По образу и подобию (Видение смерти) - Страница 77

— Ну, тогда это был…

— …кто-то другой? — подсказала Ева. — Да, это был кто-то другой. Кто-то знакомый со всеми деталями, которые мы скрывали от прессы. Кто-то, кто мог использовать эти детали, скопировать их. Только это был не мужчина. В ту ночь мужчины не было. Только вы. Он ведь бросил вас, Селина? Лукас бросил вас, потому что влюбился в нее?

— Мы расстались по обоюдному согласию! Он с ней не встречался, пока мы были вместе!

— Верно, не встречался. Порядочный, честный человек. Он не двурушничал, не обманывал вас, не гулял налево. Но он познакомился с ней еще до того, как вы расстались. Кстати, Лукас это подтверждает. Он сказал, что, когда познакомился с ней, у него внутри как будто щелкнуло. Держу пари, вы знали, что он влюбился. Возможно, еще раньше, чем он сам это понял. Держу пари, вы заглядывали в его мысли при любой возможности.

— Я вам уже говорила, я не вторгаюсь в чужие мысли без спроса!

— Вы лжете. До сих пор ваш дар был для вас скорее игрой. Забавной, увлекательной, прибыльной. Как-то раз вы мне сказали, что вы человек поверхностный, и вот это — чистейшая правда. Лукас разлюбил вас, он уходил от вас все дальше. Вам пришлось сделать вид, что расставание было вполне дружеским: надо было спасать свою гордость. А теперь смотрите: его новая дама сердца погибает страшной смертью, а вы тут как тут, с распростертыми объятиями, готовая утешить. Вы пролили хоть пару слезинок, когда ходили к нему сегодня?

— Я имела полное право навестить Лукаса! Элементарная порядочность…

— Не надо мне рассказывать про порядочность. — В голосе Евы прозвучала такая едкая горечь, что Селина отшатнулась, как от удара. — Вы знали, кто такой Джон Блу, чем он занимается и где его искать. Вы все это знали задолго до того, как пришли ко мне. Вы наблюдали, как он убивает — снова, и снова, и снова. И вы заставили его таскать для вас каштаны из огня. Вы использовали и его, и его жертв, и меня. Одна из продавщиц ремесленного магазинчика в верхней части города — вам хватило ума уехать подальше от дома — запомнила вас, Селина. У вас впечатляющая внешность. Она запомнила, как вы приходили в магазин и купили три ярда красной репсовой ленты. Это было четыре месяца назад. Четыре месяца назад!

Щеки Селины уже нельзя было назвать даже бледными. Они приобрели землистый оттенок.

— Это… это не доказывает…

— Думаете, все это косвенные улики? Напрасно. Эти улики складываются в стройную картину. Средства, мотив, возможность. — Ева выбросила вверх три пальца. — Вы были знакомы с жертвой, с деталями других убийств, вы приобрели орудие убийства. Считайте, что вы сами намотали эту ленту себе на шею. — Ева сделала паузу, дожидаясь, пока до Селины дойдет смысл ее слов. — Никто, кроме вас, не мог ее убить. Вы проиграли, Селина. Взгляните правде в глаза. В чем вас никак нельзя обвинить, так это в слабости.

— Нет, в слабости меня обвинить нельзя. — Селина взяла свою чашку и поморщилась от отвращения. — Я предпочла бы глоток бренди. Вы не против? Я же, кажется, еще не арестована? Рорк любезно поднялся:

— Я принесу.

Селина сделала неопределенный жест рукой:

— На полке справа возле кухни. Двойную порцию. — Она снова повернулась к Еве: — А ведь вы его очень любите. Можно даже сказать, до безумия.

— Вы можете говорить все, что вам угодно.

— Что бы вы стали делать, если бы он вас разлюбил? Как бы вы это пережили? Если бы вы знали, что он встречается с вами только по обязанности, из чувства долга, потому что, будучи человеком порядочным, он не хочет причинить вам боль? Как бы вы это вынесли?

— Не знаю.

— Я его отпустила. — Селина на секунду закрыла глаза, а когда открыла, они вновь были ясными. Ее взгляд стал твердым. — Я пыталась его отпустить, пыталась быть разумной и даже мудрой. Но мне было больно… — Она прижала к сердцу стиснутую в кулак руку. — Мне было так больно! Просто невероятно. Невыносимо. А когда он начал встречаться с ней, стало еще хуже. Я знала, что он не вернется, ни за что не полюбит меня вновь, пока в его сердце царит она.

Рорк принес ей бренди.

— Мужчины порабощают нас, даже когда сами того не желают, — продолжала Селина. — Первое видение возникло случайно. Я знала, что нужно блокировать его, установить преграду, но… Я собиралась делать, но я чувствовала себя такой несчастной, такой обиженной, такой потерянной, что просто… взяла и открылась. И я увидела его так же ясно, как вижу вас. Джон Блу. Я видела, что он делает. — Она взболтала бренди в бокале и залпом выпила. — Это не была его мать. Это была не первая жертва. Не знаю, сколько их было раньше. Это была Брин Мерриуэзер. Я не видела, как он увозит ее из города, но увидела, как он выносит ее на руках из фургона. Было темно. Очень темно. Она была связана по рукам и ногам, у нее был кляп во рту. Я чувствовала ее страх. Он перенес ее внутрь, и там зажегся свет — множество ярких огней. Я видела все, что он с ней сделал в этой ужасной комнате. Видела, как он закопал ее во дворе.

— И вы начали строить планы?

— Не сразу. Это чистая правда! Я не знала, что делать, что предпринять. Я чуть было не пошла в полицию. Это было мое первое движение, клянусь вам. Но я… не пошла. Мне хотелось узнать, кто он такой, что заставляет его делать все эти ужасные вещи.

— И вы стали наблюдать за ним, — закончил за нее Рорк. — Чтобы узнать.

— Да. Это было отвратительно и в то же время завораживало. Я сумела подключиться к нему, и… я начала его изучать. А потом я подумала: почему бы ему не убить Аннализу? Все опять встало бы на свои места, если бы он убил Аннализу. Я даже обдумывала возможность заплатить ему, чтобы он ее убил, но это было слишком рискованно. К тому же он сумасшедший, он мог бы убить меня.И тут мне пришло в голову, что есть способ все сделать самой. Потом он убил Элизу Мейплвуд. Прямо здесь, в городе. И я поняла, как это можно сделать.

Селина вскинула голову.

— Я пришла к вам не только ради информации, — сказала она Еве. — Мне надо было знать, как вы будете вести расследование, как быстро вы его найдете, что подумаете обо мне. И в глубине души — клянусь вам! — в глубине души я надеялась, что вы найдете его быстро. До того, как я… Но вы его не нашли. Я дала вам информацию в надежде, что вы его найдете, остановите, до того…

— Иными словами, вы хотели переложить вину на следствие. Вы хотели переложить вину на меня.

— Может быть. Я ведь согласилась на гипноз еще до Аннализы, — напомнила Селина. — Я сама предложила. Я попросила Миру начать немедленно, но она все осторожничала.

— Ну, конечно, она тоже виновата!

— Это сыграло свою роль. Если бы хоть что-то пошло не так, все было бы иначе. Я сказала себе: если моя информация быстро приведет вас к нему, значит, так тому и быть. Если бы Аннализа не вошла в парк в ту ночь, я бы все это бросила. Если бы она не пошла коротким путем, я оставила бы ее в покое. Я решила бы, что это предначертано свыше. Я рассказала бы вам все, что видела. Но она вошла в парк! Она вошла в парк, и мне показалось, что этопредначертано. И я позволила себе превратиться в него в каком-то смысле, чтобы не думать о том, что я делаю. Я превратилась в него, а сама стояла в стороне и наблюдала в каком-то жутком столбняке. Было уже слишком поздно поворачивать назад. — Селина содрогнулась и отхлебнула бренди. — На какой-то миг наши глаза встретились, и она меня узнала. Она была растеряна и совершенно не понимала, что происходит. Но поворачивать назад было уже поздно. Я не могла остановиться. — Она опустила голову, безумный блеск в глазах потух. — Когда вы догадались?

— Как только узнала о ее связи с Лукасом Грандс.

— Неправда, — отмахнулась Селина. — Вы очень умная женщина, но в тот момент вы ни о чем не догадывались. Я прочитала ваши мысли в кабинете Миры и потом еще раз, после нападения на Пибоди, просто на всякий случай, чтобы обезопасить себя.

— Не вы одна умеете применять блокировку. —Ева искоса взглянула на Селину. — Я же вам говорила, что дочь Миры экстрасенс. Она дала мне несколько полезных советов.