожеи.

Белояра вскинула голову и вздрогнула, столкнувшись со злым взглядом князя.

— Как это понимать? — спросил он.

Белояра молчала, переводя взгляд с него на довольную Малишу. Заметила, как Старейшина качает головой, а Лесъяр отводит глаза, и разозлилась. Почему именно сейчас? На людях? Почему не тогда, когда она пыталась донести все отцу сама, без лишних ушей?

— Малиша вывела меня из себя, — стараясь следить, чтобы не дрожал голос, ответила Белояра.

— Но это не повод, чтобы использовать свою силу на людях, Белояра, — строго заметил князь. — Я думал, что ты это уже давно осознала.

Видя, как он разочарованно кривит губы и отворачивается, Белояра поняла, что вот-вот расплачется. В душе черной волной поднималась злость на проклятую чернавку, испортившую их с отцом отношения. Княжна сжала руки в кулаки, не позволяя силе ворожеи вырваться и навредить Малише.

— Раз уж ты слушаешь её, то послушай и меня, — дрожащим от ярости голосом прошипела Белояра. Воздух вокруг неё пошёл волной, сметая с князя наведенный приворот. — Когда ты идешь к ней, она видит себя на Великокняжеском престоле. Когда уходишь — видит, что вокруг неё одни слуги. Я для нее — соперница. Ступень, через которую надо перешагнуть. Препятствие, которое нужно подвинуть. Чтобы освободить место для её собственного сына, — Белояра замолчала, переводя дух. Она бросила быстрый взгляд на Малишу, с удовлетворением замечая на ее лице страх. — Однажды она уже солгала, сказав, что я, княжна, против нее всех слуг настроила. Потом решила на место мне моё указать, заявившись в покои с охапкой тряпья и сказав, что шелка — это неоправданные траты, и нужно бы быть скромнее. Она кинула их на пол, княже. Шелка, что ты мне подарил на совершеннолетие три года назад. — Белояра снова умолкла, сделав многозначительную паузу. — Малиша вешает на тебя приворот, я его снимаю. Так длится уже полгода. Твоя правда, что не следует силу свою на людях использовать, но она вывела меня из себя… Скажи мне, отец, это ты ей добро дал на все это? Место подле себя обещал? — Княжна посмотрела на него, чувствуя, как по щеке бежит слеза.