Плохие девочки не плачут. Книга 3 (СИ) - Страница 321

Странное дело. Четкое впечатление дежавю.

Я уже видела все это. Видела. Только где?

Хмурюсь. Навожу фокус. Напрасно.

Отталкивающее изображение. Душу леденит. Пробуждает дурные предчувствия. Будоражит темные эмоции. Толкает во мрак.

Или вся проблема заключается в авторе?

Пожалуй. Если бы я не знала, кто это нарисовал, то никакого бы значения подобному подарку не придавала. Прошла бы мимо, глянула и вмиг позабыла.

А так… тревожное чувство угнетает.

Опять взираю на лаконичную подпись. Невольно стараюсь разобрать подтекст, прочесть между строк. Точнее — между двух слов.

“Face the Beast”.

Встречай Зверя.

Да? Верно? Вряд ли решусь уточнить у создателя данного шедевра. Однако первый пришедший на ум перевод мне совсем не нравится. Вот вообще не заходит.

Жутко. Мрачно. Тянет перекреститься. Отойти от картины подальше. Отодвинуться на безопасное расстояние.

— Почему лорд Мортон присылает нам такие подарки? — спрашиваю тихо. — Надеюсь, мы не водрузим это на почетном месте посреди гостиной?

— Я повешу картину в кабинете, — холодно говорит фон Вейганд.

И явно борется с тем, чтобы не прибавить «тех, кто позволил тебе взглянуть на такой подарок, повешу рядом». Слуги будут жестоко наказаны. Охрана также.

Лорд разыграл партию как по нотам. Организовал доставку прямо в спальню. Сумел чужими руками вручить лично мне. Сдираю оберточную бумагу. А там сюрприз.

Остается признать очевидное. Ситуация паршивая. Как ни крути.

— Зачем хранить эту дрянь? — искренне поражаюсь. — Давай выбросим на помойку.

— Нельзя, — вдруг подает голос Андрей, повторяет свое прежнее занудство, точно заранее заученную текстовку проговаривает: — Лорд сам над картиной трудился.

— Ну и что? — пожимаю плечами. — Кому здесь не наплевать на его художества?

— Я предлагаю отложить приезд твоих родителей, — произносит фон Вейганд.

— Хорошо, — во рту пересыхает. — Конечно, давай отложим.

— Ненадолго, — уточняет. — Мера предосторожности.

— Понимаю, — согласно киваю, опять устремляю взор на картину. — Это кровь? Типа мясо и кишки? В чем его больная идея?

— Абстракция, — заключает Андрей.

— Намек? — нервно усмехаюсь. — Вроде он однажды нас всех порвет? На куски покромсает и даже глазом не моргнет?

— Нет, — отрезает фон Вейганд и обнимает меня, прижимает к широкой груди, пленяет в жарких объятьях. — Этого не будет никогда.

И знаете, я ему верю. Целиком и полностью. Безоговорочно. Глупо. Наивно. Возможно. Однако иначе уже не умею.

Зверь свое защитит. Других уничтожит. Ни перед чем не остановится, до конца пойдет. Зубами победу выгрызет. Мир кровью зальет. А свое не отдаст. Сбережет.

А счастливый финал не наступает за один день. И за два тоже. Понадобятся месяцы. Годы. Но солнце взойдет, озарит тьму, развеет мрак.

Я верю.

Будет именно так.

***

Лорд Мортон страшен. Ужасающ. Всемогущ. Пожалуй, даже стаи туч погонять способен. И вообще, вертит окружающий мир в самых развратных пируэтах.

Однако перед токсикозом даже его мрачная аура блекнет. Ну, не выдерживает он никакой конкуренции. Бесконечная тошнота и рвота любого злодея переплюнут. Сто очков вперед каждому психопату вручат. Отнимут пальму первенства на раз.

Обычно подобные симптомы беспокоят в начале, выпадают на первый триместр. Но видимо, мой трудящийся на пределе возможностей организм был слишком шокирован, чтобы давать слабину в стандартный период. Хитро выждал, дождался комфортных условий и уже тогда отработал шоу-программу на все сто. На тысячу. На миллион. Пожалуй, даже на миллиард.

Вот негодник.

Знаете, у меня и до беременности характер был так себе. А теперь тормоза точно отказали напрочь. Радовался и умилялся моему поведению исключительно фон Вейганд. Садист. Психопат. В общем, милейшей души человек. Простые смертные разбегались.

— Алекс, — вытираю рот тыльной стороной ладони. — Признайся честно. Без утайки. Как есть. Почему отказываешься от минета? Кого ты себе нашел на стороне? Где эта чертова стерва? Хватит прятаться по углам.

Фон Вейганд молчит. Выглядит абсолютно спокойно и невозмутимо. Даже застыв на пороге туалета, умудряется сохранять брутальный вид.

Что за несправедливость?!

И да, теперь мы постоянно посещаем туалет вместе. Я вдохновенно блюю, обхватив унитаз дрожащими ладонями. Он держит мои волосы, нежно перебирает спутанные пряди. Сплошная любовь и романтика. Идиллия.

Правду говорят. Как встретишь семейную жизнь, так ее и проведешь. Или эту фразу только для Нового года используют? Ну, праздник не удался. Хотя как знать?

Плевать. Не важно. Главное — этот проклятый гад мне самым наглым образом изменяет, наставляет рога, предает направо и налево.

— Как? — заливаюсь горькими слезами. — Ну как ты мог?

Приближается ко мне. Поглаживает по макушке. Осторожно, бережно.

Я ему кто? Зверушка?

— Нет! — восклицаю яростно. — Не смей меня трогать. Не прикасайся. Нет!

Хватаюсь за пояс его брюк. Скрюченными пальцами цепляюсь за ремень. Лихорадочно тяну, пробую расстегнуть.

— Это подождет, — ровно произносит фон Вейганд, перехватывает мои запястья, мягко, однако уверенно отстраняет.

— Алекс, — даже не пытаюсь скрыть угрозу в голосе. — Давай по-хорошему. Не доводи до греха, не заставляй совершать непоправимое. Я же все равно до тебя доберусь.

Спазм вновь скручивает желудок.

Сгибаюсь пополам.

Прилипаю к унитазу. Опять. Новый забег. Да вроде уже и блевать нечем. Перед глазами все плывет.

Откуда во мне столько…

Непередаваемых ощущений.

— Так, — сплевываю. — Что конкретно тебя смущает? Моя рвота? Ничего. Зубы почищу, рот прополощу. Ну, с кем не бывает? Я и не подозревала о твоей брезгливости. Знаешь, а ведь анальный секс тоже весьма грязное занятие. Там явно не фиалки цветут. Тогда почему…

Договорить не удается.

Болезненная судорога выкручивает внутренности, заставляет вернуться в привычное положение, согнуться и облегчить душу.

Ох. Стоп. Может, хватит?

Нет. По ходу не хватит.

Вновь пачкаю безупречный фаянс.

— Кого ты трахаешь? — вопрошаю надрывно. — Кого?! Ту блондинистую стерву?

— Какую именно? — уточняет вкрадчиво.

— А сколько их? — чуть не шиплю. — Сколько?!

— Никого я не трахаю, — говорит фон Вейганд, для верности прибавляет практически по слогам: — Никого.

— Думаешь, реально куплюсь? — сокрушенно качаю головой. — Поведусь на очевидный бред?

Вот что за…

Только настроюсь на скандал и…

Новый приступ рвоты скручивает меня над унитазом.

— Неужели совсем не хочешь секса? — спрашиваю, откашлявшись и отдышавшись, гипнотизирую противника тяжелым взглядом.

— А ты хочешь? — враз возвращает вопрос.

Да. Конечно. Прямо тут и сейчас. Проблююсь — и порядок. Дай минуту.

Я готова. К бою. Ну почти.

— Хочу арбузик, — признаюсь честно.

— Будет тебе арбузик, — обещает с улыбкой.

— И фисташки, — добавляю поспешно.

— Тоже доставят, — легко принимает заказ.

— Взбитые сливки хочу! — зажигаюсь.

— Лично принесу, — охотно соглашается.

— Напомни, почему я орала на тебя секунду назад?

— Что? — брови вразлет, глаза горят искренним удивлением. — Не припоминаю ничего подобного.

Идеальный мужчина.

Другого я бы и не выбрала.

— Алекс, — роняю тихо. — Но ты же любишь секс. Много секса. И так, и эдак. По-всякому. С огоньком. С извращениями. До обморока. Жестко. Грубо. Часто. Чтоб пробирало. А теперь вдруг такой долгий перерыв. Скажи. Я не обижусь. Наверное. Ну, очень постараюсь не обижаться. Просто будь честным. Тебе противно? Наблюдать меня в этом ужасном виде. Толстую. Опухшую. Отекшую. Еще и рвота эта дурацкая.

Фон Вейганд усмехается. Криво. Скалится.

Издевается?

Замираю.

Дышу. Едва ли.

А он вдруг склоняется надо мной и впивается губами в губы. Дико. По-звериному. Весь воздух из легких крадет. И вмиг кислородом наполняет.