Пленники дальних странствий (СИ) - Страница 5

Людвиг наморщил нос:

- Когда кто-то, перекрещиваясь, говорит: «Бог всё видит», мне становиться смешно. У Бога и без этого полно дел, к тому же он далеко не извращенец.

Однако Робин не мог видеть, слышать или как-то ощущать присутствие потустороннего существа, поэтому Ивейн в ответ, не вдаваясь в объяснения, покачал головой.

Тогда мальчик спросил:

— Зачем вам это: тебе и Дьяволу? Я долго думал. Там, где я живу нет ничего — совсем ничего, чем можно заняться, и я всегда о чем-нибудь думаю. Но я не понимаю. Совсем.

Ивейн ждал именно этого вопроса. Он твёрдо считал, что жертва должна знать, во что втянута и однажды, после длительной полемики Людвиг разрешил говорить правду — но не раньше, чем пленённым их мальчишкам исполнится пятнадцать — ведь ему приходилось отпускать шестнадцатилетних, вселяясь в новое тело.

Ивейн, постаравшись улыбнуться как можно мягче, предложил:

— Давай я расскажу тебе сказку, — после кивка продолжил. — Давным-давно жил-был Дьявол, — на этих словах Людвиг приторно усмехнулся, но, впрочем, тоже приготовился слушать. Когда-то он неожиданно для себя понял, что всё же любит эту сказку.

— Та ещё сказочка, — притворная улыбка легко обезображивает уста.

Не зря же говорят: «Сказка ложь, да в ней намёк…»

Ивейн даже не удостоил существо взглядом:

— Дьявол жил в своём тёмном замке среди верных слуг, и жил, надо сказать, очень долго: сколько веков назад родители начали пугать им непослушных детей? Казалось, чего желать Дьяволу? Всё у него было: много вкусной еды, преданные подданные, у него был целый замок, власть в его мире, тучи волшебства, но по происшествии множества лет, Дьявол неожиданно понял, насколько бессмысленно его существование. Ведь он так ничего и не сделал, ничего не создал. Даже грешников наказывал не он, а его слуги. Тогда зачем он нужен? Зачем он живёт?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, Дьявол решил подняться на Землю. Он всегда удивлялся людям и думал, что может узнать ответ у одного из них. Но люди не видели его — они проходили и глядели сквозь, не могли ни дотронуться, ни почувствовать.

А это очень тяжело — когда тебя не видят. Ведь невидимки всегда одиноки.

И тогда Дьявол придумал способ. Когда Луна из серпа обратится в круг, у его зеркала Дьявол сможет вселиться в мальчика. А чтобы удержаться в теле, не повредив душу, ему нужно её опорочить. Тогда душа станет скитаться там, куда умершие приходят за справедливостью, за ответом на содеянное.

Душа скитается там, однако, когда приходит время, очищаясь, возвращается, и Дьяволу вновь приходится отправлять её обратно, пока отроку не приходит шестнадцатый год. Далее невозможно ничего сделать, и Дьявол отпускает страдальца, рыща в поисках другой юной души.

Говорят, даже сейчас скитается Дьявол по земле, и сейчас заходит в чужие дома, высматривая угодных ему детей.

— Но разве не проще убить душу? — недоуменно спросил Робин, затем, смутившись, продолжил: — Если это можно сделать.

— Терпеть не могу несанкционированных убийств, - закатил глаза Дьявол. — Тогда приходится обращаться к Господу, чтобы душа окропила руки в святой воде, прежде чем дотронуться до Райских врат. А Бог ужасно занудный собеседник, обожающий размышлять о том, кто есть Дьявол, со всеми вытекающими. Поверь, у него для этого была уйма времени, и теперь Он стремится выложить свои мысли мне. Я, в свою очередь, слушатель и собеседник отвратный.

Дождавшись окончания «страдальческого» монолога, Ивейн сделал вид, будто специально молчал задумавшись, и покачал головой:

— Он не может убивать. Это не в его силах.

— На самом деле могу, — фыркнул Людвиг. — Не делай из меня мученика. Положительные роли не по моей части.

Рыцарь тираду проигнорировал, обращая внимание только на Робина. А у того накопилось множество важных вопросов.

— А… а что случается с такими детьми потом?

— Ты думаешь, откуда берутся все эти мессии, безумцы и прочие мальчишки, заявляющие, что они явились исполнить волю Господню…

Вышеизложенную тираду Ивейн проигнорировал так же, как и предыдущую. Мягко пояснил:

— Они остаются. Кто слаб духом — сходят с ума, кто силён — живёт дальше. Я надеюсь, ты из последних.

Мальчик долго задумчиво молчал, а мужчина всматривался в умные детские глаза, полные желания жить и простодушного любопытства, и не смог сдержать улыбки.

— Сама добродетель, — притворно разыграл умиление Людвиг — правда, неизвестно кем — рыцарем или мальчишкой.

Тогда Робин снова поднял взгляд — непонимающий и робкий:

— Но… но почему вы рассказываете мне всё это?

— Потому что любит сказочки со счастливым концом, — ехидная вставка.

— Потому что хочу, чтобы ты жил. Он скоро отпустит тебя. Прошу, подожди ещё немного.

— Я… хорошо, — Робин низко наклонил голову, обнимая согнутые худые колени. Затем вдруг решительно тряхнул кудрями и, поджав губы, спросил: — Можно мне потом с Вами?

На секунду оба — и дьявол, и рыцарь растерялись: Ивейн даже, забыв обо всём, рывком обернулся, успев запечатлеть последний миг промелькнувшей гримасы. Мгновение спустя тот расплылся в улыбке и кивнул.

Ивейн нахмурился, потерев костяшками переносицу — он многое бы отдал за противоположный ответ. Попытался отговорить мальчишку:

— Зачем тебе это? Тебе ведь придётся путешествовать с призраками. Дьявол бесплотен — здесь всего лишь его дух, да и мои кости всё равно, что ком развеянной по ветру земли.

Тогда малец подался вперёд, горячо убеждая:

— Нет-нет, что же Вы такое говорите гос… ой, — он закрыл рот ладошкой, — Вы совсем не кости, я думаю, и… Он ведь разрешил. Он здесь…

Более утверждение, чем вопрос. Робин поглядел на то место, куда ранее обратил взгляд Ивейн. Дьявол улыбался удовлетворённо — он встал и плавно пошел в сторону мальчишки.

Мужчина приобнял того за плечи и, глядя в глаза, ответил:

— Да, здесь. Помни, осталось недолго.

Робин благодарно кивнул и, к своему удивлению, не по своей воле «отступая на шаг» от собственного тела, увидел Его. Справился с перехваченным дыханием, разомкнул губы:

— Ты странный дьявол.

Усмешка:

— Извини, другого нет.

В следующую секунду Людвиг полностью принял облик мальчишки. Выпутался из объятий, вставая на ноги у кровати. Подошел к шторам, даже не пытаясь их распахнуть.

Задумчиво обернулся:

— Кто его знает, чей это мир. Может, он всего лишь один из, а нас просто оставили за главных. Людям в любом случае нужно во что-то верить.

Ивейн вздрогнул, вглядываясь в знакомые бесшабашные глаза.

За окном грозило наступить утро.

Июль 2014