Плоть и кровь - Страница 16

– «Ангелы ада»?

Смайли кивнул:

– Некоторые из них завязли в этих делах по самые свои татуированные шеи. И зарабатывают на этом целые состояния. Но есть и другие проблемы. Много оружия попадает в Соединенное Королевство напрямую. Наши военные тоже привозят сувениры. С Фолклендов или из Кувейта. Те же калашниковы. Не всех досматривают при въезде, и в страну попадает много оружия. Потом его либо продают, либо крадут. А владельцы не спешат сообщать о пропаже, верно?

Смайли помолчал и сглотнул слюну, может быть, понял, что слишком уж разговорился.

– Я думал, вы из молчунов, – сказал Ребус.

– Иногда заносит. – Смайли принялся убирать фотографии. – Вот и все по существу, – сказал он. – С тем, что уже сюда завезли, вряд ли можно что-то поделать, но мы с помощью Интерпола пытаемся пресечь трафик.

– Но вы же не хотите сказать, что конечной целью этих поставок является Шотландия?

– Проходной двор, не более того. Через нас оружие направляется в Северную Ирландию.

– К ИРА?

– Да всем, у кого есть деньги за него платить. В данный момент мы думаем, что это скорее протестантские дела. Только мы не знаем причины.

– И какие у вас свидетельства?

– Недостаточные.

Ребус задумался. Хотя Килпатрик напрямую об этом не говорил, было ясно, что, по его мнению, в убийстве присутствует мотив вооруженных формирований, а значит, и связь с поставками оружия.

– Это вы обратили внимание на шестерной комплект? – спросил Смайли. – Видимо, вы попали в точку. Если так, то убитый как-то причастен к этим делам.

– Или помимо воли оказался в них втянутым.

– Такое редко случается.

– Тут есть еще кое-что. Отец убитого – местный гангстер. Его зовут Большой Джер Кафферти.

– Вы некоторое время назад его посадили.

– Вы хорошо информированы.

– Да, – сказал Смайли, – Кафферти добавляет некоторую симметрию к этому делу. Верно? – Он резко поднялся со своего кресла. – Ну, давайте я закончу экскурсию.

Впрочем, смотреть особенно было не на что. Но Ребуса представили коллегам. На вид не супермены, но чтобы помериться с ними силой на их условиях… нет, такого желания не возникало. Чувствовалось, что они свое дело знают и голыми руками их не возьмешь.

Один из них, сержант Клейверхаус, казался исключением. Он был долговязый, медлительный, с темными мешками под глазами.

– Вы на его счет не обманывайтесь, – сказал Смайли. – Мы не случайно зовем его Кровавый Клейверхаус.

Лицевым мышцам Клейверхауса понадобилось какое-то время, чтобы собраться в улыбку. Он, конечно, был не настолько медлителен, просто привык наперед просчитывать любое действие. Клейверхаус сидел за своим столом, возле которого остановились Ребус и Смайли, постукивал пальцем по красной картонной папке. Она была закрыта, но напечатанное на ней слово «ЩИТ» читалось отчетливо. Ребус только что видел это слово на другой папке – на столе Смайли.

– Щит? – спросил он.

– Да, «Щит», – ответил Клейверхаус. – Мы собираем о них информацию. Возможно, это банда, возможно, со связями в Ирландии.

– Но пока это только название, – вмешался Смайли.

Это слово кое-что говорило Ребусу. Вернее, он знал, что оно должно что-то ему говорить. Уже повернувшись спиной к Клейверхаусу, он услышал, как тот вполголоса сказал Смайли:

– Он нам не нужен.

Ребус не подал вида, что расслышал эти слова. Он знал: никому не нравится, когда в команду внедряют чужака. Примерно так же тепло стало у него на душе, когда его представили лысому человеку – сержанту Блэквуду и веснушчатому – констеблю Ормитсону. Эти двое обрадовались его появлению, как шелудивый пес – новой блохе у себя в шерсти. Ребус не стал задерживаться возле них. В другом конце комнаты его ждал пустой стол и хромой стул, извлеченный из какого-то чулана. Ребус понял намек: здесь никто не утруждался, чтобы создать ему нормальную рабочую обстановку. Он кинул взгляд на стол, потом на стул и под каким-то предлогом вышел за дверь. В коридоре он вздохнул полной грудью и спустился по лестнице на несколько этажей. Ребус кое-кого знал здесь, на Феттс, и он не видел причин, почему бы ему не нанести визит старому другу.

Но в кабинете инспектора Джилл Темплер теперь сидел другой сотрудник, как следовало из таблички на двери. Звали ее инспектор Мерчи, и она тоже была секретарем пресс-службы полиции. Ребус постучал в дверь.

– Войдите!

Как будто входишь в кабинет школьной директрисы. Инспектор Мерчи была молода, по крайней мере лицом. Но она прикладывала все усилия, чтобы скрыть этот факт.

– Слушаю? – сказала она.

– Я ищу инспектора Темплер.

Мерчи положила ручку и сняла маленькие полукруглые очки. Они повисли на цепочке у нее на шее.

– Она переехала, – сказала женщина. – Кажется, в Данфермлин.

– Данфермлин? Что она там делает?

– Насколько мне известно, освещает изнасилования и преступления на сексуальной почве. У вас какое-то дело к инспектору Темплер?

– Нет, я просто… проходил мимо… Не берите в голову.

Он вышел из кабинета.

Инспектор Мерчи скривила рот и снова нацепила на нос очки, а Ребус пошел вверх по лестнице, чувствуя себя еще хуже, чем прежде.

Остаток утра он ждал: может быть, что-нибудь случится. Но ничего так и не случилось. Все держались от него на расстоянии, даже Смайли. А потом на столе Смайли зазвонил телефон, – оказалось, что звонят Ребусу.

– Старший инспектор Лодердейл, – сказал Смайли, протягивая Ребусу трубку.

– Слушаю.

– Говорят, что тебя переманили от нас.

– Вроде того, сэр.

– Так вот, скажи им там: я хочу переманить тебя назад.

«Что я им – какой-нибудь голодный лосось?» – подумал Ребус.

– Следствие еще не кончилось, сэр, – сказал он.

– Да, я знаю. Старший суперинтендант мне сказал. – Он помолчал. – Мы хотим, чтобы ты поговорил с Кафферти.

– Он не будет со мной говорить.

– Мы думаем, что, может, будет.

– Ему известно про Билли?

– Да, известно.

– И теперь ему нужен кто-нибудь, чтобы использовать как боксерскую грушу?

Лодердейл на это ничего не сказал.

– Что толку с ним говорить?

– Я не знаю.

– Тогда зачем все это?

– Затем, что он настаивает. Хочет поговорить с инспектором, но не с первым попавшимся. Он просил о разговоре с тобой.

Последовала пауза.

– Джон? Тебе есть что сказать?

– Да, сэр. Сегодня очень странный день. – Он посмотрел на часы. – А еще нет и одиннадцати.

Большой Джер Кафферти выглядел неплохо.

Бодрый, подтянутый, сухопарый. Белая футболка плотно обтягивала его грудь и плоский живот, спортивный вид дополняли линялые джинсы и новые кроссовки. В комнату для посетителей он вошел уверенной походкой: так, будто посетителем был он, а заключенным – Ребус. Рядом с ним надзиратель казался не более чем лакеем, которого можно отослать в любую минуту. Кафферти сжал руку Ребуса слишком сильно, но не до хруста, кости не сломал. Пока.

– Стромен[32].

– Здорово, Кафферти.

Они сели по разные стороны пластикового стола с прикрученными к полу ножками. Кроме этого, ничто не указывало на то, что они находятся в Барлинни – тюрьме, которая издавна славилась строгим режимом, хотя в последнее время администрация усиленно работала над изменением имиджа заведения. В комнате для посетителей царила чистота, на белых стенах красовались постеры с призывами к гражданам соблюдать меры общественной безопасности. Пепельница из тончайшего алюминия странным образом сочеталась с объявлением «Не курить».

– Все-таки заставили тебя прийти, Стромен?

Присутствие Ребуса явно забавляло Кафферти. Он знал, что Ребус дергается всякий раз, когда слышит это прозвище, и с удовольствием повторял свою шутку снова и снова.

– Мне жаль, что с твоим сыном случилась беда, сочувствую.

Веселость Кафферти как рукой сняло.

– Это правда, что его пытали?