Плоть и кровь - Страница 9

– Ну, – сказал наконец Абернети, потирая руки, – где тут ваша бойня?

– Лавка мясника, если быть точным, – сообщил мистер Блэр-Фиш.

– Я знаю, что говорю, – сказал Абернети.

Мистер Блэр-Фиш повел его за собой, а Килпатрик немного задержал Ребуса.

– Слушайте, – прошептал он, – мне этот тип нужен здесь не больше, чем вам, но чем сдержаннее мы будем себя вести, тем скорее избавимся от него. Договорились?

– Да, сэр.

Килпатрик говорил с акцентом, типичным для жителя Глазго, и даже когда понижал голос до шепота, умудрялся сильно гнусавить и при этом сохранять подчеркнутую ироничность и уверенность в том, что Глазго – пуп земли. И еще жители Глазго вечно лезут в бутылку, но, кажется, Килпатрик не принадлежал к этой породе.

– Так что никаких больше шуточек, никаких конфеток!

– Ясно, сэр.

Килпатрик выдержал паузу.

– Так это вы обратили внимание на элемент, характерный для военизированных формирований?

Ребус кивнул:

– Отличная работа.

– Спасибо, сэр.

Да, выходцы из Глазго тоже хороши, гонору хоть отбавляй.

Когда они присоединились к остальным, Холмс вопросительно взглянул на Ребуса, и тот в ответ пожал плечами. По крайней мере, это был честный жест.

– Значит, вот здесь его и подвесили, – сказал Абернети. Он оглядел помещение. – Немного отдает мелодрамой, правда? Совсем не в стиле ИРА. Тем подавай гараж или склад – что-нибудь в таком роде. Но какой-нибудь любитель театральных эффектов, несомненно, предпочел бы здешние декорации.

Ребус должен был признать, что догадка не лишена проницательности – действительно, это вполне вероятная причина для выбора убийцами этого места.

– Бах-бах, – продолжал Абернети, – и наверх, смешался с толпой, может, даже посмотрел какое-нибудь вечернее представление, прежде чем топать домой.

– Вы думаете, тут есть какая-то связь с фестивалем? – прервала его Кларк.

Абернети смерил ее откровенным взглядом, Брайан Холмс нервно вытянулся, напрягся. Ребус уже не в первый раз задумывался об отношениях Холмса и Кларк.

– А почему нет? – сказал Абернети. – Эта версия не менее вероятна, чем все остальные, которые я слышал.

– Но тут был шестерной комплект. – Ребус чувствовал себя обязанным защищать свои ворота.

– Неверно, – поправил Абернети. – Семерной. А это вовсе не в правилах вооруженных формирований. Хотя бы по причине бессмысленного расходования боеприпасов. – Он посмотрел на Килпатрика. – Может, это связано с наркотиками. Банды любят театральщину – любят, чтобы все было как в кино. Кроме того, они любят отправлять друг другу послания. Громкие послания.

Килпатрик кивнул:

– Мы это учитываем.

– И все же я пока ставлю на террористов, – подключился Ребус. – Вы посмотрите, какое оружие.

– Наркодилеры тоже пользуются пистолетами, инспектор. Они любят пистолеты. Большие, чтобы пальнуть так пальнуть. Скажу вам как на духу. Не хотелось бы мне здесь находиться. Выстрел из девятимиллиметрового в таком замкнутом пространстве. Чего доброго, барабанные перепонки могут лопнуть.

– Глушитель? – предположила Шивон Кларк.

День у нее явно выдался неудачный. Абернети только молча взглянул на нее и укоризненно покачал головой, так что прописную истину пришлось вслух произнести Ребусу.

– Для револьверов не существует глушителей.

Абернети, не сводя глаз с Кларк, пальцем показал на Ребуса:

– Слушайте вашего инспектора, дорогая, чему-нибудь да научитесь.

Ребус обвел взглядом присутствующих. Из них шестерых четверо с удовольствием вырубили бы остальных.

Он по-прежнему считал, что к мистеру Блэр-Фишу это не относится.

Абернети тем временем опустился на колени, потер пальцем пол, утрамбованную древнюю грязь и шелуху.

– Криминалисты сняли верхний дюйм земли, – сказал Ребус, но Абернети не слушал его.

Множество мешков с землей принесли на шестой этаж районного отделения на Феттс, чтобы там все это просеять и исследовать и… бог знает что там еще делают в лаборатории.

Не распрямляясь, Абернети повернул к ним голову и улыбнулся. Потом встал, потер ладонь о ладонь.

– Убитый был наркоманом?

– Никаких свидетельств на этот счет.

– Просто я подумал, что SaS может означать, например, «смэк и спид»[14].

И опять слова Абернети поневоле произвели на Ребуса впечатление. К гелю в волосах Абернети прилипли крошки пыли – хоть и ничтожный, но все же повод для утешения.

– А может – Скотт и Шина[15], – подхватил Ребус, давая понять, что гадать можно сколько угодно. Абернети только пожал плечами. Он провел для них показательный урок, а теперь представление окончено.

– Пожалуй, я увидел достаточно, – сказал он.

Килпатрик с облегчением кивнул. А Ребус подумал, что, должно быть, нелегко быть лучшим в своей области, копом с репутацией, когда тебя отправляют давать мастер-класс младшим по званию… Да еще и сассенаком[16]. Словом, ему не позавидуешь.

Абернети снова заговорил:

– Уж раз я здесь, то вполне могу заглянуть и в оперативный штаб.

– Почему бы и нет? – холодно сказал Ребус.

– Вот и я не знаю почему, – согласился Абернети, голос его – сплошная приторность и желчь.

Полицейское отделение на улице Сент-Леонардс, где размещалось управление дивизиона Б, очень гордилось своим полупостоянным оперативным штабом. Непосвященному могло показаться, что нынешнее расследование длится целую вечность. Абернети, судя по всему, остался доволен. Он окинул взглядом компьютерные мониторы, телефоны, настенные графики и фотоснимки. Килпатрик прикоснулся к руке Ребуса.

– Приглядите за ним, ладно? А я схожу поздороваюсь со старшим суперинтендантом.

– Хорошо, сэр.

Старший инспектор Лодердейл, проводив взглядом Килпатрика, задумчиво сказал:

– Значит, это и есть Килпатрик из ШОБОПа? Надо же, с виду почти как простой смертный.

Да, слава шла впереди Килпатрика, и соответствовать такой репутации ох как нелегко. В Глазго он добился впечатляющих успехов и потерпел несколько громких провалов. С одной стороны, перехвачены огромные партии наркотиков, с другой – некоторым из подозреваемых в терроризме удалось уйти.

– По крайней мере, внешность у него вполне человеческая, – продолжал Лодердейл, – чего не скажешь о нашем лондонском друге.

Абернети не мог слышать этих слов – слишком далеко отошел, – но в эту секунду он неожиданно посмотрел в их сторону и ухмыльнулся. Зазвонил телефон, Лодердейл пошел снять трубку, а лондонский особист, заложив руки в карманы, медленно двинулся к Ребусу.

– Неплохая проделана работа – вот все это. Но почти не от чего оттолкнуться, как я понимаю?

– Почти не от чего.

– А то, что есть, ничего не дает.

– Пока нет.

– Вы, кажется, сотрудничали со Скотленд-Ярдом по одному делу?

– Сотрудничал.

– С Джорджем Флайтом?

– И опять в точку.

– Он пошел на переподготовку. Удивительно, в его-то возрасте. Заинтересовался компьютерами. Не знаю, может, в этом и правда есть смысл. Будущее поле для преступлений, как ни крути. Скоро крупным шишкам преступного мира даже из дому не нужно будет выходить.

– Крупным шишкам и сейчас никуда ходить не надо.

Эти слова заслужили улыбку Абернети, вернее, кривую ухмылку.

– Мой опекун, как я понял, пошел отлить?

– Поздороваться кое с кем.

– Передайте ему «пока-пока» от меня. – Абернети оглянулся и, понизив голос, добавил: – Думаю, инспектор Килпатрик не сильно расстроится, что я смылся.

– С чего вы это взяли?

Абернети хмыкнул:

– Вы послушайте себя. Будь ваш голос еще чуть холоднее, в нем можно было бы покойников держать. Так вы считаете, что в Эдинбурге действуют террористы? – (Ребус ничего не ответил.) – Что ж, это ваша проблема. А я умываю руки. Скажите Килпатрику, что я свяжусь с ним, перед тем как двинусь на юг.