По правилам и без (СИ) - Страница 3

— Сергей Олегович, простите, меня Жаба задержала, морали читала, — вот так вот запросто говорить подобное учителю мог, пожалуй, только Дима и его лучший друг, Саша Керн. Второй, кстати, услышав оправдание друга, совершенно неприлично засмеялся, за что едва не получил мячом по голове: отвлекаться, работая в паре, всегда было чревато последствиями.

— Опять прогуливал? — с интонацией скорее утвердительной, чем вопросительной, произнес физрук, но тут же махнул рукой. — Ну, пришел, и хорошо. Беликовой как раз пары не хватает, станешь с ней, поучишь девочку.

Меня, что ли? Я так и застыла на месте, совершенно забыв про то, что передала подруге-стенке мяч, и тот как раз летел обратно в мою голову. Нет, в следующий раз точно не буду становиться возле Сержа (как за глаза все называют этого обаятельного тридцатилетнего мужчину, как говорится, в полном расцвете сил)!

— Не спи, замерзнешь, — Дима в считанные секунды оказался возле меня и без каких-либо усилий поймал мяч в паре сантиметров от многострадальной рыжей головушки. — Ну, или травмируешь себе чего, а Сержу потом отдуваться.

— Для тебя я Сергей Олегович, Воронцов, — скорее для проформы напомнил физрук и засвистел: воспользовавшись случаем, ученики решили поработать не руками, а языками.

— Пошли отсюда, рыжая, а то сейчас еще чего выслушаем, — одной рукой удерживая мяч, другой Дима взял меня за предплечье и потянул в конец зала так быстро, что я за ним еле поспевала.

— Да уж, не густо сегодня, — он обвел взглядом зал и тут же, без предупреждения, подбросил мяч и передал его мне. К счастью, не слишком сильно, и я даже отбила, правда, значительно скосив.

— Прости… — неловкое бормотание пришлось оставить на потом: парень снова передал мне мяч, в этот раз слабее, чем в предыдущий.

В том, что я умею играть в волейбол, Катя была совершенно права, как и в том, что я его люблю, причем, пожалуй, это единственная игра, в которую я играю с удовольствием. Только вот была права моя бывшая подруга и в другом: играю я редко; и не то чтобы растеряла навыки, скорее наоборот, но вот окружающие почему-то сильно удивляются, осознавая тот факт, что Рита Беликова не просто держит мяч в руках, а еще и хорошо с ним управляется.

Вот и Воронцов удивился, но, к счастью, мяч все так же не пропускал. Да еще и умудрился говорить, не сбиваясь; а вот вся моя концентрация ушла на то, чтобы следить за мячом.

— Надо же, приятно удивлен, — он даже не запыхался, хотя уже пошла серия нижних передач, и Катя попросила у Марины время отдохнуть. — Не ожидал от тебя.

— Бери в команду, не пожалеешь, — шутливо предложила я и, к своему стыду, отбила мяч в самый потолок. — Черт, вот так всегда.

Дима засмеялся, за что едва ли не получил мячом в голову — спасла хорошая реакция, и мяч, пополам с законными и шутливыми обвинениями, снова полетел в меня. И тут Серж снова засвистел, все послушно (почти) сложили мячи и снова построились в шеренгу, ожидая дальнейших распоряжений, а именно бега. Настроение, поднявшееся от удачной разминки, упало ниже плинтуса: его добили разговоры оттуда, где стоял Воронцов. Причем говорили обо мне, и, судя по чуть косым взглядам и смеху, явно что-то нелестное.

— Разговорчики в строю! — громко сказал (правда, от такого «сказал» я чуть не подпрыгнула, но кричит физрук гораздо громче) Сергей Олегович и повернулся к концу шеренги. — Барышни, вы пока можете посидеть отдохнуть, а наши разговорчивые личности пока отожмутся. По тридцать раз.

Ослушаться никто не посмел, хотя и повозмущались для проформы. Вообще, наши филологи на редкость спортивные — все время участвуют в соревнованиях и, более того, выигрывают их, и едва ли не каждый вечер играют в спортзале или занимаются в тренажерном. Но сказать «в отличие от наших математиков» я при всем желании не смогу: почти половина наших парней от них не отстает, просто сегодня осталось лишь двое. Да и дружат они с параллельным классом, чего нельзя сказать про девочек: их у нас подавляющее большинство еще тех штучек. Хотя есть исключения, вроде той же Кати и Марины, сейчас о чем-то оживленно болтающих. Они даже меня умудрились втянуть в разговор, да еще и о чем — о том, что Серж никогда не упускает шанса нагрузить своих любимых учеников, а на учениц же смотрит с многозначительной улыбкой. Так оно, в принципе-то, и было, и команду поднимать свои тушки и пробегать положенные надцать метров (цитирую) он дал, обаятельно нам улыбнувшись.

Бегать я не стала, сославшись на свою спецгруппу, запрещающую бег, прыжки и соревнования. Не то чтобы от подобных упражнений мне становилось плохо, просто бегаю я более чем посредственно, я бы даже сказала, как черепаха. Да еще и руками размахиваю так, что многие не удерживаются от смеха. Так что пришлось сидеть на лавке, отсчитывая минуты до звонка: мне слишком хотелось вернуть заколку, с которой я не расставалась уже три года. К тому же это был подарок отца, которого я с тех пор не видела (редкие разговоры по скайпу не в счет): он сейчас живет где-то во Владивостоке.

Поэтому, как только прозвенел звонок, и ученики начали выползать (отличительной особенностью Сержа было то, что после его урока мало кто чувствовал себя бодрым и полным сил) из зала, я подорвалась и подлетела к беседующему с физруком Диме. Стоящего рядом Сашу я даже не заметила.

— Есть минутка? — как только Серж пошел в инвентарную, чуть неуверенно произнесла я, вперив в блондина серьезный взгляд. И только тогда поняла, что была слишком невнимательной: слева раздался сдавленный смех Керна.

— Ну, друг, оставляю тебя на растерзание нашей звездочке, — это прозвище заставило меня сжать кулаки, но взгляд на парня я так и не подняла. Он сказал что-то одними губами (это я поняла только благодаря тому, что в ответ Дима уже вслух послал его куда подальше, впрочем, не вкладывая в это злобы) и вышел из зала, оставив нас одних.

— Верни заколку, — решив не размениваться на вступления, решительно начала я, но тут же сникла под насмешливым взглядом серых глаз. — Для меня не имеет смысла кому-то что-то говорить, да еще и что: что сам Дима Воронцов прятался со мной в женском туалете, да еще и собирал Кубик Рубика! — должно быть, я сказала это слишком громко, поскольку парень что-то зашипел и потащил меня вон из спортзала, к пустующему в это время тренажерному залу или, вернее сказать, расположенным около него колоннам. Об одну из них он и оперся, сложив руки на груди и сохраняя молчание.

— Верни, пожалуйста… — растеряв всю уверенность, попросила я. — Тебе она-то зачем?

— А тебе? — этот вопрос вогнал меня в некое подобие ступора. Неужели непонятно, зачем девушке заколка? Хотя это все равно кажется странным: вот так вот трястись из-за безделушки, — когда не знаешь всей истории. А из всей школы хоть что-то о моей семье знают только Виктория Владимировна и Софья Михайловна. Никому больше эту темную историю знать не надо.

— Тебе с распущенными волосами лучше, — окончательно решил добить меня Воронцов. — Хотя, знаешь, что я тут подумал. Ты ведь у нас умная, да? Знаешь, как меня иногда называют? И почему?

— Князь, — тут же припомнила я, на что получила утвердительный кивок. Губы сами по себе растянулись в улыбке: вот это по мне. Вариант, что в девичьей фамилии его мамы мелькает это слово, отметался сразу, ровно как и отсылка к влиянию отца. Хотя какое влияние отца, Дима и сам имел прочный авторитет, да и людей умеет строить. На вокалиста из «Король и Шут» он тоже не был похож, может, на какого-нибудь древнего князя? Князь, Воронцов…

— Я идиот! — в сердцах сказала я, отчаянно стараясь вспомнить имя князя Воронцова. — Не могу вспомнить имя, но был ведь такой дворянский род — Воронцовы. Графы там точно были, да и князья, наверно, тоже. Черт, с таким легким, и мучиться!

— Десять очков Когтеврану! — шутовски воскликнул Дима. — Объяснять, почему Когтеврану, я так понимаю, нет нужды, — не спросил, а утвердил он. — А вообще я удивлен: тебе и минуты не понадобилось. И правда умная.