Плюс один (СИ) - Страница 49

— О, Мерлин, — дрогнувшим голосом произнес он, — Ты выглядишь просто невероятно.

— Старалась, — я поцеловала в щеку несколько обалдевшего парня.

Такой милаха, когда растерянный. Каблуки того стоили.

— Луна, ты просто…

— Нравится? — я повернулась вокруг своей оси, демонстрируя шикарное платье.

Ничего не скрывает. В принципе, можно было и без него идти. Как мило, что в некоторых моментах мода 97 похожа на то, в чем фоткаются на сексуальные аватарки девочки в 2017.

— Я надеюсь, что ты такой будешь только для меня, — наконец-то пришел в себя Поттер.

— Я бы хотела тебя позлить, но увы. Даже мне не хватит смелости в таком выйти на вечер Слагхорна.

— Еще бы голой явилась! — портрет за спиной Поттера не орал, но голос был язвительный.

— А это та дама, что называет всех нехорошими словами? — спросила я у Поттера.

— Она самая, — кивнул он.

Я заглянула за плечо Поттера (Поттер заглянул в мой вырез). Женщине на портрете лет сорок. Красивая очень. Такие глаза, прямо гипнотизирующие. Хотя брезгливое выражение на лице все портит.

— И вам не хворать, — вместо приветствия пожелала я и развернулась к Поттеру.

— Пойдем, — он потянул меня за руку, — Сердце Дома там.

Дверь в подвальные помещения оказалась чуть правее портрета Вальбурги Блэк, которая провожала меня недоумевающе-настороженным взглядом. Сразу за дверью начиналась длинная лестница.

— А здесь я могу тебя на руки взять? — обернулся Поттер, — Спускаться тяжело.

Я сама протянула руки, смеясь. Правильно, возьми меня на ручки. Длинная лестница, тусклое освещение, а у Поттера на руках уютно. Лестница закончилась небольшим помещением с несколькими дверьми. Перед нами открылась одна из них и мы зашли в небольшой зал. В центре крупный плоский камень. В принципе, жертва примерно моих пропорций, то есть маленькая и тощая, там поместится. Поттер поставил меня на пол прямо возле камня.

Не нужны свидетели, реки крови и зубодробильные заклинания. Встать напротив друг друга, принести клятвы. Отныне и до самой смерти, обещаю быть верным, любить и защищать. Все вполне предсказуемо и легко запомнить. Когда клятвы произнесены, они завершаются повторным «клянусь». На короткий миг можно заметить, как тонкий лучик света словно ленточкой проскользнул между наших рук. Я почувствовала, как этот лучик стянул левое запястье, словно завязывая тонкую нитку, и тут же пропал.

Поттер сделал шаг, что нас разделял, подхватил на руки и потащил наверх. Я не смогла сдержать смех. На старт, внимание, можно! И Поттер потащил добычу в спальню.

— А где шампанское, конфеты? — хохотала я.

Поттер резко остановился, прямо возле портрета Вальбурги.

— А нужно шампанское?

Хорошо, что я не делала макияж даже в честь свадьбы. Потому что я опять плачу от смеха. Поднимаю глаза и вижу, как заливисто хохочет вообще-то злая и вредная Вальбурга Блэк. Нет, скучно мне точно не будет. У меня же Поттер есть.

— Я опять олень? — грустно спросил Поттер.

Вальбурга ушла за край рамы, откуда теперь раздавался сильнейший хохот, я же продолжала смеяться прямо на руках у Поттера. А тот стоял и грустно вздыхал.

— Тебе хоть не тяжело? — отсмеялась я.

— Нет, — все так же стоял на месте Поттер, — носить тебя на руках мне никогда не будет тяжело.

— Я заметила, — чуть поерзала я, поудобнее перехватив его за шею. И легонько поцеловала.

— Только не при мне! — раздался испуганный голос Вальбурги Блэк, — идите в спальню.

— Неси меня в спальню, — решила не травмировать психику портрета я.

— А шампанское нужно?

— Вообще-то я его не люблю, — честно призналась я.

Дальше он уже пошел медленнее, больше смотря на меня, чем себе под ноги. И я начала волноваться. Легкое волнение перед сексом было нормальным, но я внезапно вспомнила, что снова девственница. И хотя я сама смеялась над окровавленными простынями в любовных романах, немножко заволновалась. Бывает-то только один раз. И то, что у меня рек крови не было, ничего не значит. Может там сложности при первом половом акте характерны аристократии. А еще мне подруга рассказывала, что у нее с парнем с первого раза не получилось…

Пока я занималась любимым девчачьим занятием — то есть накручиванием самой себя, Поттер открыл дверь в комнату, очень светлую, что заметно режет глаз после мрачной обстановки остального дома. Стены цвета слоновой кости, легкий тюль заменяет полог на кровати, мебель светлого дерева. Он осторожно поставил меня на пол. Все тот же темный паркет, но комната все равно кажется словно сияющей.

— Нравится? — улыбается Поттер. — Винки недавно закончила. Она тоже посчитала атмосферу слишком мрачной.

— Так значит, сделал комнату для меня? — повернулась к нему я.

Он не ответил. Но так смотрел на меня, что мурашки по телу. Поэтому теперь уже я шагнула к нему, обвивая руками шею.

— Луна, — горячее дыхание щекотнуло кожу, а руки приподняли юбку платья.

Не могу сдержать резкого вдоха, обнимаю в ответ, тянусь вслед за его губами. И чувствую, что молния на платье уже расстегнута. Он немного отступает назад, чуть помогает платью упасть с меня окончательно. И снова судорожный вздох:

— Ты просто дьявол во плоти, — шепчет он мне, пока я разбираюсь с бесконечными пуговицами на его рубашке, — Сводишь с ума.

И он тоже сводит с ума. Осторожно опускает на кровать, шелковое белье заставляет вздрогнуть от мимолетного холода, но это ощущение вмиг вылетает прочь из головы. От поцелуев кружится голова, от прикосновений плавится кожа, и страх, появившийся на пустом месте, постепенно исчезает.

Оперевшись на локти, рассматривал меня, словно искал что-то. Понимаю, что начинаю краснеть, а он совершенно серьезно и как всегда неуместно спрашивает:

— Ты ведь не сбежишь от меня?

— Какой же ты олень, — обнимаю его за шею, стремясь спрятаться от этого внимательного взгляда, — так спрашиваешь, будто я сбегала.

Последнее почти шепчу. А он отводит чуть в сторону мою ногу, нежно целует шею. Но я все же вздрагиваю, даже слезы брызнули из глаз от резкой, хоть и не сильной боли. И тут же не могу сдержать стон, потому что Поттер замер, а мне хочется больше, даже если боль не пройдет сама собой. Движения, поначалу медленные, постепенно набирают скорость, мне начинает казаться, что кровати больше нет, мы летим в пространстве. И я уже не могу сдерживать стонов, а он не прекращает шептать что-то на ухо. Я запускаю пальцы в его волосы, все еще нахожусь на грани между болью и удовольствием. Он не выдерживает, стонет и прекращает движения, которые сводили меня с ума. Все же больно тоже бывает. Но его ладони уже скользят по бедрам, начинают ласкать и уже меня уносит куда-то вверх. Теперь поцелуи, кажется, холодят кожу. А я понимаю, что все дело в том, что я теперь субтильная девушка шестнадцати лет. А мой партнер — крупный парень. И к сексу нужно еще привыкнуть.

Гарри не думал, что его выпускной год, когда война осталась позади, станет таким… таким насыщенным. Она выводила его из себя. И одновременно сводила с ума. Сбегает по лестнице, такая хрупкая, словно невесомая. Массивная сумка бьется обо все углы. Он отбирает сумку, берет ее за руку, смотрит тяжелым взглядом на тех, кто не сводит своих глаз с длинных ног его жены. А она сердито ворчит, называет мавром и тянет в столовую. Он как-то намекнул про паранджу.

— Выкуп заплатил? Нет? Вот и нечего претендовать на восточные порядки, — тут же вспылила она.

И когда начинает злиться, особенно сильно хочется взять на руки и целовать. И правда как мавр. А она опять куда-то бежит, мельтешит, разводит панику. Приходится постоянно напоминать, что если исполнить свое желание, то есть взять на руки и принести на кровать, то назовет Оленем и надует губы. О, Мерлин и Моргана, когда она начинает обижаться, желание запереться с ней в комнате на месяц становится особенно сильным.

Снейп, благополучно сваливший с преподавательской деятельности, радостно хлопает по плечу: