По образу и подобию (Видение смерти) - Страница 69

— Я над этим поработаю. Не знаю, успею ли я сегодня на ваш сеанс. У нас появилась наводка, и я должна ее проработать. Вчера вечером свидетели довольно неплохо его разглядели.

— Слава богу! Если вы сможете его опознать, все будет кончено. Слава богу!

— Я постараюсь достать вам что-нибудь как можно скорее.

— В любое время суток. Я серьезно. Я приду в любое время. Мне до смерти жаль Пибоди, Даллас. Клянусь вам, мне до смерти ее жаль!

Где-то посреди этой бесконечной ночи Макнаб не выдержал и задремал у постели Пибоди. Он опустил боковую сетку, чтобы легче было до нее дотянуться, а когда его сморил сон, положил голову на матрац рядом с ее грудью, а руку просунул под одеяло и сплел пальцы с ее пальцами.

Он не знал, что его разбудило: зуммеры мониторов, шарканье ног за дверями палаты или свет, проникавший через окно снаружи. Как бы то ни было, он поднял голову, поморщился от боли в затекшей шее и вгляделся в лицо Пибоди.

У врачей так руки и не дошли до обработки следов побоев, и ему больно было смотреть на ее изуродованное лицо. Ему больно было видеть ее такой неподвижной.

— Уже утро. — Он откашлялся, прогоняя остатки сна. — Утро, детка. Солнце взошло, но, похоже, будет дождик. Тут многие к тебе заглядывали, все интересуются, как у тебя дела. Если ты не проснешься, рискуешь пропустить краткий миг славы. Я хотел принести тебе цветов, но побоялся надолго оставить тебя одну. Вот проснешься, и я об этом позабочусь. Хочешь цветочков? Ну, давай, Пибоди, от сна восстань и воссияй!

Он вытянул ее руку из-под одеяла и прижал к щеке. На руке виднелись воспаленные царапины и ссадины: она проехалась по асфальту.

— Ну, давай, просыпайся! У нас куча дел. Мы переезжаем, ты не забыла?

Не выпуская руки Пибоди, Макнаб повернул голову и увидел входящую в дверь Мэвис. Не говоря ни слова, она подошла к нему и погладила по затылку.

— Как ты прорвалась через церберов?

— Сказала, что она моя сестра. Макнаб восхищенно покачал головой:

— Молодец. Впрочем, это почти правда. А она, видишь, все еще без сознания…

— Но она знает, что ты здесь. — Мэвис наклонилась и поцеловала его в щеку. — Леонардо покупает цветы. Она обрадуется цветам, когда проснется.

— Мы как раз об этом говорили. — Самообладание вдруг изменило ему. Он повернул голову и прижался лицом к животу Мэвис, стараясь овладеть собой. Он дрожал всем телом, а она тихонько поглаживала его по волосам, пока ему наконец не удалось перевести дух.

— Я посижу с ней, если хочешь пройтись, подышать воздухом.

— Я не могу уйти.

— Как хочешь.

Макнаб подвинулся, чтобы ей тоже было видно, как мерно поднимается и опускается грудь Пибоди.

— Луиза несколько раз к ней заглядывала. Они с Чарльзом провели здесь всю ночь.

— Я видела его в комнате ожидания. А где Даллас?

— Охотится за этим подонком. Охотится на зверя, который сотворил с ней все это.

— Ну, значит, она его найдет. — Мэвис похлопала его по плечу и потянулась за стулом для себя.

— Ой, извини… Давай я тебе помогу. Тебе же нельзя поднимать тяжести.

Складной стул вряд ли можно было назвать тяжестью, но Мэвис позволила Макнабу его расставить — ему надо было чем-то занять себя.

— Макнаб, мы с Леонардо мало чем можем помочь, но мы могли бы перевезти ваши вещи, помочь вам обустроиться на новом месте.

— Вещей много. Я не хочу…

— Пойми ты, нам тоже хочется хоть что-нибудь сделать! Тебе надо быть здесь, рядом с ней. А когда ей станет лучше, ты просто внесешь ее на руках в новую квартиру. Здорово, правда?

— Я… Да, это было бы здорово.

— Мы же теперь будем соседями.

— Только ты смотри, ничего тяжелого не поднимай. Тебе нельзя… с этой булочкой в печке.

— Не беспокойся. — Мэвис погладила себя по животу. — Я не буду поднимать тяжести.

— Мне кажется, я вот-вот распадусь на куски. Но вот проходит секунда, за ней другая, а я… — Внезапно Макнаб подскочил на месте, словно его ударило током. — По-моему, она шевельнулась! Ты видела?

— Нет, но я…

— Она шевельнулась! Шевельнула пальцами! — Макнаб разжал руку, в которой лежала рука Пибоди. — Я почувствовал, как они шевельнулись. Ну, давай, Пибоди, просыпайся!

— Вот теперь я тоже заметила. — Стиснув его плечо, Мэвис наклонилась вперед. — Смотри, она пытается открыть глаза! Мне позвать кого-нибудь?

— Погоди. Погоди… — Макнаб вскочил на ноги и склонился над койкой. — Открой глаза, Пибоди! Ты же меня слышишь. Нет-нет, не спи. Ну, давай, а то все самое интересное пропустишь!

Пибоди издала какой-то звук — не то вздох, не то стон, — и этот звук показался ему райской музыкой. Ее веки затрепетали, отекшие, окруженные страшными кровоподтеками глаза открылись.

— Ну, вот и ты! — Макнаба душили слезы, но он сумел их проглотить и улыбнулся ей.

— Что случилось?..

— Ты в больнице. Все в порядке.

— Больница… Не помню.

— Это не важно. У тебя что-нибудь болит?

— У меня… все болит. Господи, что со мной случилось?

— Ничего страшного. Мэвис, теперь можешь кого-нибудь позвать.

Когда она выскочила из палаты, Макнаб прижал руку Пибоди к губам.

— Все будет хорошо. Ты поправишься, я обещаю. Ди, девочка моя…

— Я помню, как возвращалась домой.

— Скоро ты туда вернешься.

— А можно сначала лекарства?

Он засмеялся, не замечая, что по его щекам катятся слезы.

Ева спохватилась, что стоит, наклонившись над плечом Янси, и отодвинулась.

— Все нормально. Я привык. Прежде всего, позволь тебе сказать: если бы каждый приводил мне таких свидетелей, моя работа была бы просто курортом. Хотя, может быть, я и заскучал бы. — Потом он перевел взгляд на Рорка. — Между прочим, это одна из ваших программ.

— Я так и понял. Это одна из лучших имидж-программ на рынке, но мы уже работаем над ее усовершенствованием. А с другой стороны, любая программа эффективна лишь настолько, насколько опытен и умел оператор.

— Спасибо на добром слове.

— Слушайте, парни, вы не могли бы отложить обмен комплиментами на потом?

— Ладно, смотри сюда. Вот рисунок твоего свидетеля, а вот окончательный результат, откорректированный после консультации со всеми тремя. Видите? Нам удалось добиться большей деталировки, внести некоторые изменения, которые могут стать решающими при идентификации.

— Пожалуй, тут он уже меньше похож на Франкенштейна.

— Да уж. Поведение объекта очень влияет на восприятие его свидетелями. Они видят крупного парня, который бьет женщину, и в их глазах он принимает гигантские размеры. Чудовище. Но твой свидетель кое-что смыслит в основных параметрах, и он их запечатлел. Квадратное лицо, нависающий лоб, сверкающий купол черепа. Хорошо, что я знаю свойства изолирующего состава, — я смог учесть его воздействие и внести поправки. Конечно, темные очки затруднят идентификацию: глаза — ключевой элемент для поиска. Но исходный материал у нас есть, и на этой основе с помощью программы можно выстроить портрет.

Янси дал компьютеру команду начать. Ева следила, как он шаг за шагом, сектор за сектором выстраивает объемное изображение.

— Учтите, это лишь комбинация вероятностей, предложенных компьютером, — сказал он, закончив. — Но, конечно, в сочетании с тем, что нам подсказывает опыт. А теперь попробуем снять очки.

Ева взглянула на безглазое лицо, и ей стало не по себе.

— Потрясающе! — заявил Рорк.

— Возможно, его глаза повреждены, — заметил Янси, — но для облегчения идентификации мы попробуем с наибольшей вероятностью восстановить разрез. О цвете речи нет, хотя я склоняюсь к карему, исходя из смуглого цвета кожи и окраски бровей. Самый высокий процент. Действуя в этом направлении, вот что мы получим…

Он проделал еще несколько манипуляций и вывел изображение на экран. Ева, нахмурившись, изучила законченный портрет. Тяжелое квадратное лицо, мясистые губы, густые толстые брови над маленькими темными глазками. Нос крупный, слегка крючковатый, уши топорщатся на фоне голого черепа.