Плохая учительница, хороший снайпер (СИ) - Страница 64

— Падди, ну хватит! — потянула его за рукав Кристина. — Они все равно не передумают. Успокойся, Падди…

— Успокоиться? Черта с два я успокоюсь! Вот ты, хрен в пелерине, — Падди тыкнул в белую манишку Уайфилда грязным пальцем. — Ты дракона живого видел? Нет? Только перед студентами такой смелый?! Слушай сюда, шпак неощипанный! Я, мать твою, гребаного дракона не испугался! А вас, крыс канцелярских, тем более не боюсь!

— Падди, уймись, — Алекс, аккуратно оттеснив Кристину, перехватил Маклира за плечи. В глубине души он ощущал смутную зависть, но переступить через вбитые в мозжечок правила все-таки не мог. — Хватит. Пошли, Падди.

— Отвали от меня, Каррингтон! Никуда я отсюда не пойду! Мы победили дракона, мы пришли третьими — и мы останемся в конкурсе! А если нет — я, мать твою, прямо сейчас возвращаюсь в пустоши! Отпилю этому долбаному дракону голову, перевяжу ленточкой и пришлю этому толстожопому в подарок! Пусть, сука, сам оценит масштабы!

— Но у тебя нет ленточки, — логично возразил Войт.

— Из подштанников выкрою! Для хорошего человека ничего не жалко! — подчиняясь нажиму, Падди все-таки начал отходить назад, но вопить продолжал, как чертова тревожная сирена. — Твари вы все! Упыри английские! Сухари, мышами обгаженные!

Кристина, возникнув откуда-то сбоку, перехватила Падди и потащила в сторону, крики становились все тише — и побледневшая, сбившаяся в кучку высокая комиссия робко выступила вперед.

— Какой… кхм… эмоциональный молодой человек, — осуждающе поджал губы Уайфилд.

— Да. Наш друг сильно перенервничал, приношу свои извинения, — Алекс склонил голову в вежливом поклоне. Во рту было сухо и горько, руки тряслись, а в желудке ворочалось что-то тяжелое и угловатое. Но любезную улыбку Алекс на лице удержал. — Прошу принять во внимание тяжелые переживания, доставшиеся на долю господина Маклира.

— Да-да, я все понимаю. И готов закрыть глаза на это вопиющее нарушение, — Уайфилд придирчиво оглядел манишку, словно хотел найти на ней отпечаток грязного пальца. — Буду рад видеть вашу команду на параде победителей, госпожа Деверли. Вы, разумеется, не обязаны — но в параде обычно участвуют все участники Битвы. Вы, естественно, пройдете последними и без флага…

— Не думаю, что у нас есть на это время, господин Уайфилд, — вздернула подбородок Деверли. Алекс пихнул ее локтем в бок. — Но мы обдумаем ваше предложение.

— Какого дьявола? — возмутилась она, когда комиссия удалилась на достаточное расстояние. — Ты что, действительно хочешь участвовать в этом параде уродов?

— Есть идея, — намертво прилипшая к лицу Алекса вежливая улыбка обрела оттенок мечтательной нежности. — Есть идея…

Духовой оркестр гремел, щедро рассыпая над площадью ликующий, пьяный вальс. Солнце вспыхивало огнем в медных трубах, плясало на томных изгибах саксофонов и валторн. Вальс бился, словно огромное сердце, пульсировал в ритме раз-два-три, раз-два-три, и так же грохотала кровь в ушах Алекса. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Народ галдел и толкался, от хаотического мельтешения рябило в глазах, и плыл по воздуху душный, приторный аромат жареной кукурузы и сладкой ваты.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

Алекс, прикрыв глаза, медленно облизал губы. Он до сих пор не был уверен, что делает все правильно. Да какого дьявола! Он был уверен, что делает все неправильно, чудовищно, ужасно неправильно. Это была абсурдная, возмутительная выходка, позорящая честное имя Каррингтонов, позорящая его команду и всю академию. Так делать нельзя! Ни в коем случае нельзя!

К потному, разгоряченному дирижеру подошел уже знакомый тощенький человечек и, склонившись, что-то прошептал на ухо. Дирижер, выслушав, резко взмахнул палочкой, обрывая мелодию, и вальс, подстреленный на взлете, бессильно осел на землю, оплаканный тоскливым вздохом тубы. Музыканты остановились, утирая платками пот, люди на площади настороженно, предвкушающе замерли. На высокую, густо драпированную синим трибуну поднялся господин Уайфилд.

— Дамы и господа! — выкрикнул Уайфилд в раструб микрофона, и его голос, усиленный стальными рупорами, прогрохотал над головами, словно камнепад. — Счастлив приветствовать вас здесь! Сегодня мы собрались, чтобы чествовать победителей Битвы за флаг! Достойнейшие юноши и девушки, лучшие представители молодежи продемонстрировали, на что они способны — и мы восхищенно аплодируем их умениям! — Уайфилд захлопал в ладоши, и площадь, вторя ему, взорвалась громом аплодисментов. — Судьба нашей страны в надежных руках! Я верю — нет, я знаю, что эти юные герои встанут стеной, защищая нас от пламени с неба! Слава нашим юным драконоборцам! Ура!

— Ура-а-а! — подхватила толпа, и хоровой крик заметался по площади, рикошетя от стен. — Ура! Гип-гип-ура-а-а!

Дирижер, встряхнувшись, взмахнул палочкой. Оркестр грянул марш, вколачивая чеканный ритм куда-то прямиком в спинной мозг, и Алекс против своей воли выпрямился, расправляя плечи. По площади уже шли, печатая шаг, победители Битвы — команда академии Ланселота Озерного. Над ними плескался, пламенея в лучах солнца, сине-красно-золотой флаг. Под рукоплескания публики команда торжественно пересекла площадь, перед трибунами судей вскинув руки ко лбам в синхронном егерском приветствии.

Было еще не поздно. Пока не поздно.

Алекс мог развернуться, хлопнуть в ладоши и отдать команду. Кристина будет разочарована, Падди — в ярости. А вот Элвин, наверное, вздохнет от облегчения. И Рамджи вся эта ерунда в хрен не уперлась. Ну зачем ему тащить в Индию хвост английских проблем? А хвост ведь наверняка будет. После такой выходки у каждого в личном деле появится очень нехорошая запись. Кроме, пожалуй, самого Алекса. Его генерал Каррингтон размажет лично. Безо всяких, мать его, записей.

— Ребята! — Алекс повернулся к команде. — Ребята, вы точно уверены?

— Ты о чем это? — вскинул светлые брови Элвин.

— Да. Мы же договорились, — нахмурилась Кристина.

— Даже не вздумай спрыгнуть, сахарный мальчик, — Падди вскинулся, словно кто-то взвел в нем курок. — Я этого шанса всю жизнь ждал. Мы обязательно сделаем это!

— Госпожа Деверли! — воззвал Алекс в последней отчаянной попытке сохранить благоразумие. — Ну вы хоть скажите!

— Что именно вы хотите услышать, господин Каррингтон? — вежливо склонила голову набок Деверли. — Всю ночь я учила эту дьявольскую уладскую абракадабру. Поэтому, цитируя господина Маклира — даже не вздумай спрыгнуть, сахарный мальчик.

— Ладно, — кивнул Алекс. — Я понял.

Команда академии Святой Маргариты уже уходила с площади, заворачивая за угол. Грохотал марш, публика рукоплескала…

— Ну… — набрал воздуха в грудь Алекс. — Начали!

Он выпрямился, вытягиваясь струной. Рядом встала Деверли — в парадном егерском кителе, сверкая золотом ажурного аксельбанта. За ними в затылок вытянулись Элвин и Рамджи, Кристина и Сэнди. Падди, достав из-за пазухи простыню, встряхнул ее, разворачивая, и отработанным движением закрепил на выдернутом из штакетника колышке. Вскинув импровизированное знамя к плечу, он обошел Алекса и занял место во главе колонны.

— Команда академии Святого Георга! — радостно проорал в микрофон ни о чем не подозревающий Уайфилд. Мгновенный ужас накрыл Алекса, а потом вдруг схлынул, оставив после себя безумный пьяный азарт. Теперь ему было все равно, что именно скажет генерал — и скажет ли что-нибудь вообще. Вокруг была пустота, он падал, падал, падал… И в этом падении была полная, абсолютная свобода.

— Шагом марш! — скомандовал Алекс. — Раз-два!

Падди шагнул с левой, за ним чеканным шагом двинулась вся крошечная колонна. А над ней, подхваченный весенним ветром, гордо реял флаг: кроваво-красная оскаленная морда дракона с выжженной по центру дырой.

— Споёмте песню, песнь солдат*, — затянул Падди. — Ведь реет наше знамя!

И отряд подхватил, перекрикивая гром оркестра:

— В очах у нас огни горят, костров и звезд над нами!

Мы жаждем наш грядущий бой,