По прозвищу «Классик» - Страница 3

Сатирическая составляющая обоих романов ныне утратила свою злободневность, однако многие фразы «Мастера и Маргариты» ушли в народ и используются до сих пор. Например, о том, что рукописи не горят, а осетрина второй свежести не бывает. У сатиры Орлова подобного эффекта не наблюдается. Орлов скорее юморист, чем сатирик: он не высмеивает и уж тем более не бичует, а всего лишь подшучивает и пародирует. Роман Булгакова и сейчас читается с интересом, чего совершенно нельзя сказать о романе Орлова, хоть тот и написан гораздо позже. «Евангелие от Сатаны» до сих пор вызывает споры. Обсуждать в «Альтисте Данилове» нынешнему читателю совершенно нечего.

Обрадованный долгожданным признанием Владимир Орлов пишет и издаёт ещё пару романов, созданных по образу «Альтиста Данилова»: «Аптекарь» (1988 г.) и «Шеврикука, или Любовь к привидению» (1990 г.).

Аптекарь Стрельцов — это практически полный двойник альтиста Данилова. Он точно так же одинок и разведён, работает в нескольких местах (аптеках), но всё равно имеет денежные затруднения. Как и Данилов, Стрельцов по ходу действия романа влюбляется в молодую женщину. Как и Данилов, Стрельцов использует любимую женщину в качестве наложницы и домохозяйки. Как и Данилову, Стрельцову совершенно безразличны проблемы и чувства любимой женщины. Как и Данилов, Стрельцов из ревности отказывается от любимой женщины. Данилов почти отдал Наташу Кармадону, Стрельцов не помешал Любови Николаевне уйти к заведомому подлецу — Шубникову. Как и Данилов, Стрельцов — чёрствый эгоист, которого волнуют только собственные чувства. Как и Данилов, Стрельцов не может предвидеть последствий своих поступков.

Роман «Аптекарь» тоже значительно разбух в объёмах за счёт кусков текста, без которых вполне мог бы обойтись. В данном случае автор не только «льёт воду». Он рвёт ритм и прерывает действие в самых неожиданных местах, чтобы внедрить в роман некие мемуарные куски, исторические эссе, географические и архитектурные очерки о районах, зданиях и природе Москвы. Сами по себе эти куски могли бы быть совершенно самостоятельными и весьма интересными текстами, но автор решил вклинить их в роман, где они ничего не прибавляют, кроме объёма, и никак не влияют ни на сюжет, ни на персонажей. Словом, Владимир Орлов написал ещё один вариант «Альтиста Данилова».

Ни «Аптекарь», ни «Шеврикука», в котором автор продолжил эксплуатировать всё те же идеи и модели, не сказав читателю ничего нового, практически не имели хоть какого–либо значимого успеха. Сделаны они по одному штампу, главные герои похожи, как близнецы, сюжеты потеряли чёткость, новых идей не обнаруживается.

Но автор вновь себя виноватым в провале считать отказался. «Просто выработан стиль» — решил он и написал роман «Бубновый валет» (2000 г.). В нём «орловская фантастика» почти отсутствует. Автор вернулся к реализму. В моде ярый антикоммунизм. Книги, фильмы и телепередачи заполнены ужасами о «кровавой гэбне». Вот и Орлов старается «оседлать волну» и вновь почувствовать вкус успеха. Однако и этот роман сделан по привычному уже автору штампу: тот же главный герой, куски публицистики, рвущие повествование, сатира, злая сила, преследующая героя и многочисленные «рояли в кустах», спасающие его. В качестве злой силы в «Бубновом валете» вместо демонов и прочих фантастических существ — сотрудники КГБ. Но и этот роман ожидаемого успеха автору так и не принёс. Ужасы в нём какие–то нестрашные, основного злодея (сотрудника КГБ, преследующего Василия Куделина) увольняют из органов, как только его начальству становится известно о превышении им своих служебных полномочий. Группу диссидентов возглавляет какая–то лживая и чуть ли не полоумная девица c характерным прозвищем «Кликуша». Сам Василий Куделин, Бубновый валет, вообще старается держаться в стороне от всего. При возникновении малейшей опасности, ему проще сбежать. И это вот — борцы за свободу? А вот это — кровавая гэбня? Антикоммунистам подобная книга и даром не нужна!

Да, Владимир Орлов злоупотребляет в своих романах фантазией, но вот врать ни за что не станет. Сатира на советские реалии — это одно. Но высасывание из пальца «ужасов» — это совершенно другое. Словом, на волне антикоммунизма ему проехаться не удалось. И Орлов возвращается в привычную колею «фантастического реализма». И тут вдруг на него неожиданно обрушивается долгожданный успех: в 2008 году очередной роман Владимира Орлова «Камергерский переулок» получает премию «Студенческий Букер».

Что это за премия? Это — проект в рамках русской Букеровской премии. Его цель — привлечь внимание студенческой молодёжи к современной русской литературе. Учредителями премии выступили Фонд «Русский Букер» и Центр новейшей русской литературы Российского государственного гуманитарного университета. С 2005 года к проекту присоединился Санкт — Петербургский государственный университет, с 2006 года — МГУ, с 2007 года — Пермский государственный педагогический университет и МГИМО.

На мой взгляд «Камергерский переулок» — худшая из книг Владимира Орлова. Она сделана всё по тому же рецепту, что и принёсший автору славу «Альтист Данилов». Орлов превратил рецепт в штамп, ни на шаг не отклоняясь от него во всех своих последующих после «Альтиста Данилова» романах. Однако, «Камергерский переулок» просто невероятно перегружен незаконченными сюжетными линиями, эпизодическими персонажами, повторами и откровенным авторским брюзжанием по поводу уничтожения достопримечательностей Москвы.

В романе практически нет какого–либо внятного сюжета. Этим грешат и все прочие книги Орлова, написанные в жанре «фантастического реализма», но именно в «Камергерском переулке» все напиханные в роман сюжетные линии и ходы никуда не ведут и ничем не кончаются. Фантастическая, вернее — фантасмагорическая часть откровенно бредова: улетевшая неизвестно почему и куда «бочка Есенина», исчезнувший тоже неизвестно почему и куда дом № 3, тот самый, в котором театр МХТ с чайкой; клон закусочной в каком–то «параллельном мире» и т. п. — зачем всё это? На поступках основных персонажей вся эта фантасмагория никак не отражается.

Владимир Орлов и в «Камергерском переулке» упражняется в сатире. В этот раз на московские реалии двухтысячных годов. Но теперь Орлов делает это зло, явно ностальгируя по тем советским временам, которые он высмеивал в «Альтисте Данилове» и «Аптекаре». Особенную неприязнь у автора и персонажей «Камергерского переулка» вызывают олигархи и прочие нувориши, вся вина которых состоит в том, что они превращают милые Орлову дешёвые московские забегаловки в дорогие заведения.

Собственно, в романе «Камергерский переулок» вообще нет ни одного положительного персонажа. Сочувствовать или сопереживать некому, подражать — тем более. Кроме того различные персонажи романа часто говорят совершенно одинаково, сбиваясь по–видимому на язык самого автора. Орлов часто использует для разных персонажей одну и ту же модель поведения. Персонажей так много, и действия их столь незначительны и эпизодичны, что автору приходится постоянно уточнять, о ком, собственно, в данный момент идёт речь, чтобы читатель окончательно не запутался: все эти «Олёна Павлыш — ноги от клюва фламинго», «Фридрих Малоротов, он же…» и т. п. Короче говоря, роман «Камергерский переулок» и романом–то как–то неудобно называть. Это просто какой–то ворох анекдотов, сплетен, маловразумительных незаконченных историй и насмешек над известными в мире искусства и шоу–бизнеса людьми. Ничего удивительного нет в том, что «Камергерский переулок» так и не смог войти в шорт–лист «Русского Букера».

Как признаётся сам Владимир Орлов:

«Главное — желание писать. Больше люблю «протяжённые вещи», чем рассказы. Они сразу созревают в голове, и писать уже неинтересно. Роман… Зачастую сам не знаешь, чем закончится!

Мне интересно писать продолжительные произведения, романы. Интересна импровизация, когда ты начинаешь с первой фразы и не знаешь, как поведёт себя герой, которого ты пока слабо представляешь».

При таком подходе, разумеется, ни о проработанном сюжете, ни о логике повествования, ни о внятной концовке и речи быть не может. Что мы, собственно, и наблюдаем в романах Владимира Орлова.