Пленник (СИ) - Страница 5

Мы оба молчим слишком долго, и это усиливает напряжение. Я устраиваюсь на стуле, пытаясь принять удобное положение под пристальным взглядом пленника, но терплю неудачу. Я не могу чувствовать себя здесь свободно. Не могу преодолеть страх и поднять на парня глаза. Не потому, что он вампир, и я, очевидно, должна бояться его. Нет. Мне страшно, что он увидит личный интерес в моих глазах. Не знаю, почему меня это волнует…

- Итак… - начинаю я, с трудом заставляя себя принять официальное выражение. – Меня зовут Изабелла Свон, я специалист по мифологии и пришла задать тебе несколько вопросов. – Я смотрю на свои записи, но спрашиваю вовсе не то, о чем собиралась узнать. – Ты, правда, вампир?

- А ты журналист? – отвечает он вопросом. Его голос приятный, с бархатными нотками. Мне хочется услышать, как он поет. И я откашливаюсь, чтобы преодолеть смущение. Мое лицо неожиданно начинает пылать до кончиков ушей, и я опускаю глаза в бумаги, чтобы скрыть интерес.

- Нет.

Вероятно, прийти сюда было плохой идеей. Я совершенно не могу держать себя в руках.

- Вы должны сообщить обо мне журналистам, - грубо говорит он, в его голосе появляются стальные нотки.

Это немного отрезвляет меня, и я возвращаю себе профессиональный настрой.

- Зачем нам сообщать о тебе журналистам?

- Затем, чтобы выжить.

От его слов холодок невольно бежит по спине, и я делаю пометку в журнале, чтобы потом обдумать то, что он сказал.

- Я в опасности? – интересуюсь я отстраненно, как профессионал, не позволяя страху взять надо мной верх, хотя темные глаза парня пугают, когда я рискую смотреть в них. Все происходящее до сих пор кажется мне фантастическим бредом. Сейчас открою глаза и проснусь… по-прежнему буду мечтающей о переменах учительницей, прозябающей в маленьком городке.

- Не только ты, - говорит вампир. – Все вы.

Я листаю бумаги, будто бы ищу нужную мне информацию, хотя на самом деле уже знаю ее наизусть. Мне просто необходимо глядеть куда-то, кроме глаз парня, чтобы я могла оставаться в здравом уме. Мое сердце все еще колотится как сумасшедшее.

- Разве ты не утверждал, что не убиваешь людей?

- Я нет, - соглашается он нехотя. – Но есть и другие. И они скоро придут сюда.

- Сколько вас всего? – Я делаю новую пометку, рука замирает, чтобы записать его ответ.

- Достаточно, чтобы стереть с лица земли этот городишко.

Он называет Вашингтон, округ Колумбия «городишко»? Я возмущена.

- Разведывательный отдел не допустит в Вашингтоне терактов, - говорю надменно, с чувством гордости за всю страну и за Бюро, в частности.

- Да плевать им на ваше вооружение, - пренебрежительно отвечает вампир. - Я не для того сюда явился, чтобы умереть ни за что.

А вот это уже интересно, и позволяет мне задать вопрос, который значится в моем списке.

- Ты пришел сюда добровольно, верно?

- Верно, - подтверждает он.

- Тогда почему на тебе кандалы? – Несмотря на грубоватый тон парня, его положение продолжает вызывать во мне сочувствие.

Эдвард Мейсен усмехается, но улыбка быстро покидает его лицо, оно снова становится пустым и усталым. Слегка пожимает плечами, и цепи звякают.

- Вам, людям, кажется, что так вы в большей безопасности.

- Звучит угрожающе, - констатирую я.

- Если вам легче, когда вы видите на мне кандалы, почему бы не надеть? – снова пожимает плечами парень и отворачивает лицо. Как только он перестает смотреть на меня, мне становится легче. – Но вы должны понять, что этого недостаточно. Те, другие, не будут церемониться с вами так, как я. Вы просто умрете.

Я опускаю записи на колени, неспособная понять смысл того, что он говорит. Вроде бы это угроза, но тогда почему у меня ощущение, что он заботится обо всех нас?

- Почему ты в этом так уверен?

Он снова обращает на меня свой мрачный взгляд, и я, словно загипнотизированная, застываю на стуле. Сердце пускается галопом. Я удерживаю на лице выражение профессионализма и вежливой заинтересованности, усилием воли дышу спокойно, но на самом деле я далека от спокойствия, как никогда.

- Когда вы расскажете обо мне журналистам? – снова вопрошает он, возвращая меня в реальность.

- Почему это тебя так волнует?

- Меня не волнует моя жизнь, хотя мне хотелось бы отдать ее не задаром. Но я не желаю становиться причиной ваших смертей. Чем дольше вы молчите, тем сильнее вероятность, что вас всех перебьют. Вы должны как можно быстрее распространить информацию по всем возможным источникам – интернет, телевидение, газеты, журналы. Если о вампирах узнает весь мир, станет бессмысленно убивать вас как свидетелей.

- Кто будет убивать нас? – не понимаю я.

- Другие вампиры, - отвечает он медленно, как будто говорит со слабоумной.

- Зачем им это делать?

- За разглашение тайны. Свидетели – а вы все теперь ими являетесь – всегда уничтожаются.

- Ты говорил об этом с другими агентами? – интересуюсь я, аккуратно добавляя заметки на поля.

- Каждый день, - шепчет Мейсен.

Это не записано в его показаниях, констатирую я, пытаясь понять происходящее.

- Ты пришел сюда, чтобы ФБР защитило тебя от других вампиров?

- Нет! – Он смеется. И, хотя его смех не веселый и не искренний, - скорее, пренебрежительный, - он звучит так хорошо. Словно музыка.

- Тогда зачем? – Я искренне недоумеваю.

Парень снова отворачивается, сухо спросив:

- Разве это не написано в отчете, который ты держишь в руках?

Что-то в выражении Эдварда Мейсена заставляет меня подумать, будто он не договаривает.