По грехам нашим. В лето 6731... (СИ) - Страница 63

Самое главное, что мы сделали — сбили атаку и теперь уже слаженного таранного удара не будет. Часть всадников все же продолжала натиск, и их встретили на копья. Кони вздыбились, двоих всадников сбили. Рогатины конников не достовали до пехотинцев. И, по сути, они были обречены. Только лихая, на грани возможностей, атака смогла бы расстроить наше построение, но тут уже оставалось арбалетам и лукам расстреливать тяжелую конницу. Скоро прозвучал рог, символизирующий признание поражения.

— Раненые, убитые? — я сразу прокричал то, что меня заботило.

Через минуту.

— Два десятка и пять легко. Два тяжко, — доложил один из сотников.

— Тяжких до знахарей, доклад апосля мне, — продолжил я.

Через три часа уже в учебном классе школы в присутствии сотников, десятников, полковника, тысяцкого, Великобора и еще двоих присланных инспекторов разбирали учения. Было высказано много соображений, тактик, проведены даже были штабные учения, моя тактика оказалась не безоблачной. Но все события вызвали такое оживление, что и столичные инспекторы рьяно включились в обсуждение.

— Тяжело в учении, легко в бою, — не выдержал я и произнес фразу, которую, возможно, услышат от Суворова через 550 лет.

Глава 31. Ярмарка

В последнюю неделю сентрября начали прибывать купцы. Уже были представители из Киева и Чернигова, а из Городца и Новгорода Нижнего прибыли тысяцкие. Прибыл с обозами Антяс — мокша, с которым мы громили отряд монголов, ждал я и делегацию из Новгорода Великого и булгар, веницианцев и для меня наиболее важную — ростовского князя Василько.

Уже во всю работали два кабака, настойки, пиво и мед лились рекой. Сто свиней, забитых накануне были разделаны, частью закопченые, частью замаринованные, составляли пока главный белковый рацион. Готовы были и сто пятьдесят гусей, куры, десять коров, охотничьи артели к мероприятию смогли добыть два лося и взяли медведя. Рыбы насолили много, икра в бочках была как для продажи, так и врозницу в кабаках. Однако, самым востребованным оказались всевозможные пироги, булки и хлеб.

Это была отдельная история. Пришлось сооружать целую хлебопекарню, где кроме традиционного приготовления хлебобулочных изделий, были поставлены два тандыра и долго обучались готовить лепешки, которые после посыпали сыром с укропом.

Освоены были новоиспеченными поварами солянка, гуляш, и… пельмени с варенниками.

В целом создавалось впечатление невиданного разнообразия и изобилия. А еще впереди, когда прибудет большинство, леденцы на палочках в ограниченном количестве, печеный хворост с медом и вареньем.

На следующий день запланирована дегустация сладостей, сала, настоек с наливками и солодового виски. По грамульке, но это только раззадорит прибывших.

Ночью прибыли булгары и венецианцы. И между ними чуть не завязался настоящий бой за место у причала. Однако, Макарий, ответственный за организацию постоя гостей, как полководец повел в атаку два десятка дежуривших у пристани ратников и усмирил гостей. Он же и приехал ко мне еще до рассвета.

— Горницы забиты в избах, гостинные дома також, люда прибыло тьма, — докладывал взъерошанный тиун с мешками под глазами.

— Их тьма, а нас рать, — вспомнил я шутку из неизобретенного здесь КВНа и рассмеялся.

— Ставить шатры у двух верстах у дубравы, избы гостинные не займать — аще князь и знатные гости прибудут. Починай выкладать на лавки товар для показу и пиши, кто что торговать хоча. Цены не сбивать покуль, ратников болей бери. Також молви всем, што игры починаем заутро, — выдавал я очередные указания. Пусть устал тиун, но после ярмарки дам ему и премию, и недельный отпуск.

Первые же подсчеты дебита с кредитом говорили о прибыли с мероприятия. Так, уже гостиные дворы и трактиры дали половину затрат на их строительство и завтра должны выйти в плюс. Цены мы давали большие, но купцы со своими приближенными считали, что жить на ладьях или в шатре невмесно, если предлагаются чистые и просторные горницы. На этом менталитете я и хотел сыграть. За четыре оставшихся дня только с этого сегмента моей экономики я получу порядка двухсот гривен прибылью. А еще и уличная продажа еды и выпивки.

Были и побочные явления. Драки и пьяные гости доставляли проблем, но ратная школа справлялась. А когда еще применили так сказать спецсредства в виде плеток для буйных, и вовсе их стали называть волками и побаиваться.

— Любы, ты изнов на торг? — спросила подошедшая со збитнем и пирожками Божана.

— Добре, кабы и ты пошла. Князь роствоский в обедню буде, треба и хозяйке быть, али не здорова? — обратился я к жене, с удовольствием поедая пирожки с капустой.

— Добре ужо, я пойду. А узять Юрия можливо? — спросила любимая с опаской.

В последнюю неделю я неоправдано позабыл о своем долге перед парнем.

— Да и його, — ответил я и продолжил поедание вкуснейшего завтрака.

Через час мы уже выехали в Речное. Погода стояла замечательная. Тепло, солнечно, самое время для праздника. Сегодня предполагалось много мероприятий.

— У боях на мечах будуть почитай чатыре десятка, на кулаках три десятка и пять, силу на лавке выказывать покуль десяток и три, на конях два десятка и два, аще булгары коней не мають, — отчитывался Шинора.

Именно этот прохиндей стал у меня главным организатором соревнований. Планировал я бой на деревянных мечах с судейством, соревнование лучников, конный забег, бои без правил в круге на песке и армлеслинг. Каждому победителю был приз в пять гривен. Это много, но я расчитывал подогреть интерес, когда и закуски с алкоголем продаваться будут и самое главное — тотализатор. Вот это все организовать и следовало Шиноре, который бегал по всем местам сосредоточения гостей и местных.

Приплыл ростовский князь Василько с сотней дружины и опять завертелось. Подготовка усадьбы в Речном для большого гостя, разместить же всех дружинников сразу не удалось и пришлось ставить два шатра возле усадьбы, временно принадлежавшей ростовскому князю. Так же вместе с князем прибыли и владимирские купцы, которые как тараканы разбежались по всем местам скопления народа.

— По здорову ли князь, — приветствовал у причала я Василько Ростовского.

— Спаси Христос, а ты как Корней Владимирович? — спросил молодой князь.

— Спаси Христос! — лаконично ответил я.

— Чудна твоя ярмарка, не было аще такого, много ли товару торговал? — поинтересовался Василько.

— Так торга аще не было, токмо за утро буде, — ответил я. — А то жана моя Божана Борояровна.

Божана низко поклонилась, а когда выпрямилась, ее немного повело.

— Непраздна? — среагировал князь, заприметив выступающий живот у женщины.

— Так, князь! — ответила Божана.

— То добре, Корней Владимирович сына аль дщерь хочаш? — улыбаясь спросил ростовский князь.

— Как Бог даст князь. Кабы по здорову усе было, — ответил я.

Мы прошли в дом, и ростовский князь сразу же опешил — в сенях, пристроенное на стене висело зеркало в полный человеческий рост.

— То диво дивное! Похвалялся великий князь Юрий Всеволодович зеркалом, токмо то малое было, а вот енто… — князь развел руками и посмотрел на меня с некоторой укоризной.

Толи молодой князь разгадал план по собственному ошеломлению, толи осуждал, что у великого князя только маленькое корманное зеркало, а тут вон какое большое, толи еще что. Однако, князь минут пять красовался и даже покривлялся своему отображению.

— Добро, боярин, добро, — Василько, наконец, отлип от зеркала и вошел внутрь дома.

В обеденном зале князя ожидал еще один сюрприз — молодая девушка, тщательно выбираемая мной и не только. Красавица подала огромный каравай. Это было произведение искусства, четыре стряпухи — несколько раз готовили данного вида хлебобулочное изделие и только на пятый я дал добро. Украшенный розочками из теста, посыпанный небывалой тут сахарной пудрой с курагой и изюмом, что еще от булгар оставлял на такой случай, каравай казался величественным.