По образу и подобию (Видение смерти) - Страница 3

На спине были трупные пятна от скопившейся и застоявшейся в тканях крови. Кроме того, на бедрах и ягодицах виднелись темные мазки, которые Ева определила как следы волочения по траве.

— Он бросился на нее спереди. Значит, его не волновало, увидит она его или нет. Сбил ее с ног… на тротуаре или на мостовой? Нет, на гравиевой дорожке. Видишь ссадины на локтях? Он волочит ее по земле. Она пытается увернуться, оттолкнуть его, позвать на помощь. Возможно, она кричит, но он тащит ее прочь, куда-то, где сможет позабавиться с ней без помех, без свидетелей. Он тащит ее по траве. Избивает до беспомощного состояния, насилует. Завязывает ленту на шее, убивает. Когда эта часть работы закончена, он приступает к настоящему делу.

Ева вновь надела очки.

— Снимает с нее остатки одежды, забирает туфли, забирает все, что на ней было. Переносит ее сюда, укладывает в молитвенной позе. Аккуратно вырезает глаза. Потом смывает кровь в озере… если ему это нужно. Приводит себя в порядок, забирает свой трофей и уходит.

— Ритуальное убийство?

— Во всяком случае, для него это ритуал. Ее можно увозить, — сказала Ева и выпрямилась. — Давай попробуем найти место убийства.

Рорк наблюдал, как Ева вновь надевает туфли. Ей было бы легче идти босиком, но он знал, что для его лейтенанта такая постановка вопроса просто неприемлема.

Несмотря на каблуки и элегантное платье, правда, уже пострадавшее при спуске на берег, несмотря на блеск бриллиантов, она с головы до ног превратилась в полицейского. Высокая, худощавая, твердокаменная, как утесы, по которым она только что лазила, чтобы взглянуть в лицо какому-то новому ужасу. Но этот ужас не отразился в ее глазах — в этих удлиненных золотисто-карих глазах. В беспощадном свете прожекторов она казалась бледной, черты лица еще больше заострились. Ее волосы, коротко и неровно остриженные, почти такого же цвета, как глаза, растрепал озерный бриз.

Рорк видел, как она остановилась и обменялась несколькими короткими репликами с одним из полицейских в форме. Он знал, что ее голос сейчас звучит сухо, отрывисто и не выдает никаких переживаний.

Он увидел, как она указала куда-то, и Пибоди кивнула в ответ. Потом Ева отделилась от группы полицейских и направилась к нему.

— Тебе лучше вернуться домой, — сказала она. — Мне придется тут задержаться. Не знаю, сколько времени это займет.

— Наверное, немало. Изнасилование, удушение, обезображивание? — Рорк насмешливо заломил бровь, когда ее глаза грозно прищурились. — Я всегда в курсе событий, когда они затрагивают моего копа. Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет. Я не подпускаю сюда штатских, и тебя это тоже касается. Он убил ее не на берегу, и нам теперь предстоит найти первичное место преступления. Я сегодня, может, и до дому не доберусь.

— Хочешь, я привезу тебе — или пришлю — смену одежды?

Поскольку даже он, со всем своим неслыханным могуществом, не мог щелчком пальцев переодеть ее в брюки и башмаки, Ева покачала головой.

— У меня есть сменная одежда в раздевалке в управлении. — Она оглядела свое платье, уже порванное, испачканное грязью. Видит бог, она старалась его уберечь, но что ж тут поделаешь! Страшно даже подумать, сколько он заплатил за эту проклятую тряпку. — Извини, платье погибло.

— Это неважно. Дай знать, как только сможешь.

— Обязательно.

Она сделала героическую попытку не поморщиться и не отшатнуться, когда он привычным жестом провел пальцем по ее подбородку, а потом наклонился и поцеловал ее в губы.

— Удачи, лейтенант.

— Угу. Спасибо.

Возвращаясь к лимузину, Рорк услышал, как она повысила голос:

— Итак, мальчики и девочки, рассыпьтесь. Расчетами по двое. Стандартный поиск улик.

«Он не стал бы тащить ее на дальнее расстояние, — решила Ева. — Какой в этом смысл? Потеря времени, лишние хлопоты, дополнительный риск быть замеченным». И все же, поскольку речь шла о Центральном парке, поиск обещал быть долгим и нелегким, если только им не выпадет неслыханное везение.

Везение выпало ей через полчаса.

— Здесь! — Ева вскинула руку, делая Пибоди знак остановиться, и присела на корточки. — Дерн поврежден. Дай-ка мне очки. Да… да, — подтвердила она, водрузив очки на нос. — Вот следы крови. — Она опустилась на четвереньки, чуть ли не уткнувшись носом в землю, как охотничий пес, почуявший добычу. — Нужно огородить это место и вызвать «чистильщиков». Посмотрим, удастся ли им найти какие-то улики. Смотри!

Ева извлекла из походного набора пинцет.

— Сломанный ноготь. Наверняка принадлежит ей. — Отправив ноготь в пакет для улик, она откинулась на пятки. — Ты не упростила ему задачу, правда, Элиза? Ты сделала все, что смогла.

— Похоже, он тащил ее по траве, — заметила Пибоди. — Вот здесь она упиралась ногами. Потеряла туфлю. Вот откуда на ее ноге следы грязи и травы. Но он вернулся за туфлей. Унес с собой все, что на ней было.

Зачем?.. Пожав плечами, Ева поднялась на ноги.

— Проверим мусорные баки в радиусе десяти кварталов. Может, он выбросил одежду? Посмотрим, сумеем ли мы получить описание того, во что она была одета. Но, даже без описания, ошибиться трудно: одежда будет порвана, в грязи, в крови. А может, он и не выбросил одежду. Может, взял на сувениры.

— Она живет в паре кварталов отсюда, — напомнила Пибоди. — Он схватил ее недалеко от дома, притащил сюда, сделал свое дело, а потом перенес к озеру и свалил на берегу.

— Мы прочешем весь сектор. Давай организуем поиск, а потом отправимся к ней домой.

Пибоди откашлялась и оглядела платье Евы.

— Пойдете прямо в этом?

— А у тебя есть идея получше?

Ева, конечно, чувствовала себя немного нелепо, подходя к охраннику, дежурящему в ночную смену у входа в дом, где проживала Элиза Мейплвуд, в погубленном вечернем платье и на каблуках в милю высотой. Что ж, по крайней мере, жетон при ней. Она никогда не выходила из дому без него.

— Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, Нью-Йоркский департамент полиции. По поводу Элизы Мейплвуд. Она здесь проживает?

— Мне необходимо проверить ваши удостоверения.

В этот глухой предутренний час он выглядел необыкновенно представительно в щегольском красном мундире, обшитом серебряным позументом. Его внешность соответствовала облачению: солидный мужчина лет пятидесяти со слегка посеребренными висками под стать позументу.

— Документы в порядке, — сказал охранник, возвращая удостоверения. — Миссис Мейплвуд является домашней прислугой, проживает и работает у мистера и миссис Лютер Вандерли. А в чем дело?

— Вы видели миссис Мейплвуд вчера вечером?

— Моя смена с полуночи до шести. Я ее не видел.

— Нам необходимо поговорить с мистером и миссис Вандерли.

— Мистера Вандерли нет в городе. А миссис Вандерли я сейчас извещу.

Пока охранник говорил по телефону, Ева оглядывала вестибюль. Играла тихая музыка, включившаяся в тот самый момент, когда они вошли. Очевидно, она была настроена на включение при появлении людей. «Неужели человеку нужна музыка, чтобы пересечь помещение?» — удивилась Ева. Это было за пределами ее понимания.

Вестибюль был залит приглушенным светом и заставлен свежими цветами. Несколько дорогих мягких диванов сгруппировались у стен, очевидно, на случай, если кто-то захочет присесть и послушать записанную на диск музыку. В южной стене располагались два встроенных лифта, все пространство вестибюля перекрывали четыре камеры слежения.

Видимо, у семейства Вандерли водились большие деньги.

— Миссис Вандерли готова вас принять. Прошу воспользоваться лифтом А. Пятьдесят первый этаж. Вы найдете миссис Вандерли в пентхаусе Б.

— Прекрасно. А где сейчас мистер Вандерли? — спросила Ева.

— Это официальный запрос?

— Нет, я просто люблю совать нос в чужие дела! — Ева помахала жетоном у него перед носом. — Да, это официальный запрос.

— Мистер Вандерли в командировке в Мадриде.

— Когда он уехал?

— Два дня назад. Должен вернуться завтра к вечеру.