По правилам и без (СИ) - Страница 45

И опять меня усадили с двумя братьями, а подруга сидела напротив; только в этот раз подругой была Алина, и охмуряли не меня, а ее. Да и Никиту больше интересовала сидящая возле барной стойки блондинка, чем я, и это успокаивало, пусть и немного задевало.

— Чего такое лицо, малышка? — заметив мой отсутствующий взгляд, спросил басист так внезапно, что я даже дернулась от неожиданности и едва не впечаталась головой ему в подбородок. Причем он, похоже, заметил еще и то, куда этот взгляд направлен — а, почему-то, внимание мое то и дело сосредотачивалось на этой злосчастной фифочке в коротком платье и на огромной шпильке. — Ревнуешь, что ли?

— Еще чего! — чуть резче, чем следовало, ответила я. Только бы этот чертов ловелас не решил, что я отреагировала слишком эмоционально и теперь пытаюсь его обмануть, с него ведь станется. А если что эта блондиночка у меня и вызвала, так это зависть: красивая, приковывающая внимание и, определенно, обладающая тем особым чувством достоинства, которое не позволит равнять ее с той же Рогожиной. Такие не вешаются на первых встречных, вон, даже красавца Ника не особо-то удостоила вниманием, не смотря на его более чем обольстительные взгляды.

— Да и не ее полета ты птица, смирись, — зачем-то поддела я. — Если даже малолетку очаровать не можешь.

Вот уж не знаю, зачем я это говорила. То ли чтобы как-то чувство собственного достоинства порадовать, то ли взбесил меня самоуверенный (в меру, правда, и совершенно обоснованно, но какая уже разница) музыкант, но пьяному море по колено, ни то, что не слабо сказать что-то, о чем в трезвом состоянии никогда бы не сказал.

— Была бы ты хотя бы такой, как сейчас… — ничуть не обиделся Ник и мечтательно закатил глаза.

— У меня есть парень. И я его люблю, — слова, чересчур уверенные, вырвались сами по себе.

— Да, да, я слышал, что ты сейчас с мелким, — засмеялся парень. — Только не могу понять, как у вас получился такой вопиюще дис… бля, опять слово забыл!

«Дисгармоничный», — хотела напомнить я, но вместо этого получилось что-то вроде «дисграмонический». Нет-нет, а заговариваюсь по нетрезвости, хотя «дезоксирибонуклеиновая кислота» произнесу в любом состоянии.

— Именно, — не заметил — или тактично сделал вид — моей оговорки Ник. — Серьезно, я же неплохо знаю его и о тебе кое-что тоже, — ему даже не стоило говорить, что, и так ясно. — Так вот, ты, при всей своей симпатичности, не из тех, с кем он обычно проводил время. Так что, как у вас с ним все получилось?

— Места знать надо, где знакомиться, — нагло заявила я с улыбкой, чуть более широкой, чем обычно.

— Ах вот даже как, — ответил мне усмешкой басист, которого такой ответ, похоже, искренне позабавил. И он бы наверняка не преминул уточнить еще что-нибудь, но тут Алина, что-то узревшая в телефоне, громко выругалась и, бросив короткое «Я курить», пошла к выходу, к которому вел коридор, заменяющий курилку.

— Я с тобой, — тут же подхватилась я и почти побежала за ней, вызвав недоуменное «Малышка курит?». Но мне было, если честно, все равно. У Алины, когда она уходила, было такое лицо, что… не могу подобрать правильные слова, но, честно, такое мне было бы больно видеть даже на лице Рогожиной.

Застала я девушку прислонившейся к стенке и затягивающейся. Причем сигарета исчезала со скоростью, которую я не наблюдала даже у Димы.

— Алин… — неуверенно начала я, не зная, что нужно сказать, чтобы хотя бы узнать, что вдруг случилось, да и стоит ли мне это вообще знать.

— Я ненавижу этого ублюдка, — усмехнулась Алина и протянула мне все еще светящийся окном входящего сообщения телефон.

«Соловьева, если через пятнадцать минут тебя не окажется в «Миднайте», ты очень сильно пожалеешь. И если что-то случится с Ритой, тоже».

И отправитель — «Кир».

«Так вот, значит, какая у Алины фамилия», — отстраненно подумала я, стараясь гнать от себя это гнетущее чувство вины.

— Дело не в том, что он так про тебя волнуется: я в «Миднайте» часто и ничего плохого не случится, а вот с тобой вполне могло бы что-то произойти, пока я отвлекусь, — забрав у меня мобильник, объяснила девушка. — Он знает меня лучше, чем кто бы то ни было, и не просто пользуется этим, а еще и напоминает при каждом удобном случае. Вот даже сейчас… Вернулись бы мы домой через часок-другой, все бы было в порядке, а он пусть со своей беременной шлюшкой разбирается!

Это и волнует Соловьеву больше всего, только она не хочет признаваться. Храбрится, переводит тему, дымит, как паровоз; как и все мы, по сути, не признается в самом важном.

— И, скажи, как с такой кучей раздражающих факторов не начать курить?

— А, что, помогает успокоиться? — без привычного скептицизма в отношении подобного спросила я, точно ощущая, что и без того не радужное настроение упало до нуля по Кельвину.

— Мне — нет, — уверенно ответила Алина, доставая следующую сигарету. — Но дает пару-тройку минут, за которые я бы давно кого-то убила или закатила истерику. И, не знаю, что насчет других, а я начинаю смотреть на мир проще. Будешь? — и протянула мне уже не пачку, а одну-единственную сигарету вместе с зажигалкой. Странно, но я не отказалась.

И только подкурила, пытаясь привыкнуть ко вкусу дыма во рту, как к нам подошел Михалыч и, взглянув на меня, констатировал:

— Я выиграл полтинник, — а потом уже необыкновенно участливо обратился к девушке, заботливо убирая за ухо вылезшую прядь: — Что произошло, Аль?

— Ничего, — раздался голос, от которого бросило в дрожь. До боли знакомая рука выдернула у меня сигарету, которой я так ни разу и не затянулась.

Алина, что-то прошептав, впилась губами в ничего не понимающего Глеба, но, стоило ей оторваться от него, как Кирилл тут же отвесил ей подзатыльник, а самого вокалиста «отправил» к друзьям.

Как гардеробные номерки, лежавшие в сумочке Алины, оказались в руках мужчины и когда он забрал наши куртки, я не заметила, старательно отводя взгляд от Димы. Сказать, что мне было безумно плохо и стыдно — не сказать ничего. От одного взгляда в его глаза, продлившегося меньше мгновения, алкоголь мгновенно выветрился; а стоило ему второй раз поймать мой взгляд, глаз отвести я уже не смогла.

Даже не заметила, когда Кирилл, кинув племяннице ее куртку, а мою отдав племяннику, потащил девушку на улицу, грубо ухватив за локоть.

Смотрела в серые глаза, в которых была укоризна, гнев, боль и… чувство вины?

— Не делай больше так, — только и сказал Дима, а потом неожиданно привлек меня к себе и поцеловал: требовательно, настойчиво и немного грубо, как никогда раньше.

Надо ли говорить, что спорить я не стала и, получив приглашение пройтись по ночному городу, тут же согласилась?

Потому что в который раз отчетливо поняла: мне не нужен никто другой. И я не хочу больше видеть любимые серые глаза такими.

Вот только я не знала, что где-то там дорогие мне люди тоже пытаются понять кое-что важное, выбирая для этого самые сложные пути.

____________

*Animal ДжаZ — Три полоски.

И снова, раз уж глав стало юбилейное число, немного "От автора".

Во-первых, простите за столь долгую задержку. Есть много причин, но не буду оправдываться. Просто простите, пожалуйста.

Во-вторых, простите, что не отвечаю на отзывы: сразу как-то не получилось, а сейчас уже неуместно. Спасибо вам за них, огромное спасибо.

В-третьих, следующей по порядку будет идти не глава — что-то вроде бонуса, спэшла, как некоторые называют. "20.5", как обозначено у меня. И посвящена она будет исключительно Кириллу и Алине. Вообще, я не люблю менять форму повествования, да и можно было бы без этого "20.5" обойтись, но я не смогла. Просто не получилось как-то.

Не обессудьте за такую своевольность.)

И спасибо всем тем, кто продолжает читать это безобразие :)

20.5. Для двоих