По пути Синдбада - Страница 55
В Вампоа, на пристани, нас встретили представители муниципальных властей и прилетевший из Пекина посол Омана в Китае. Хозяева встретили нас радушно, подготовив специальную развлекательно-познавательную программу. Нас поселили в лучшем отеле города, выделили в наше распоряжение экскурсоводов и переводчиков, предоставили автобус и легковые машины. «Сохар» взяла под охрану полиция. Все члены нашего экипажа нашли себе занятие по душе. Оманцы совершили экскурсию, а затем набег на местные магазины, морские биологи посетили рыбоводческие хозяйства, Ник Холлис побывал в местной больнице, где наблюдал за лечением пациентов иглоукалыванием, Тим Ридмэн провел время на стройке, знакомясь с типовым жилищным строительством.
Что касается меня, то я с большим интересом ознакомился с конструкцией китайского судна — перевозчика живой рыбы. В корпусе подобного рода судов просверливаются отверстия, обеспечивающие циркуляцию забортной воды в резервуаре с пойманной рыбой. Я также побывал на китайской джонке, торговом парусном судне прибрежного плавания. Такие суда имеют многовековую историю, но их конструкция за это время не изменилась. Эти джонки оснащаются большим количеством парусов, чтобы двигаться даже при слабом ветре; при входе в реку, равно как и при выходе из нее, они используют приливно-отливные течения. Шпангоуты этих судов изготовлены из приятно пахнущего камфарного дерева, и этому аромату я, естественно, отдал должное, вспомнив об отвратительном запахе, стоявшем в подпалубном помещении нашего корабля. Джонки конопатят смесью тунгового масла, извести и рисовых стеблей. При благоприятных условиях эти суда идут со скоростью пять узлов (но, если ветер достигает силы в семь баллов, они уходят в укрытие). Экипаж джонки состоит из восьми-десяти человек; сын занимает место отца, когда тот прекращает плавать. Джонка, на которой я побывал, принадлежала одной из местных коммун, и я поинтересовался, кто принимает решения при управлении судном — неужто, посовещавшись, весь экипаж? «Нет, — ответили мне, — джонкой командует капитан».
Принимавшие нас китайцы искренне восхищались нашей командой, преодолевшей шесть тысяч миль полного опасностей пути, чтобы посетить их страну. Им было особенно по душе, что мы, идя в Китай на судне без двигателя, добились успеха только благодаря своим собственным физическим силам, благодаря сплоченной и дружной работе всего нашего экипажа, проявив высоко ценимые китайцами качества. А вот историческое значение нашего путешествия для китайцев, пожалуй, осталось на втором плане. Они так гордились своей программой реконструкции государства, что им, должно быть, было трудно понять, зачем арабский корабль повторил путь мореходов, ходивших на торговых судах в Кантон тысячу лет назад. Впрочем, торговля в Кантоне по-прежнему процветает, а изделия, идущие на продажу, главным образом те же, что и в прежние далекие времена. Тысячи бизнесменов приезжают в Кантон, сменив арабских, индийских и персидских торговцев, приходивших сюда на парусниках, совершив опасное путешествие. На плантациях шелковицы (принадлежащих теперь коммунам) по-прежнему разводят шелковичных червей, питающихся листьями этих деревьев и вьющих коконы из шелковых нитей для знаменитых тканей. Оманцы, совершившие набег на местные магазины, не преминули купить своим женам отрезы этой материи, способной ублажить самых капризных женщин. По-прежнему процветает в Кантоне и торговля фарфором. Я побывал на фарфоровой фабрике и увидел там чашки с изображением пальм, чашки эти предназначались для продажи арабским странам.
В Кантонском университете мне показали китайскую хронику, в которой рассказывается о том, что в конце VIII столетия в Кантон пришел арабский сшивной корабль. В этой хронике я прочел: «Судно это построено без гвоздей. Единственным материалом для скрепления частей корабля между собой являются кокосовые волокна». Таким образом подтвердилось, что арабские сшивные суда приходили в Китай еще в те далекие времена, когда в Багдаде правил халиф Гарун аль-Рашид, а в Китае — династия Тан.
В той же хронике говорится, что в конце IX века в Китае проживало около десяти тысяч иноплеменников; большинство иноземцев, вероятно, составляли магометане. В Кантоне и поныне стоит мечеть, возведенная мусульманами в те далекие времена. Сейчас Гладкая пагода, как китайцы называют эту мечеть, высится в центре города, поблизости от реки. Говорят, что в прежние времена минарет этой мечети служил маяком кораблям, шедшим вверх по реке. Оманцы, конечно, побывали в этой мечети, где возблагодарили Аллаха, даровавшего им успех в опасном и долгом плавании. Ныне в Кантоне проживает четыре тысячи триста мусульман, и каждую пятницу некоторые из них ходят молиться в эту мечеть.
Церемония встречи нашего экипажа состоялась в Кантоне 11 июля. На это празднество прилетела оманская делегация во главе с Сайидом Файсалом, министром национального наследия и культуры. В делегацию вошли представители министерства иностранных дел, флота и армии. Из Пекина прилетели председатель комиссии по культуре правительства КНР, его заместитель, сотрудники министерства иностранных дел и другие официальные лица.
За «Сохаром» снова пришел буксир, и, выйдя из Вампоа, мы пошли вверх по реке к Кантону. На бизань-мачте нашего корабля развевался китайский флаг, а на грот-мачте, корме и бушприте реяли оманские флаги. На подходе к Кантону нас встретила канонерская лодка, экипаж которой был построен вдоль леера; у флаг-фала стоял сигнальщик. Мы должны были обменяться приветствиями, а я не имел понятия, кому надлежало первому салютовать флагом. Но, когда наши корабли поравнялись, по выражению лица командира китайской лодки я понял, что нам следует действовать первыми, и Эйд исполнил приветственный ритуал. Китайцы в свою очередь отсалютовали нам флагом; раздались звуки сирены. Мы ответили звоном корабельного колокола.
Наконец мы пришли в Кантон, где «Сохару» выделили главный причал. На пристани рядами стояли школьники, размахивая под оркестровую музыку красными и желтыми помпонами. Когда «Сохар» подошел к причалу, его встретил оглушительный шум: оркестр играл бравурную музыку, фейерверк грохотал, дети пели. Мы всей командой сошли на пристань, где нас встретили оманские и китайские официальные лица. Затем пришло время речам, в которых выступавшие воздали должное нашему экипажу, отметив его заслуги в деле укрепления дружеских отношений между Оманом и КНР. Наконец пришло время и моему выступлению.
В своем выступлении я прежде всего выразил горячую благодарность за экстраординарное спонсорство и поддержку, которые нам оказали различные учреждения, сделавшие наше путешествие явью, а также за грандиозную встречу, устроенную в Кантоне. Далее я познакомил собравшихся с наиболее существенными и примечательными событиями, имевшими место при подготовке нашего путешествия и при переходе в Китай через семь морей. Я рассказал о том, как в Индии нам помогали слоны заготавливать строительный лес, о наших рабочих, сшивавших корабль в Суре в изнурительную жару. Я рассказал о кренговании корабля в Бейпоре, о долгом дрейфе «Сохара» во время штиля, о том, как мы едва не сели на мель у Южных песков в Малаккском проливе и, наконец, об арочных шквалах, обрушившихся на нас в Южно-Китайском море.
Я знал, что через несколько дней «Сохар» отведут в Гонконг, а оттуда отправят морем в Маскат, где он станет своеобразным памятником истории арабского мореплавания. «Сохар» выполнил свою роль.
Я оглядел свой экипаж, построившийся на пристани, и мне стало грустно — такую власть имеет над нашим сердцем разлука. Пришло время расставаться с людьми, с которыми я совершил опасное, но интересное, неповторимое путешествие. Мы вместе прошли по стопам Синдбада, побывали в Индии, Шри-Ланке, на Суматре и наконец пришли в далекий Китай. В переднем ряду стояли оманцы в пестрых тюрбанах и дишдашах, сверкающих чистотой. Как оманцам удалось сохранить в чистоте одежду, так и осталось для меня неразрешенной загадкой. Во втором ряду, за оманцами, высились европейцы, все с окладистыми бородами и лицами цвета меди. Правее нашего экипажа стояли представители местной мусульманской общины. Да и кого только не было на причале, помимо нашего экипажа: официальные лица, школьники, музыканты, одетые львами танцовщики, толпа зрителей.