По образу и подобию (СИ) - Страница 20

Загородное поместье Дио Дуэйна оказалось настоящим замком, лишь немного меньшего размера, чем замок герцогини Кассандрийской, приспособленный нынче для нужд ОЗК. Их пленника переправили сюда в багажном отделении флайера под присмотром той разумной «шестерки», работающей на Морса, Дикона. Да, кажется, так он себя назвал. Вот странно, подумал тогда Вадим — киборг служит киборгу. Куда только катится этот мир.

Но сейчас вовсе не этот вопиющий факт вносит смятение в его мысли и эмоции. Из головы у Вадима не выходит осознание того, что они с Кирой в сложившейся ситуации оказались в положении статистов, никак не способных повлиять на происходящее. Данди просто заперся в одной из комнат с их пленником, с полного одобрения хозяина поместья. Какие бы грехи не лежали на совести полковника спецслужб Лероя Бартоломью Орланда, нельзя позволять киборгу пытать человека, а Данди явно был настроен идти до конца и использовать любые средства. Когда примерно час назад изнывающий от беспокойства Вадим сунулся было в комнату, где шел допрос, его мягко, но настойчиво выдворили наружу. Он успел лишь заметить, что внешне пленник выглядит целым и невредимым — ни следов крови, ни гематом на открытых участках тела, ни каких-либо признаков жесткого физического воздействия. Но в выражении его лица, во взгляде, обращенном на Bond’а, светился такой глубинный животный ужас, что бывший космодесантник и нынешний агент галаполиции, повидавший и переживший много чего на своем веку, на секунду перестал дышать.

Через пару минут после его вторжения у двери комнаты для допроса появился Дикон. Принял типовую позу и выражение лица туповатого, но усердного киборга в режиме «охрана объекта» и застыл, загородив собой дверной проем, очень недвусмысленно намекая всем своим видом, что повторения попыток проникнуть внутрь он больше не допустит. Ковалев лишь зубами скрипнул.

Пометавшись по коридору, словно загнанный зверь, потом постояв у панорамного окна минут пять, Вадим наконец спускается на этаж ниже и решительно стучится в дверь Кириной комнаты.

Ее гостевые покои, как и его собственные, выглядят необжитыми — сумка с неразобранными вещами стоит у кровати, на столике у окна рабочий планшет, комм, чашка недопитого кофе и блюдце с аппетитного вида булочками, к которым Кира явно даже не притронулась. То, как девушка съежилась в большущем кресле, поджав под себя ноги и сцепив руки в замок, а также застывшее словно маска выражение лица свидетельствуют о ее, мягко говоря, не самом бодром состоянии духа.

— И какого же ты тут сидишь, а?! — пускается Вадим с места в карьер, — Там один из твоих проклятых киборгов заперся с пленником в комнате и творит черт знает что! Ты же спец по этим ублюдкам, так разберись с ним!

Кира прикусывает костяшки пальцев, мотает головой.

— Данди всегда слушался только Стэна. Не подчинялся ему, а именно слушался, уже даже не как ребенок родителя, а как младший старшего. Это означает, что он мог послушаться, а мог и нет. Они пришли в ОЗК вдвоем, я тогда была поражена, насколько Данди развит как личность. До этого я встречала лишь одного такого киборга. Ты его знаешь.

— Еще бы не знать, — фыркает Вадим, — только развитие рыжему паршивцу на пользу не пошло, разве что пакостить стал изощреннее.

Кира невольно приподнимает уголки губ. Уж она-то в курсе, как Вадим на самом деле относится к Дэну, ее словесными демаршами не обмануть.

— Все киборги развиваются по-разному, ты наверняка это заметил. Если хозяин разумного киборга станет поощрять и стимулировать развитие органической части мозга у своего подопечного, то процесс ускорится в геометрической прогрессии, он будет проходить намного быстрее, чем у ребенка. Плюс у киборга есть процессор, с его помощью он может получать и обрабатывать информацию из сети. Чем сильнее связь между органической частью мозга и процессором, тем выше скорость развития. Ну и от личных способностей и характера многое зависит. Данди настоящий уникум, видел бы ты его синапсы на томографе. Плюс Стэн уделял ему много внимания. Как результат…

— Как результат — хитроумный, изобретательный, скрытный, жестокий и не признающий авторитетов сукин сын, — подхватывает Вадим на повышенных тонах. — И сейчас мы позволяем этому типу пытать человека. Вряд ли наш пленник невинная овечка, да пусть я даже уверен в обратном. Но мы не присяжные, не прокурор и не судья, и тем более не палачи.

Кира глядит на него в упор, чуть сузив глаза.

— Скажи, а ты сам на что пошел бы ради спасения Алика?

Вадим упрямо наклоняет голову.

— Не сравнивай несравнимое. Я человек. Я рос среди людей, меня воспитывали в соответствии с нормами человеческой морали и понимания ценности человеческой жизни, есть определенные границы, которые я не смогу переступить.

Кира чуть пожимает плечами.

— Серийные убийцы, насильники и изуверы тоже люди, выросшие среди людей. А Данди воспитывал Стэн. Ты веришь Стэну?

Вадим застывает на миг, шумно втянув воздух ноздрями. После службы в космодесанте невольно начинаешь делить всех окружающих на две категории — те, кому доверил бы прикрывать свою спину в бою, и те, кому не доверил бы. Стэнли Баскин однозначно попадает в первую категорию, чутье на людей Вадима почти никогда не подводит. Но упрямство не позволяет ему уступить в споре.

— Довольно пустой болтовни. Если ты веришь этому Bond’у, то какого черта он от нас прячется? Происходящее касается не только его. Мой сын, между прочим, в опасности.

Решительно тряхнув головой, Кира поднимается на ноги.

— Ты прав, нам стоит вмешаться. Просто… С Кассандрой почему-то нет связи, я более чем немного волнуюсь, да и последние дни были не из легких… Ладно. Отставить нытье. Идем к Морсу. Это его дом, в конце концов.

Спустя четверть часа делегация в составе Вадима, Киры и Морса оказывается у дверей комнаты, которую Вадим уже мысленно окрестил филиалом застенков святейшей инквизиции.

— Впусти нас, Дикон, — мягко просит, а не приказывает Морс.

Тот неохотно отходит в сторону, бурчит под нос:

— Тот тип явился за тобой, он тебя точно щадить бы не стал. На опыты и в утилизатор.

Морс пожимает плечами.

— Но я же не он. Никто из нас не он, запомни.

Он тянется к дверной ручке, но дверь сама распахивается навстречу гостям.

Лицо Данди застывшее, словно он заблокировал мимические мышцы имплантами, а глаза живые — пронзительные, цепкие, целеустремленные, глядящие словно бы сквозь незваных гостей.

Вадим делает стремительный шаг к стулу с сидящим на нем прикованным наручниками пленником, с замиранием щупает пульс. У того глаза полуприкрыты, голова свисает на грудь, из уголка рта стекает струйка слюны, ткань серых брюк между широко расставленных ног потемнела от влаги, пульс неровный, но отчетливый. Внешних повреждений по-прежнему не видно, и Вадим резко оборачивается к Данди.

— Что ты с ним сделал? Что-то вколол? Что именно?

Данди молчит, и это окончательно выводит Ковалева из равновесия. Когда он хватает Bond’а за отвороты куртки и с силой встряхивает, тот ощущается в его руках размякшей тряпичной куклой, хотя мог бы сделать так, что Вадим бы его с места не сдвинул. Глаза Данди потихоньку темнеют, взгляд фокусируется на вошедших. Он говорит, и голос у него какой-то странно ломкий и надтреснутый.

— В моем стандартном программном пакете этой методики не было. Я сам ее нашел и закачал из архивов спецотдела. Ее крайне редко используют — пойманным диверсантам и террористам достаточно обычной сыворотки правды и запугивания, а многие сами охотно идут на перевербовку, вопрос лишь в цене. Агентам же высшего ранга и лицам, отвечающим за национальную безопасность, в обязательном порядке прививают острую аллергию на вещества вроде пентотала и амитала. А эта методика заключается в сочетании легкого наркотика, гипноза и воздействия на определенные нервные узлы. В результате субъект как будто погружается в другую реальность, где сталкивается со своими самыми сильными страхами. Напуганный до смерти человек расскажет что угодно и не сможет соврать. Я все время думал про Стэна. Если он у них… Я знаю, чего он боится больше всего на свете…