По следам Гоголя - Страница 4

Вообще фатальность в отношении к потерям была одной из черт Гоголей. Василий Афанасьевич никак не мог смириться со смертью своей любимой дочери Анны. Он уходил за усадьбу в поле, ложился там на землю и плакал. Однажды после очередного приступа горя он заснул на сырой земле и с тех пор стал слабеть грудью. От этой болезни он и умер.

Уезжая лечиться в Дубны в 1825 году, он сказал Марии Ивановне, что едет умирать, и слова его сбылись.

Мария Ивановна, когда узнала о его смерти, отказывалась от пищи и не хотела жить. В потере близкого существа было не только горе, невозможность сжиться с утратой (Мария Ивановна возроптала даже на бога, хотя свято верила в него). В потере видели знак, намек, предупреждение. Мария Васильевна Гоголь, старшая из сестер Гоголя, рано потеряла мужа. Она чахла и чахла, блекла ее красота, не нужная никому, и, когда Данилевский (а он вырос в красавца и сделался любимцем женщин) не ответил на ее чувство, для нее все кончилось. Скоротечная чахотка свела ее в могилу.

Для самого Гоголя смерть брата, смерть отца были ударами, от которых он не оправился. Они сделались началом тех недобрых предзнаменований, которые преследовали Гоголя всю жизнь. Очередная смерть близкого или даже знакомого человека как бы напоминала о его собственной близящейся смерти.

Вспомним, как Пульхерия Ивановна в «Старосветских помещиках» говорит о пропавшей кошечке, которая вдруг вышла из леса, что это ее смерть за ней приходила. После этого она ложится в постель и уже более не встает. Смерть приходит от сознания смерти, а не от какой-нибудь болезни. Так же и Афанасий Иванович. Услышав в жаркий день в саду голос Пульхерии Ивановны (уже покойницы), он верит, что она пришла за ним, зовет его. И так же быстро «уходит» вслед за ней.

2

Вообще Гоголи жили недолго. Василий Афанасьевич скончался на сорок восьмом году жизни, Гоголь не дожил до сорока трех лет. Как говорил он о себе и о своем отце, сложения они были слабого. Но вот прадед Гоголя, Василий Танский, дожил до восьмидесяти пяти лет. Этот петровский полковник, бывший приближенным гетмана Скоропадского, все перенес — и славу, и бесславье (когда его сослали за жестокое обращение с козаками в Илимск), и потерю имений, и семь лет Сибири. Жену его звали Ганна (Анна), она была женщина с крутым характером; единственную дочь свою они тоже назвали Ганнусей (вспомним героиню «Майской ночи», возлюбленную Левко), — она и стала женой Семена Лизогуба, чья фамилия тоже была известна на Украине: Лизогубы состояли в родстве, с одной стороны, с гетманом Скоропадским, с другой — с Павлом Полуботком, который, по народной легенде, в цепях в тюрьме дал свой грозный ответ царю Петру, напоминая ему о Страшном суде перед лицом всемогущего бога (этот сюжет вдохновил художника Волкова, написавшего картину «Петр I и Полуботок»).

ГЕРБ РОДА ГОГОЛЕЙ-ЯНОВСКИХ. Реставрация В. Батурина.

ГЕРБ РОДА ЛИЗОГУБОВ. Реставрация В. Батурина.

Так что среди предков Гоголя были и свои возмутители спокойствия. Полковник Танский, судя по всему, человек смелый, но и честолюбец, испытавший тяжесть опалы, к концу жизни раскаявшийся и нашедший утешение в вере, смутьян Полуботок и прадед Гоголя Семен Лизогуб, — тихий, набожный, добрый, — таковы были крови, которые смешались в роду Гоголя и образовали свою взрывчатую смесь.

Потому что, несмотря на добрый нрав, в гневе Гоголь бывал и резок и неудержим, его ум, «карауливший над собою», как любил он говорить о своем уме, не всегда имел власть над чувством.

Кроткая кровь Семена Лизогуба породила воплощенный образ любви и добросердечия — бабку Гоголя, Татьяну Семеновну Лизогуб. Ее черты он отдал любимой своей героине — Пульхерии Ивановне Товстогуб.

«Отдаленная деревня» Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны так же удалена от городов, как и Васильевка — имение отца Гоголя Василия Афанасьевича Гоголя-Яновского, доставшееся ему в наследство от матери, Татьяны Семеновны. И «низенький домик с галереею из маленьких почернелых деревянных столбиков», и ковер под развесистым кленом (где, кстати сказать, любили проводить время сестры Гоголя), и двор с амбарами и кухней, и пруд — все это виды Васильевки, все это родина Гоголя, его пенаты. Кстати об одной подробности, оправдывающей «владетелей» этой деревеньки. У Гоголя сказано: «Я иногда люблю сойти на минуту в сферу этой необыкновенно уединенной жизни, где ни одно желание не перелетает через частокол...» Обычно эти слова относят к героям повести, относят и ставят им в вину —вот, дескать, как скудно они жили, ни о чем, кроме своего дома, не думали. Но речь здесь идет не о них, а об авторе, вспоминающем их жизнь, о его желаниях, в данную минуту воспоминания, погруженных в собственное вдохновение. Это его мысли не перелетают через частокол.

Гоголь действительно любил «эту скромную жизнь», как признается он в первых строках повести. Не раз его бричка или коляска останавливалась у крыльца дома в Васильевке, где жили его мать и сестры и где он провел одиннадцать лет жизни. Сначала он наезжал сюда студентом, потом автором «Вечеров на хуторе близ Диканьки», затем — «Миргорода» и «Арабесок» и, наконец, просто Гоголем.

«Я думаю, все переменилось, но мое сердце всегда останется привязанным к священным местам родины», — писал он матери в 1825 году. Эти слова он мог бы повторить и на закате жизни. По свидетельству племянника Гоголя Н. Трушковского (сына сестры Гоголя Марии), Гоголь хотел, чтоб его прах покоился в Васильевке.

«Сегодня ездил с Трушковским в Данилов монастырь, — писал в одном из писем биограф Гоголя П. Кулиш. — Дорогою он объявил мне, что Гоголь завещал перевезти его тело в Васильевну». Сейчас на месте бывшего Васильевского кладбища, находившегося, как и все сельские кладбища, у стен церкви, осталась одна могила — могила родителей Гоголя Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголей-Яновских.

Васильевская усадьба делилась на две части прудом, по ту сторону пруда, на возвышении, ничего не было — одна голая земля. Гоголь насадил там маленькие клены, липки, дубки. Он брал в руки пригоршню камней и разбрасывал их по полю — где камень упадет, там и расти дереву. К концу века, когда Гоголя давно уже не было в живых, парк разросся и в нем построили дом, в котором поселился сын сестры Гоголя Елизаветы Васильевны — Н. Н. Быков. Судьба свела ветви Пушкина и Гоголя — внучка поэта, Мария Александровна, стала женой Н. Н. Быкова.

Дочь Н. Быкова, Софья Николаевна Данилевская, рассказывала мне в 1979 году в Полтаве, что на их — быковской — стороне по просьбе Гоголя крестьянами был насыпан невысокий холм земли, с которого, если подняться на самый его верх, была видна соседняя усадьба Черныша. А еще говорили, что в нем спрятал Николай Васильевич перед отъездом из Васильевки свои рукописи. «Мы детьми часто играли возле этой насыпи, — рассказывала Софья Николаевна, — и даже пытались разрыть ее, прорыли глубокую нору, но ничего не нашли». «Когда поэта спрашивали, — пишет В. Чаговец, — зачем он насыпает этот холм, он, говорят, ответил: «Когда-нибудь люди будут очень благодарны мне за это». Эти таинственные слова Гоголя и дали повод для слухов о зарытых в земле рукописях.

СОФЬЯ НИКОЛАЕВНА ДАНИЛЕВСКАЯ — ПРАВНУЧКА А. С. ПУШКИНА И ВНУЧАТАЯ ПЛЕМЯННИЦА Н. В. ГОГОЛЯ. Фото Г. Мотрия. 1982 г.

МАРИЯ ИВАНОВНА ГОГОЛЬ-ЯНОВСКАЯ, МАТЬ ПИСАТЕЛЯ. Работа неизвестного художника.