По правилам и без (СИ) - Страница 32

Ну, ладно, что я, не ездила в общественном транспорте? И вообще, расстояние между ногами Игоря и столом есть, так что пролезть не составило труда. Только вот почему атмосфера снова накалилась?

— С вашего разрешения, поменяем руку, — дождавшись, пока я сяду на свое место, наконец сказал Коротков. Открыл бутылку, — как же хорошо, что это не шампанское, с моей удачей на меня обязательно бы попало — наполнил бокалы, причем нам с Димой почему-то больше, чем остальным. — И выпьем за то, чтобы в следующем году мы собрались здесь таким же составом, но некоторые, как минимум некоторые — в ином качестве. И не спрашивайте, что я имею в виду, кому надо, тот поймет.

Изящно, подумала я, делая глоток кисловатой алой жидкости, в одном тосте пожелать и оставаться дальше парой и друзьями, и поступить — а про иное качество он наверняка имел в виду то, что мы станем студентами.

И, нет, мне не приходят в голову другие мысли, совсем не приходят! И, хорошо, я скажу тост. За то, чтобы мы все оставались теми, кто мы есть. И, конечно же, выпью, и вообще, Дима, не надо так на меня смотреть.

Сыграть в твистер? Замечательно, всегда хотела в него поиграть. И что такого странного в том, что я никогда не играла в твистер? Просто у меня были другие развлечения… и нет, Керн, я не торчу все лето в библиотеке.

Катя, ты не играешь? И почему я не надела юбку… Ладно, попробуем. И вовсе это не смешно, я, и правда, в первый раз, и вообще, кто до этого разливал вино? Да, да, я тебя имею в виду, подлый провокатор! Ой, Дима, прости, я на тебя чуть не упала… И ты, Игорь, что я на тебя все-таки упала. Я сама поднимусь! Вот, видишь, уже стою. И не надо меня держать!

Дима? Ты куда? Курить? Вредно же… Игорь, и ты? А ты разве?.. Хорошо, молчу, молчу. Я вот пока с Катей поговорю…

Ан-нет, не поговорю. И вообще, я тут лишняя, пойду, что ли, погуляю по дому...

— Слушай, это уже перебор! — оказывается, я уже дошла до того балкона, на который все вдруг отправились курить. Игорь, определенно некурящий Игорь, отчитывал Диму тем же тоном, каким отчитывал меня на кухне. — Вот что ты к девчонке пристал-то?

— А ты чего? — с вызовом ответил Воронцов. Я вздрогнула: сколько стали было в этом голосе, сколько раздражения и гнева. А еще боль, совсем чуть-чуть, но она там определенно была.

Игорь хотел что-то ответить, но, как всегда, вмешался случай, выбравший своим вершителем на земле почему-то меня. Я банально чихнула. И еще раз. И снова.

— Катя с Керном там как-то заняты… — попыталась оправдаться я с глупой улыбкой, заходя на балкон. — Простите, что помешала.

— Да ничего, ты не помешала, — с улыбкой заверил меня Игорь. — Правда, Воронцов?

— Именно, — фыркнул Дима, а потом вдруг посмотрел на меня с какой-то долей иронии и насмешки. — Кстати, Рыжая, мы на тебя все-таки плохо влияем. Пила наравне со мной.

— Так кто же виноват, — я меланхолично пожала плечами, а потом неожиданно даже для себя усмехнулась. — А, может, это ты сдаешь позиции?

Это был вызов. Глупый вызов, который Воронцов принял — это было видно по его усмешке.

Но снова, как говорится, не судьба, в этот раз принявшая облик задорной песенки — у Игоря зазвонил мобильник, и он с покаянием покинул уютный балкончик. Уютный, но, к сожалению, холодный — это я почему-то заметила только сейчас, хотя вышла в кофточке с рукавом на три четверти. И это тут же заметил Дима, более мудрый — он прихватил с собой кофту. Которую тут же, не спрашивая и не дожидаясь ответа, накинул мне на плечи.

— Если ты еще и заболеешь… — проговорил он, отчего-то не опуская руки. А потом словно вспомнил что-то, спохватился, отошел — и снова та стена отчуждения, воздвигнутая непонятно когда и непонятно кем.

— Спасибо, — только и проговорила я прежде, чем Игорь вернулся.

— Тут такое дело… — он взъерошил волосы, неловко и как-то виновато улыбнулся. — В общем, моя девушка решила, что я ей изменяю, и срочно требует явиться — тем более что у нее там кое-что стряслось, о чем вам знать не положено. Такси я уже вызвал, сейчас извинюсь перед Катей с Саней, и адьес, дача и шумная компания, здравствуй, любимая, но капризная Аня.

— У тебя есть девушка? — с каким-то недоверием уточнил Дима.

— Представь себе. Я разбил тебе сердце? — этот чертов шутник еще и подмигнул, а я не выдержала, рассмеялась. — Так, ладно, до понедельника. Надеюсь, вы до понедельника оклемаетесь, алкоголики.

— Уж кто бы говорил, — Дима пожал другу руку с улыбкой, которую я сегодня на его лице еще не видела — не было в ней той фальши, что была раньше. Словно странная стена вдруг начала рушиться.

Меня Коротков поцеловал в щеку. Жаль, я не заметила, каким взглядом на него посмотрел Дима. И, добавив короткое пожелание как следует развлечься, обязанный перед девушкой бедняга покинул уютный балкон.

А стена осталась.

И с этим надо было что-то делать.

— Ты злишься из-за того, что произошло в выходные? Да, это моя вина, но…

— С чего ты взяла? — резко оборвал меня парень, но при этом даже не взглянул. — С чего ты взяла, что я вообще злюсь?

— С чего, с чего, — теперь злиться отчего-то начала я. — Я, что, по-твоему, не вижу? Что вообще с тобой происходит?

— Ничего, — не замечая моего тона, спокойно ответил Дима. — Тебе показалось. Может, не стоит столько пить?

— Столько? Да, господи, не пьяная я! И ничего мне не показалось! — я в сердцах взмахнула руками. Кофта сползла с плеч, грозя упасть на пол…

Но Дима подхватил ее и набросил обратно — и теперь был слишком близко. И что-то словно перемкнуло в моей отказывающейся соображать голове. Все стало на свои места: и странное поведение Димы, и его почти враждебность, и тот странный вопрос, и взгляд… А ведь если бы это касалось не тебя, Рита, то ты бы догадалась раньше.

— Дима, ты, что… ревнуешь? — спрашивать такое было почти безумием; наверно, все мы чуточку безумны. Во всяком случае, на этом балконе — так точно.

Парень, вопреки моим опасениям, не отпрянул. Только руки как-то незаметно начали сжимать мои плечи.

— А даже если так? — Дима наконец-то посмотрел мне в глаза. Сколько всего было в этом взгляде — даже будь я мастером слова, не смогла бы подобрать точного определения.

— Я не давала повода, — наверно, не пей я ничего, ответила бы иначе. Но сейчас иначе не могла. — В отличие от некоторых.

Воронцов лишь усмехнулся — и словно не было того взгляда. Всего лишь усмехнулся, а такое чувство, что оскорбил. Поэтому я резко развернулась, освобождаясь и от рук парня, и от вдруг опротивевшей кофты, сделала шаг… Но больше мне не позволили.

Дима, все-таки, сильный; но, попав в кольцо его рук, я почему-то не стала вырываться.

— Ты меня удивляешь, Рита, — прошептал он, наклонившись непозволительно близко. Я ощущала его всем телом, и это было до того ново, пугающе и приятно одновременно, что, спроси Дима сейчас что-то, я бы не смогла ответить. Но он не спрашивал — говорил сам. — С каждым днем все больше и больше. Такая благоразумная, правильная… а порой ведешь себя, как последняя идиотка. Да и я не лучше — хуже. Гораздо хуже. Словно совсем обезумел. Готов убить своего друга, стоит ему только посмотреть на тебя. Да не только его, любого. А насчет Рогожиной… нет с ней ничего. Ты мне веришь?

Я лишь кивнула — этому шепоту было невозможно не верить.

— Правда, совсем ничего. Дура она, не в моем вкусе, — зачем-то продолжил эту тему парень. — Да и не могу я ни о ком другом думать, кроме как о тебе. Но…

Что «но», мне узнать не удалось.

Впервые в жизни я готова была убить свою лучшую и, пожалуй, единственную подругу.

И впервые в жизни, наплевав абсолютно на все, первая, совершенно точно первая, поцеловала парня. И снова все мысли вылетели из головы, утопая в той невозможной нежности, что дарили мне самые желанные губы на свете. Теперь он позволил мне обхватить руками его шею, зарыться пальцами в волосы — и сам обнял, прижал еще сильнее, словно старался отгородить от всего мира.