По ту сторону Барсума...(СИ) - Страница 5

Рассвело довольно быстро, длинные тени пролегли по мертвой алой долине, над которой пролегал мой путь. Снизившись, я летел почти над самой землей, на высоте не более трех метров, всматриваясь в каждый камешек и каждый холмик. Кое-где росли чахлые кусты неизвестного мне растения с острыми иглистыми листьями, лишь один раз мне попались небольшие плодовые деревца аккры, из которых красные марсиане добывали вязкую сладкую патоку, заменявшую мёд. Обрадовавшись этому пополнению в мой скудный рацион, я опустил корабль к дереву и сделал несколько надрезов мечом, подставив один из непроницаемых мешков для воды, который успел уже опустошить. Стоя возле деревца, я озирался по сторонам, хотя гряда невысоких скал была по левую руку от меня, остальное же окружение было голой равниной, подкрасться по которой было невозможно. Сказывалась старинная привычка, уже успевшая стать второй натурой, привычка всегда быть настороже.

Наполнив мешок древесным медом, я крепко запечатал горлышко и приготовился уже взлетать, когда увидел зрелище, заставившее меня замереть с открытым ртом. Редкие красноватые облачка плыли по небу — редкое зрелище в разреженной атмосфере Барсума. И среди этих облаков схватились не на жизнь, а на смерть три птицы. То есть поначалу мне показалось, что то были птицы. Они были далеко, но не настолько, чтобы я не мог рассмотреть, как две из них атакуют третью. Потом, видимо в пылу схватки, они спустились ниже, и я с изумлением понял, что передо мной некая странная разновидность человекообразных созданий. От обычных красных марсиан они отличались тем, что имели могучие крылья. У атакующих крылья были угольно-черными, у жертвы — жемчужно-серыми в черных пятнах, сверкавшими в тусклом свете здешнего солнца. Один из чернокрылых обошел противника и попытался напасть сзади. Ему удалось бы это, не будь меня. Позабыв обо всем на свете, я напряг свои земные мышцы и совершил, наверное, лучший прыжок в своей жизни. Я взлетел на высоту почти сто футов, врезавшись в бесчестного чернокрылого и, видимо, сломав ему крыло. Кувыркаясь, он полетел вниз, а я приземлился на одну из скал, едва не разрезав ногу об острый выступ. Не раздумывая долго, я снова прыгнул, метя во второго чернокрылого, который сильно теснил своего противника.

Мой маневр удался, я отбросил его далеко от светлого воина, но сам едва не погиб при этом. Я летел вниз следом за падающим чернокрылым, который изо всех сил пытался перевернуться в воздухе. Но правое его крыло повисло бессильным лоскутом. Я на миг прикрыл глаза, чтобы не видеть, как шлепнется его тело на каменистую землю. Но когда открыл их, он все ещё падал, отчаянно взмахивая уцелевшим крылом. А внизу, в красноватом грунте открылась гигантская воронка, в центре которой я увидел черный глянцевый глаз и две жадных клешни.

Существо, подстерегавшее добычу на дне ямы, было скорее легендой моего Барсума, хотя не раз я встречал его изображения в книгах и на стенах мертвых городов. Оно звалось бракси и было чем-то вроде муравьиного льва, только размером с кита. Жертв своих оно не убивало сразу, а впрыскивало яд и медленно переваривало, оставляя в живых насколько можно дольше. Не отдавая себе отчета, я сделал то, что мог сделать в этой чудовищной ситуации. Кем бы ни был чернокрылый воин, такой чудовищной смерти не заслуживал никто. Прыгнув, я успел встретиться взглядом с отчаянными темными глазами, а потом крепко вцепился в тонкое гибкое тело и, оттолкнувшись обеими ногами от глянцевого глаза, взлетел на край воронки. Скрипучий визг монстра заставил меня передернуться. Откатившись от края бездны, я вскочил на ноги, едва не улетев на полсотни футов от чернокрылого. Он кое-как поднялся, ковыляя и волоча разбитое крыло. Я успел рассмотреть его: телосложением он был похож на обычного развитого мужчину, разве что грудь и плечи его было намного шире талии и бедер. Длинные мускулистые руки и ноги были совсем человеческими, как и молодое приятное лицо. Воин растерянно смотрел на меня, держа в руке короткий меч, но не спеша нападать. Торжествующий крик донесся до нас, и чернокрылый воин повернулся, провожая взглядом улетающего светлого. Когда он снова взглянул на меня, в его глазах было столько чувств, что выделить что-то одно казалось трудным. Волоча крыло, он шагнул ко мне с горестным клекотом.

— Он бежал! Что ты наделал, бескрылый! Боги, теперь Иксатлан обречен!

Я смотрел в открытое изможденное лицо, большие коричневые глаза.

— Вы напали вдвоем на одного, — сказал я, чувствуя, тем не менее, что совершил какую-то роковую ошибку. — Я принял сторону слабейшего.

— Этот слабейший был подлым шпионом Зеркса и Джона Картера! — в голосе молодого воина слышалось глубокое отчаяние. — О боги, Иксатлан обречен… и ты убил Тискуана…

Он попытался было взлететь, но не смог, выронил меч и сел на красную землю, закрыв лицо руками. Плечи его задрожали. Невыносимо было видеть плачущего от горя мужчину, самое черствое сердце не вынесло бы этого зрелища.

— Ты говоришь, что Иксатлан обречен, — сказал я, приблизившись к нему. — Но почему?

— Некому предупредить моих братьев, — слезы текли по белым щекам воина, — некому принести им весть о скором приходе врага. Ты убил моего спутника и сломал мне крыло. Но ты спас мне жизнь, и я не могу убить тебя.

Он покачал головой, словно не веря, что все это случилось с ним. Стоя перед ним, я протянул руку.

— Ты сможешь предупредить свой город, — сказал я. — Там, за воронкой бракси, пришвартован мой корабль. Он летает быстрее любого из вас.

Воин вздрогнул, глаза его стали совсем круглыми.

— И ты поможешь мне добраться до Иксатлана?

— Да. Но если ты будешь тут сидеть…

Он вскочил, вскрикнув от боли в разбитом крыле. Мы обошли яму монстра и поспешили к моему кораблику. Мой спутник преклонил колено над трупом своего разбившегося друга, прошептав несколько слов, более напоминавших клекот орла. К тому времени, как он забрался на соседнее сидение, я уже запускал двигатели флаера. Мы взлетели, и человек-птица указал направление.

— Лети к тем скалам, за которыми пробуждается Лотарио, прибавь скорости — быть может, мы и успеем ещё.

Он тяжело дышал и все пытался остановить слезы, катившиеся по его лицу, но ему это не удавалось. В конце концов, он уткнулся в ладони и плечи его затряслись. Смутно до меня стало доходить, что плачет он вовсе не потому, что мы можем не успеть.

— Простишь ли ты мне то, что я сделал по неведению? — тихо спросил я, когда мы пролетели уже около тысячи хаадов. Он вздрогнул, подняв заплаканные глаза на меня.

— Если мы успеем добраться до Иксатлана, это не будет уже иметь значения, — ответил он тихим прерывающимся голосом. — Если не успеем, то тоже не будет.

Я положил руку ему на плечо, пытаясь как-то успокоить его.

— Твой друг… я сожалею…

Рыдание вырвалось из его горла, но усилием воли он подавил его.

— Теперь это неважно, бескрылый. Мы можем лететь быстрее?

Я прибавил ходу, и теперь мы летели на очень приличной скорости.

— Видишь ту соляную долину? Направь корабль на шестнадцать градусов к северо-востоку от неё. — Человек-птица указал направление. — Не сбавляй скорости, незнакомец.

— Меня зовут Дориан, — назвался я уже привычным именем, задавая новые координаты бортовому вычислителю. — А тебя?

Он бросил на меня быстрый взгляд, но ответил:

— Теллан.

— Пока мы летим, не мог бы ты рассказать мне о себе и своем городе? — попросил я. — Мне не приходилось покидать Долину Дор до этого путешествия.

— Ты из Долины Дор? — удивленно спросил Теллан. — Но это же запретный город ученых, говорят, они проводят чудовищные эксперименты над попавшими к ним людьми.

— Да, я оттуда. — Решив не углубляться в подробности, я поведал ему легенду, придуманную мной в сотрудничестве с Матаи Шангом. Легенда эта была безупречна с точки зрения знаний, которые имелись у обитателей этого Барсума. Согласно ей я был найден исследователями из подземного города во время обхода Долины. Потерявший память и израненный, я нашел приют у ученых, но не вынес длительного нахождения в закрытом городе. Украв флаер с запасом еды и воды, с помощью благоволившей мне девушки я бежал в Пустынные земли в поисках своего прошлого.