По образу и подобию (Видение смерти) - Страница 14

— А как насчет личных связей?

— Ты хочешь сказать, помимо дружеских? У нее была связь с одним мужчиной в течение нескольких лет. Он музыкант, автор песен. Обаятельный человек. Они расстались… где-то около года назад. — Луиза опять пожала плечами. — Очень жаль. Он мне нравился.

— Имя?

— Лукас Гранде. Вполне преуспевающий. Выпустил несколько альбомов, регулярно участвует в джазовых фестивалях. Пишет музыку для кино.

— Почему они расстались?

— Вот это уже похоже на сплетню. Это имеет отношение к делу?

— Все имеет отношение к делу, пока я не решу, что не имеет.

— Между ними наступило охлаждение. Они просто больше не были счастливы вместе. Поэтому они расстались, каждый пошел своим путем.

— Это было взаимно?

— Мне не приходилось слышать, чтобы Селина его поносила, как обычно поступают женщины, когда расстаются с мужчинами. Правда, я не так уж часто с ней вижусь — времени нет. Но, насколько я могла судить, она держалась вполне достойно. Они любили друг друга, а потом разлюбили. Повторяю, каждый пошел своим путем.

— Она когда-нибудь упоминала об Элизе Мейплвуд?

— Это та женщина, которую убили? Нет. Я впервые услышала ее имя этим утром в новостях.

— А имя Лютера или Диэнн Вандерли?

— Антиквариат? — Луиза с любопытством подняла брови. — Я с ними немного знакома. Кажется, один мой дядя играет в гольф с отцом Лютера. Что-то в этом роде. Не исключено, что Селина тоже с ними знакома, но это светское знакомство. А что?

— Жертва была их домработницей.

— Вот как? — Луиза вздохнула. — По-моему, ты шаришь в темноте, Даллас.

— Может быть. Но никогда не знаешь, что попадется в руки, когда шаришь в темноте.

— Вы должны очень гордиться, — сказала Пибоди, когда они вернулись в машину.

— А?

— Такое место! — Она оглянулась на приют. — И все это сделал Рорк!

— Угу. Он вкладывает деньги в такие вещи, о которых другие люди даже говорить не хотят.

Когда Ева начала выводить машину со стоянки, Пибоди вдруг положила руку ей на локоть.

— Что?

— Мы ведь теперь партнеры, верно?

— О чем ты никогда не устаешь мне напоминать.

— Но мы друзья? — настаивала Пибоди. Ева забарабанила пальцами по рулю.

— Мне предстоит слезливая сцена?

— У людей есть частная жизнь, и это их законное право. Но, по-моему, друзья и партнеры могут позволить себе облегчить душу перед друзьями и партнерами. Вам ведь не хотелось туда идти?

«Неужели это так заметно? — встревожилась Ева. — Нельзя выпускать это наружу».

— Я же пошла!

— Потому что вы ас, когда надо делать то, к чему душа не лежит. Делать такие вещи, от которых другие убежали бы с визгом. Я просто хочу сказать: если на вас что-то находит, со мной вы можете отвести душу. Вот и все. Дальше меня это не пойдет.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы я делала то, что мешает работе?

— Нет. Я только…

— Есть люди, которые могут облегчить душу за душевным разговором и порцией мороженого. Такая уж у них частная жизнь. — Ева стремительно влилась в поток движения, подрезала таксиста и проскочила перекресток на желтый свет. — На то она и частная.

— Ладно.

— Если ты намерена дуться, потому что я не плачусь тебе в жилетку, советую бросить это занятие. — Ева свернула в переулок, понятия не имея, куда едет. — Так всегда поступают копы. Глотают все дерьмо, которое им выпадает, делают свое дело и не ждут, что кто-то погладит их по головке. Мне не требуется все понимающая подружка, и я не собираюсь выворачиваться перед тобой наизнанку. Поэтому давай просто… — Она вывернула руль, запарковалась во втором ряду, не обращая внимания на возмущенный вой клаксонов, и выставила сигнал «На дежурстве». — Черт, черт, черт!Забудь все, что я сказала. Все это было совершенно излишне.

— И вы забудьте об этом.

— Я устала, — сказала Ева, глядя на улицу через ветровое стекло. — Так устала, что витаминный коктейль мне не поможет. А еще я злюсь. И я просто не могу влезать во все причины того, что со мной происходит. Просто не могу.

— Все хорошо, Даллас. Я не обижаюсь. И я на вас не давлю.

— Нет, не давишь, — признала Ева. — Я даже не жду, что ты мне врежешь. Хотя иногда я этого заслуживаю.

— Вы бы дали сдачи, да так, что я бы света невзвидела.

С коротким смешком Ева потерла лицо руками и заставила себя встретиться взглядом с Пибоди.

— Ты моя напарница и мой друг. Хорошая напарница и хороший друг. У меня… промыватели мозгов сказали бы, что у меня проблемы. И мне приходится с ними справляться. Если заметишь что-то в моем поведении, вредящее расследованию, скажи мне об этом прямо. Ничего другого я от тебя не жду. Но в остальном — прошу тебя как напарницу и друга — давай оставим мои проблемы в покое.

— Ладно.

— Вот и хорошо. А теперь давай двигать отсюда, пока нас не вытащили из машины и не разорвали на части.

— Я всей душой за.

Следующий квартал они проехали в молчании.

— Я завезу тебя домой, — сказала Ева. — Нам обеим надо поспать.

— Значит ли это, что вы будете работать над делом дома одна?

— Нет, — улыбнулась Ева. — Я хочу встретиться с Мирой, а потом вернусь домой и тоже посплю немного. Поработаю вечером. Можешь последовать моему примеру, если хочешь. Только проверь алиби Абеля Мейплвуда на ночь убийства.

— Есть. А что мы будем делать с Санчес?

— Я об этом еще подумаю. Утро вечера мудренее.

Поскольку в голове у нее была каша, Ева решила, что это самое подходящее время для визита к промывателю мозгов. Или самое неподходящее. В любом случае, было бы неразумно пропускать или отменять встречу с Мирой. Сама Мира отнеслась бы к этому разумно и спокойно, а вот ее злопамятная секретарша не преминула бы при случае сделать какую-нибудь гадость.

Поэтому, вместо того чтобы растянуться лицом вниз на любой горизонтальной поверхности и погрузиться в столь необходимый сон, Ева уселась в одно из удобных кресел в кабинете Миры и приняла чашку чая, который не хотела пить.

У Миры было тонкое красивое лицо, обрамленное мягкими пышными волосами собольего цвета. Она отдавала предпочтение стильным одноцветным костюмам. В этот день на ней был светлый костюм фисташкового цвета, украшенный тройным ожерельем более насыщенного зеленого тона.

Ее синие глаза всегда смотрели доброжелательно, но при этом не упускали ни единой детали.

— Вы измучены. Неужели вы целые сутки не спали?

— Поспала пару часов. Я выпила укрепляющий коктейль.

— Все это прекрасно, но вам нужен сон. Его ничем не заменишь.

— Он идет следующим в моем списке. Но сначала я хочу услышать, что вы думаете об убийце.

— Буйный, склонный к насилию, причем и буйство, и насилие направлены на женщин. Использование красной ленты, по моему убеждению, не было случайным. Красный цвет — клеймо шлюх. В его отношении к женщинам чувствуется двойственность. С одной стороны, они Шлюхи — их надо использовать, с ними можно не церемониться. С другой стороны, религиозная поза, выбор места указывают, что он их побаивается. Мадонна — королева — шлюха. Судя по всему, он зациклен на символах.

— А почему именно Мейплвуд?

— Вы считаете, что он ее выслеживал? Вы уверены, что она была выбрана не случайно?

— Он ее подкарауливал, я в этом уверена.

— Тут может быть несколько вариантов. Она была одинока и беззащитна; возможно, это сыграло свою роль. А может, для него было важно то, что у нее есть ребенок, но нет мужа. Не исключено, что по своей внешности, по образу жизни, по обстоятельствам она символизировала для него женщину, оказавшую на него влияние. Убийство на сексуальной почве с членовредительством чаще всего происходит, когда исполнитель подвергался побоям или издевательствам со стороны деспотичной женщины. Это может быть мать, сестра, учительница, жена или любовница. Вряд ли он способен или когда-либо был способен поддерживать здоровые сексуальные отношения с женщиной.