По черному следу - Страница 14
Гэлбрайт пододвинул к Никольскому стопку сложенных документов, сказал:
— В полное распоряжение Восточного филиала. Когда мы сможем получить от вас документальные сведения о Лорэ?
— Это зависит от расторопности вашего сотрудника, — пошутил Никольский. Из-за его спины поднялся Хает, открыл синюю папку и передал шефу пачку пластмассовых прямоугольников.
— Первые двадцать листов — Кизимов, — пояснил Никольский. — Девять следующих — Лорэ. Йонге всего в двух картонах, но мы решили вручить вам копии всех материалов по «черному следу», хотя в половине из них вы уже не нуждаетесь. Мистер Хает, передав приглашение, как-то не посвятил нас в подробности предстоящей беседы.
— Он выполнял мои инструкции, — сказал Гэлбрайт, жадно просматривая документы. — Кстати, Хает, я еще не знаю подробностей провала вашей миссии на Памире…
— Вам достаточно вспомнить подробности провала миссии в Калифорнии, и мне не нужно будет ничего объяснять, — лихо отреагировал Хаст. Ответ явно был приготовлен заранее.
— И все-таки меня интересует, чем закончилась ваша беседа с Кизимовым.
Хает подергал кончик веснушчатого носа, что обычно проделывал в затруднительных для себя обстоятельствах.
— Примерно тем же, чем закончилась беседа Кьюсака с Эдуардом Йонге. Мы немного повздорили…
— Вот как? — Гэлбрайт не спеша перевернул прочитанный лист. Фрэнк и все остальные смотрели на Хаста сочувственно. Шеф почти никогда не устраивал подчиненным разносы, но редко упускал возможность устроить публичный спектакль. — И что же сказал Кизимов вам на прощание?
— Ничего не сказал, — сдался наконец Хает. — Как только я ознакомил его с показаниями служащего из отеля «Эспланейд», он молча спустил меня с лестницы.
— Почему не наоборот? Если об этом пронюхает Вебер, ваш следующий полигон будет состоять в основном из лестничных пролетов.
— Хоть два полигона, — пробормотал Хает. — Что такое полигон по сравнению с этим… с этой.
— Здесь сыграла роль неожиданность; — вступился за Хаста Никольский.
— Мистер Хает неосторожно положился на условности этикета светской беседы, и ему выпал случай удостовериться, что эмблему «Вайлдкэт» [1] космодесантники носят не зря.
— Первым удостоверился Кьюсак, — рассеянно сообщил Гэлбрайт. — Йонге его немножко побил. Теперь выпал случай удостовериться Хасту. Дело за Полингом?.. Скажите, Никольский, почему в ваших материалах я не могу найти прямых свидетельств причастности Кизимова к «черным следам»?
— Очень просто: прямых свидетельств у нас нет. Но они есть у вас. Мы заинтересовались Кизимовым после визита Лорэ. Подобно случаю в «Эспланейде», Лорэ имел неосторожность оставить «черный след» в гостинице «Памир» и тем самым дал нам повод начать расследование. Ничего не подозревая, Лорэ побывал в гостях у Кизимова и спокойно укатил к себе домой на берега Адриатики. Разумеется, под негласной опекой наших сотрудников из отдела Наблюдения. И Кизимов тоже, само собой разумеется, оказался в поле нашего зрения. Прощупывая его друзей, мы вдруг обнаружили странность, которую назвали «эффектом метеостанции»…
— Извините меня, — перебил Гэлбрайт. — Я здесь уже читал об этом, но, пожалуйста, изложите суть «эффекта» для остальных.
Никольский помедлил, собираясь с мыслями:
— В северо-западном районе Памира действует высокогорная автоматическая метеостанция «Орлиный пик». Дежурным на метеостанции работает некто инженер-атмосферник Тимков, с которым Кизимов поддерживает приятельские отношения. Надо сказать, метеостанция такого типа оснащены автоматами очень высокой надежности, и там почти никто не бывает, кроме дежурных. Приятель Кизимова заинтересовал нас прежде всего потому, что в прошлом сам был связан с работой в Пространстве Он участвовал в исследованиях атмосферы юпитера, попал в какую-то аварию, все обошлось сравнительно благополучно, но дорога в космос для него была закрыта, и Тимков удовлетворился скромной должностью инженера погоды. Месяц назад он, принимая очередное дежурство, пригласил Кизимова посетить его высотную резиденцию. Кизимов прибыл на «Орлиный пик» в одноместном спортивном аэрокаре типа «Фазан». Тимков радушно встретил гостя, познакомил его с оборудованием своего довольно сложного метеорологического хозяйства, и целый день с пятачка, где расположена станция, друзья любовались суровыми ландшафтами Памира.
Вечером Кизимов улетел, а Тимков в отличном расположении духа включил видеотектор и сдал вечерний радиорапорт. К его удивлению, вместо обычной формулы: «Рапорт принят, спокойной ночи, связи конец», — дежурный связист посоветовал ему не отключаться, поскольку связь с «Орлиным пикам» срочно затребовал старший инженер-синоптик Среднеазиатского Центра погоды. В разговоре с Тимковым старший синоптик очень темпераментно пытался выяснить, по какой такой причине приборы метеостанции сегодня выдали Центру совершенно фантастические результаты измерений. Тимков ответил; что аппаратура станции работает нормально, обвинения в его адрес несостоятельны и вообще поддерживать разговор в таком тоне он не считает для себя возможным. Старший синоптик уме повежливее намекнул, что если температуру воздушной среды, равную температуре плавильной печи, Тимков считает нормальным явлением в метеорологии, то разговаривать действительно не о чем. Ошеломленный Тимков всю ночь напрасно возился с проверкой приборов. Аппаратура была в порядке…
Загадка так и осталась бы загадкой, не посети Кизимов «Орлиный пик» вторично. Это было неделю назад. С первыми звездами Кизимов улетел восвояси, Тимков помахал ему вслед и с нехорошим предчувствием направился сдавать вечерний радиорапорт. Предчувствие не обмануло его. Центр сообщил: результаты дневных измерений метеостанции полностью забракованы.
Мы застали Тимкова в момент весьма неприятных для него объяснений с комиссией Центра. Сбитые с толку члены комиссии пытались найти для своего протокола хоть какую-нибудь вразумительную предпосылку, однако Тимков, сбитый с толку гораздо более основательно, ничем не мог им помочь. Он сознавал, что, заподозрив Кизимова, так далеко вы — ходит за рамки понятия о «вразумительности предпосылок», что об этом лучше помолчать. Уловив смысл претензий, предъявленных дежурному инженеру метеостанции «Орлиный пик», мы попросили уважаемых членов комиссии оставить поле деятельности за нами, на что они с большой охотой согласились.