По следам знакомых героев - Страница 43
— Что это вы мне читаете, Холмс? — удивленно воскликнул Уотсон.
— Погодите, тут всего еще одна строка, Вернее, полторы:
— Да нету в «Онегине» такого отрывка! Я точно знаю. Это вы сами сейчас выдумали.
— Вы переоцениваете мои способности, друг мой. Однако вы не так уж не правы. В каноническом тексте «Евгения Онегина» этого отрывка действительно нет. Он есть в вариантах. В так называемых пропущенных строфах. Тех, которые Пушкин либо вымарал, либо просто отбросил, решив не включать их в основной текст. Эта строфа, по первоначальному замыслу Пушкина, должна была идти под номером шесть. То есть непосредственно после пятой.
— А что там в пятой? Я не помню.
— В пятой диалог Онегина с Ленским, где Онегин высказывает свое мнение о сестрах Лариных в первый день знакомства с ними:
Уже из этого коротенького диалога видно, что Онегин сразу отдал предпочтение Татьяне перед Ольгой. А дальше, по первоначальному пушкинскому замыслу, должна была идти вот эта вычеркнутая строфа, в которой он развивал тему, намеченную в строке: «Я выбрал бы другую». Так что, как видите, версия Зарецкого, будто Онегин уже тогда был влюблен в Татьяну, возникла не на пустом месте.
— Допустим, — неохотно согласился Уотсон. — Но надеюсь, вы не станете отрицать, что про обморок он все выдумал? От начала и до конца!
— Сколько раз я вам твердил, Уотсон: не горячитесь, не спешите с выводами. Сейчас я вам прочту еще один небольшой отрывок, а там судите сами.
Взяв в руки увесистый том полного, двадцатитомного собрания сочинений Пушкина, Холмс неторопливо полистал его и, найдя нужное место, прочел:
— Бьюсь об заклад, что у Пушкина этого нету! — воскликнул Уотсон. — Это все ваши хитрости, Холмс! Сперва вы прочли все точь-в-точь как у Пушкина, а потом вставили эту отсебятину про обморок.
— То-то и оно, друг мой, что никакая это не отсебятина. Первоначально у Пушкина этот отрывок заканчивался именно так, как я вам его сейчас прочел. Но потом он последние шесть строк вычеркнул, а вместо них написал другие, вот эти:
— Так бы сразу и сказали, — пробурчал Уотсон. — Впрочем, я давно заметил, что вы обожаете дешевые эффекты… Однако интересно, почему Пушкин решил вычеркнуть эти строки про обморок?
— А что? Вам кажется, что это он сделал зря?
— Да как сказать, — задумался Уотсон. — Пожалуй, зря. Если бы она и впрямь упала в обморок, и все гости стали тыкать в него пальцами, считая виновником этого печального происшествия, тогда было бы куда понятнее, почему он так разозлился на Ленского, почему вдруг поклялся отомстить ему.
— Верно, — кивнул Холмс. — Если бы сцена обморока осталась, все дальнейшее поведение Онегина было бы более мотивированным. А ведь ссора с Ленским необыкновенно важна для всех дальнейших событий романа. Не будь этой ссоры, не было бы ни дуэли, ни смерти Ленского, ни отъезда Онегина, ни замужества Ольги, ни переселения Тани с матерью в Москву…
— Почему же Пушкин вычеркнул эту сцену, если она так важна?
— Во-первых, потому, что ему гораздо важнее было здесь подчеркнуть душевную силу Татьяны, ее сдержанность, ее умение властвовать собой. Вот он и сделал так, что она уже готова была упасть в обморок. «Но воля и рассудка власть превозмогли».
— Понимаю, — сказал Уотсон. — Выходит, Пушкин как бы пожертвовал Онегиным ради Татьяны. Онегин-то ведь без этой сцены и впрямь чуть ли не подлецом выглядит: ни с того, ни с сего, без всякого повода спровоцировал ссору…
— Да нет, я думаю, что не только образ Татьяны, но и образ Онегина от этого в конечном счете только выиграл. Он стал реальнее, достовернее, жизненнее. Умный читатель ведь и так поймет, что замешательство Татьяны было наверняка замечено. Никто из гостей, конечно, не тыкал в Онегина пальцами, не хихикал за его спиной. Но Онегин, увидав замешательство Татьяны, живо представил себе, как они сплетничают, шепчутся, тычут в него пальцами. Ему этого было вполне достаточно, чтобы разозлиться, вспылить, захотеть отомстить Ленскому, выместить на нем свое раздражение. Ему казалось, что теперь то, о чем знали только он да Татьяна, увидели, узнали все, вся эта компания уездных франтов, болтунов, сплетников. Если уж они и раньше сплетничали, когда для этого не было совсем никакого повода…
— А разве они сплетничали?
— Ну как же! Вспомните-ка самый первый визит Онегина к Лариным.
А теперь вообразите, как они сплетничали после того, как для этого и в самом деле возник пусть крохотный, ничтожный, но все-таки реальный повод… Вам никогда не приходилось слышать такое выражение: «Вычеркнутое остается»?
— По правде говоря, не приходилось, — пожал плечами Уотсон. — А что это, собственно, значит?
— А вот то и значит, что вычеркнутое из текста остается в подтексте. А иногда и не только в подтексте. Вот, например, эта вычеркнутая Пушкиным строфа о влюбленности Онегина в Татьяну. Пушкин убрал этот поворот сюжета как слишком грубый, прямолинейный. Он избрал более тонкий и вместе с тем более выразительный сюжетный поворот: Евгений отвергает любовь Татьяны, а потом роли меняются. Но в каком-то смысле этот первоначальный вариант остался и в окончательном тексте романа, оставил в нем свой ощутимый след.