По следам знакомых героев - Страница 13

— А я вам говорю, что найти настоящего негодяя не так-то просто! — продолжал стоять на своем Остап.

— Не спорьте, господа, — остановил их Холмс. — Ведь это так легко проверить! Давайте позовем сюда кого-нибудь из персонажей «Мертвых душ» и попросим его охарактеризовать всех своих друзей и знакомых. Всех вместе и каждого в отдельности.

— Отличная мысль. Великолепная идея. Блистательный эксперимент. Весьма! — обрадовался Джингль.

— Итак, кого из персонажей «Мертвых душ» мы вызываем? — деловито спросил Холмс.

— Кого хотите, — великодушно махнул рукой Остап.

— Только, чур, не Манилова, — сказал Уотсон.

— Да, Манилову верить нельзя, — подтвердил Холмс. — Он их всех словно патокой обмажет. Давайте позовем Собакевича.

— Да, уж этот патокой обмазывать не станет, — усмехнулся Уотсон.

Собакевич, который тем временем уже оказался перед столом президиума, как видно, услышал эту реплику Уотсона и тотчас на нее отреагировал:

— Да, — пробурчал он, — мне лягушку, хоть сахаром ее облепи, не возьму ее в рот.

— Это мы знаем, — кивнул Холмс. — Скажите, господин Собакевич, какого вы мнения о вашем соседе господине Манилове?

— Мошенник, — убежденно ответил Собакевич.

— Это Манилов-то мошенник? — изумился Уотсон.

— В самом деле, — согласился с ним Холмс. — Мне казалось, что он, скорее, сам может стать жертвой мошенничества.

Но Собакевич твердо стоял на своем.

— Мошенник, мошенник, — хладнокровно подтвердил он. — Продаст, обманет, да еще и пообедает с вами. Я их всех знаю: это все мошенники. Весь город такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.

— Ну а Плюшкин? — спросил Холмс.

Собакевич отреагировал незамедлительно:

— Этот такой дурак, какого свет не производил.

— Гм… Дурак? — удивился Холмс. — Мне-то казалось, что у него совсем другие недостатки.

— Дурак и мошенник, — повторил Собакевич. — И вор к тому же, — добавил он, подумав.

— А Ноздрев? — спросил Уотсон. — Интересно, что вы скажете о Ноздреве?

— Он только что масон, а такой же негодяй, как они все, — не задумываясь, отвечал Собакевич. — И скряга. Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники живут лучше, чем он.

— Какой же он скряга! — попытался образумить его Уотсон. — Вы, я полагаю, его с Плюшкиным спутали.

Собакевич на это отвечал:

— Все они одинаковы. Все христопродавцы. Разве только Коробочка… Да и та, если правду сказать, свинья.

— Как? И она тоже, по-вашему, мошенница? — разинул рот Уотсон.

— Сказал бы другое слово, — мрачно пробурчал Соба-кевич, — да вот только что в такой благородной компании неприлично. Она, да еще этот бандит Манилов — это Гога и Магога!

— Ну что, господа? Что я вам говорил? — ликовал Джингль. — Теперь вы сами убедились: я был прав. Все негодяи. Все подлецы. Все жулики. Все до одного люди замаранные. Весьма.

— Если верить Собакевичу, это действительно так, — сказал Холмс. — Однако ведь Собакевич… Впрочем, сейчас вы сами все поймете… Скажите, сударь, — обратился он к Собакевичу. — Знаете ли вы мистера Пиквика?

— Как не знать, — отвечал Собакевич. — Его тут у нас каждая собака знает.

— И какого вы мнения о нем?

— Первый разбойник в мире.

Этот свой приговор Пиквику Собакевич произнес с такой же твердой убежденностью, с какой он отпускал все прежние свои нелестные характеристики.

— Пиквик разбойник?! — еле смог выговорить Джингль.

— И лицо разбойничье, — с тою же мрачной убежденностью продолжал Собакевич. — Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу, зарежет, за копейку зарежет.

Тут к Джинглю вернулся дар речи.

— Клевета, сэр! — завопил он. — Наглая, постыдная ложь! Пиквик — золотое сердце! Добряк из добряков! Сам убедился. Был виноват перед ним. Весьма. Но раскаялся… Нет, сэр! Пиквика я вам в обиду не дам. Всякий, кто посмеет сказать что-нибудь плохое про Пиквика, будет иметь дело со мной, сэр! Сейчас же возьмите назад свои позорные слова, или я вырву их у вас из глотки вместе с языком!

— Успокойтесь, Джингль, — умиротворяюще произнес Холмс. — Репутации мистера Пиквика решительно ничего не угрожает… Про Пиквика я спросил его нарочно ради вас. Чтобы вы, так сказать, на собственном опыте убедились, как можно доверять отзывам Собакевича. Нет, дорогие друзья! В том-то и дело, что партнеры Чичикова по его жульническим сделкам вовсе не негодяи!

Джингль сокрушенно потупился:

— Сам вижу. Обмишурился. Дал маху. Ошибся. Весьма. Какие там негодяи! Смешные провинциалы. Простаки вроде мистера Уордля.

— На этот раз, я полагаю, мистер Джингль попал в самую точку, — живо откликнулся Уотсон. — Не правда ли, Холмс?.. И таким образом, выходит, что «Мертвые души» тоже плутовской роман. Там ведь, как вы мне объясняли, тоже всегда в центре ловкий плут, который разъезжает по свету и всех кругом дурачит.

— В связи с глубокомысленным замечанием нашего друга доктора Уотсона, — решил подвести итоги Остап, — предлагаю принять господина Чичикова не в почетные, а в действительные члены нашего славного Сообщества!

— Правильно!.. Верно!.. Браво!.. Гип-гип ура!.. — радостно откликнулся на это предложение зал.

Уотсон ликовал вместе со всеми. И лишь один только Холмс не принимал участия в этом общем ликовании.

— Что с вами, друг мой? — спросил Уотсон, почуяв неладное. — Вы разве не согласны с этим очевидным выводом?

— Увы, — развел руками Холмс. — Вы, как всегда, поторопились, Уотсон, и сбили с толку все это почтенное собрание. Нет, друзья мои! — повысил он голос. — «Мертвые души» не плутовской роман. Во-первых, потому что Манилов, Плюшкин, Коробочка не просто деревенские простаки, ставшие жертвами плута. Они сами — мертвые души. А во-вторых, что ни говори, Чичиков — не совсем обыкновенный плут. Поэтому я бы все-таки советовал вам принять его не в действительные, а в почетные члены вашего славного Сообщества… Он безусловно достоин этой высокой чести.

Хор восторженных голосов и буря аплодисментов поглотили последнюю реплику Холмса.

— И все-таки, Холмс, хоть убейте, а я так и не понял, что вы имели в виду, говоря, что Чичиков не совсем обыкновенный плут, — сказал Уотсон, когда они остались одни.

— Вы правильно сделали, что отложили этот разговор до нашего возвращения домой, на Бейкер-стрит, — сказал Холмс. — Вопрос серьезный, и нам с вами лучше обсудить его…

— С глазу на глаз?

— Ну, быть может, и не обязательно с глазу на глаз, но, во всяком случае, не в этой густой и пестрой толпе… Если я не ошибаюсь, вы были несколько обескуражены, когда Ноздрев, этот вдохновенный лгун, вдруг сказал правду.

— Про то, что Чичиков скупал мертвые души? Ну да, естественно… Войдите в мое положение: то я ору, что ни одному его слову нельзя верить, а то вдруг сам же за него и заступаюсь.

— Вот именно. А ведь он не только в этом случае сказал правду.

— То есть как? Вы готовы поверить этому…

— Вспомните его реплику про Наполеона, — напомнил Холмс. — «Они с Чичиковым, — сказал он, — одного поля ягоды».

— Ну, знаете! — возмутился Уотсон. — Этого я от вас не ожидал! Можно как угодно относиться к Наполеону, но, что ни говори, он был человек необыкновенный. И поистине надо обладать тупостью Ноздрева или, если вам так больше нравится, легкомыслием Ноздрева, чтобы поставить Наполеона на одну доску — с кем? С Чичиковым! С этим пошляком! С этим мелким шарлатаном!

— А вот тут вы ошибаетесь, мой милый Уотсон, — живо возразил Холмс. — Сопоставление это вовсе не так глупо, как может показаться с первого взгляда. И принадлежит оно не Ноздреву…

— А кому же?

— Самому Гоголю!

— Хоть убейте, не понимаю, про что вы толкуете! — возмутился Уотсон. — Неужели вы всерьез считаете, что между Наполеоном и Чичиковым действительно есть что-то общее? Да мало ли что могло померещиться Ноздреву или дураку полицмейстеру!

— Ладно, — согласился Холмс. — Оставим Ноздрева. Оставим полицмейстера. Позвольте, я напомню вам знаменитые строки Пушкина. — Холмс с выражением продекламировал. — «Мы все глядим в Наполеоны. Двуногих тварей миллионы для нас орудие одно…» Это ведь сказано именно про таких людей, как Чичиков. Про тех, для кого люди — всего лишь «двуногие твари», которыми можно торговать напропалую, как торговал ими Чичиков… Нет, Уотсон! Что ни говорите, а на сей раз, как это ни парадоксально, вдохновенный врун Ноздрев сказал чистую правду. Чичиков действительно похож на Наполеона. И не только внешне. Вы только вдумайтесь в глубинный смысл этого сходства.