По пути Ясона - Страница 7

— Какая длина?

— Около 16 метров.

Молчание.

— Обшивку, — прибавил я, — нужно крепить так, как это делали в древности, деревянными клиньями. Я знаю, это может стать проблемой, но так поступали в старину…

— Не проблема, — буркнул Вассилис.

— Сколько времени займет постройка?

— Кокпит будет?

— Нет, просто открытая палуба.

— Мотор?

— Нет. Только весла и парус, как на настоящих галерах.

— Четыре-пять месяцев, — вынес вердикт Вассилис.

— Это не просто копия, — предупредил я. — Я хочу пройти на этой галере на веслах и под парусом в Черное море, повторить путь Ясона и аргонавтов.

Вассилис не отреагировал. Казалось, к разговорам он относится, как к своей работе, — ни малейших сомнений. Поэтому я собрался с духом и задал главный вопрос:

— Вы сможете построить такой корабль?

— Да.

— Когда начнете? Я бы хотел выйти в море в начале лета 1984 года.

Вассилис подумал.

— В следующем октябре.

Он затушил сигарету, вышел из сарая, взялся за тесло — и мгновение спустя во все стороны снова полетели стружки. Я понял, что разговор окончен.

Позднее, намного позднее, когда галеру готовили к спуску на воду, из Афин на Спецу приехал корреспондент греческой газеты, желавший взять у Вассилиса интервью. Почему он решил построить такой необычный корабль, с какими трудностями столкнулся, как их преодолел и тому подобное. А еще журналиста интересовало, почему Вассилис согласился рискнуть своей репутацией.

Мастер посмотрел корреспонденту в глаза и ответил:

— Для Греции.

На Спецу прибыли чертежи от Колина. На них было показано, как следует строить галеру, отмечены ширина и высота каждой доски и каждого бимса, указаны расположение и форма всех элементов деревянного корабля с их экзотическими названиями — стрингеров, привальных брусьев, кильсонов, книц и футоксов. Имелся также чертеж, изображавший изгиб и поперечное сечение кормы, изогнутой на манер скорпионьего хвоста, и маленький набросок, что показывал наилучший способ соединения досок при помощи деревянных клинышков. Еще Колин подсчитал, насколько велик должен быть парус и какую ему надлежит иметь форму. Он прикинул, что прямоугольника площадью около 300 квадратных футов (весьма скромный размер) будет достаточно для столь небольшого корабля. Специально для меня Колин приложил к чертежам схему, из которой явствовало, что, если развернуть галеру под определенным углом к поверхности воды, на конкретной скорости она может перевернуться.

Прежде всего конструкция «Арго» призвана была облегчить труд гребцов. На другом рисунке Колина трое роботоподобных «типовых» людей сидели на гребных скамьях: рисунок показывал, сколько требуется свободного места каждому гребцу, чтобы выполнять свою работу, не мешая товарищам. Впрочем, мы согласились, что «типовых» людей подыскать будет нелегко. Кто бы ни вызвался отправиться со мной — а я до сих пор не имел представления, кому взбредет в голову добровольно согласиться на долгие часы изматывающего труда, — они вряд ли окажутся «типовыми» людьми.

Придирчивость Колина к деталям была неоценима, поскольку именно она служила залогом успеха строительства. Но как мне убедить Вассилиса в необходимости точно следовать «иноземным» чертежам? Ведь для него бумаги и рисунки из Англии ровным счетом ничего не значили. Вассилис привык опираться на опыт, на знания и умения, обретенные за долгую жизнь (и он когда-то был подмастерьем); в конце концов, он построил уже столько традиционных рыбацких лодок, что назубок знал размеры каждой детали и не глядя мог поставить ее на нужное место. Он не слушал ничьих советов и наверняка не станет вглядываться в чертежи. Похоже, мне придется изыскать способ «перевести» чертежи Колина в нечто такое, чему Вассилис согласится следовать и что не нанесет урон его совершенно оправданному самомнению. Пожалуй, надо изготовить модель в полном соответствии с чертежами, выверенную до миллиметра, такую красивую, что Вассилис не сможет ею не восхититься — а потом воспроизведет ее в натуральную величину. Да, так; положусь на суждение, что столь опытный и искусный мастер, как Вассилис, сумеет по крохотной модели построить оригинал — что называется, на глазок.

Том Восмер, знакомый мне со «странствий Синдбада», был гениальным моделистом. Когда мы впервые встретились, Том занимался тем, что реставрировал поврежденные модели античных судов. Его жена Венди однажды пошутила, что всякий раз, когда она пытается пропылесосить ковер, пылесос давится крохотными медными пушечками. В конце нашего похода по следам Синдбада Том и Венди перебрались в Австралию, где Том открыл верфь по строительству деревянных судов. Хотя сейчас он находился от меня на другом конце света, я не сомневался: Том — именно тот человек, который примет вызов и изготовит миниатюрную модель галеры бронзового века.

Все сложилось так, как я надеялся. Три месяца спустя меня пригласили в аэропорт Хитроу забрать посылку из Австралии — большую и круглую, как барабан. Раскрывать коробку было все равно что разгадывать китайскую головоломку. Когда я снял крышку «барабана», пришлось обращаться к письменным инструкциям, чтобы открыть вот этот зажим, повернуть вот этот фиксатор, удалить еще один слой прокладочного материала, отвернуть винт, потянуть за ручку… Наконец моим глазам предстала сама модель, совершенная в каждой детали; в ней присутствовали даже деревянные колышки, оригиналам которых предстояло в будущем соединить доски настоящего корабля. Каждый колышек был утоплен в дощечки толщиной 3 мм; несмотря на микроскопические размеры, Том ухитрился не пропустить ни единого! Невооруженным глазом можно было различить лишь вереницу черных точек, размерами каждая не крупнее кончика швейной иглы, — это и были торцы колышков, располагавшихся на предназначенных им местах. Том всегда страдал склонностью к перфекционизму.

Снова собираясь в Грецию, я взял модель с собой. Когда я поставил ее на верстак Вассилиса, тот и бровью не повел, как обычно.

— Вот так должен выглядеть наш корабль, — сказал я, старательно делая вид, что ничуть не волнуюсь. На мгновение — или мне показалось — во взгляде Вассилиса мелькнуло одобрение. — С нашей прошлой встречи я провел кое-какие опыты. В частности, попытался согнуть большое дерево, чтобы понять, получится ли тот изгиб, который указан на чертежах.

Моим переводчиком был Энди, племянник Дядюшки Джона. Бывалый моряк, он без труда перевел мой рассказ, как в Ирландии я искал в лесах 16-метровый ствол подходящего диаметра, валил дерево, тащил его до деревни, где жил, обрубал топором ветки, а потом стесывал все лишнее, после чего вымачивал древесину в морской воде (чтобы размягчить), устанавливал лебедку и поднимал ствол, добиваясь нужного изгиба, — словно натягивал тетиву гигантского лука. Времени это отняло немало, и я рассчитывал, что моя история произведет на Вассилиса определенное впечатление. Однако мое долгое повествование этот молчаливый грек подытожил единственной короткой фразой.

— Что он сказал? — спросил я.

Энди, похоже, смутился.

— Давай, выкладывай.

— Он сказал: «Ну и что?»

Еще одной причиной из тех, что вновь привели меня на Спецу, была потребность узнать, где Вассилис намерен брать древесину для строительства. Обломки древних средиземноморских судов, добытые водолазами, равно как и фрагменты, найденные при археологических раскопках, убедительно доказывали, что в античности для домов и для кораблей использовали разновидность сосны — Pinus brutia, иначе алеппскую сосну. Я попросил Вассилиса работать именно с этой породой — и с радостью узнал, что он и другие мастера Спецы предпочитают как раз алеппскую сосну. Мне поведали, что древесину доставляют на Спецу с острова Самос у побережья Турции. Так что я отправился на Самос в поисках того торговца деревом, который являлся поставщиком Вассилиса. Я хотел удостовериться, что он понимает, сколь тщательно нужно подойти в данном случае к отбору древесины.