Пленница Вепря (СИ) - Страница 6

Я достаю из кармана сотовый и нетерпеливо нажимаю на кнопку.

— Привет, Сань, — говорю я сыну и слышу в ответ чуть ломающийся голос. — Как делишки?

— Да все нормально, пап, — хмыкает сын, и я понимаю, что возникла проблема.

— Что-то случилось, малыш? — интересуюсь я, всматриваясь в огни города. Нарядные улицы и проспекты, по которым несется Рэндж.

— Забери меня отсюда, а? — с места в карьер бухает сын. — Мне надоел этот дурацкий Лондон. Я хочу вернуться домой. Жить с тобой…

— Понимаешь, — сиплю я, догадываясь, что гложет сына. Ностальгия, твою мать! Желание общаться с близкими по духу людьми, а не с заносчивыми англичанами. — Сейчас трудное время, Сань, — объясняю я. — Доучись семестр, и заберу. Сам понимаешь, бабки нам никто не вернет. Да и тебе не придется заново сидеть в одном и том же классе.

Последний довод кажется моему сыну самым убедительным. Остаться на второй год? Да кому это надо!

— А ты правда меня заберешь? — уточняет мой взрослый ребенок, явно чувствуя подвох.

— Да, — слабо усмехаюсь я. — Обязательно…

— Папа, — скулит Санька. — А у тебя никого нет? Ну в смысле… ну вместо мамы, — пытается подобрать он слова.

— Нет, сынок, — спокойно заверяю я. — Трудно найти женщину, похожую на нашу маму. Да я и не ищу.

— Тогда ладно, — восклицает сын. — А я тут подумал, что не нужен тебе…

— Саня, — рычу я в трубку. — Кто тебе такую глупость сказал? Бабушка Вера или тетя Света?

Мать и сестра Яны. Мои вечные враги. Люди, уговорившие жену пойти к бабкам. Она, конечно, потом обратилась к врачам. Но время, такое дорогое и ценное, было уже упущено. Я терпеть не могу их, они платят мне взаимностью. После похорон я видел их от силы раз или два. И стараюсь за версту обходить этих змей. Вот только сыну моему повезло меньше.

— Мы с бабой Верой по скайпу вчера говорили, — мычит ребенок. — Она сказала, что тебе давно пора жениться и завести семью… А я, когда вернусь, стану жить с ней и дедом Витей, — тянет жалостливо Санька, и я решаю, закончив разговор, заехать к бывшим тестю и теще и задать жару.

— Нет, — пресекаю я недовольное сопение сына. — Ты живешь со мной. Всегда. Понял? — отрезаю я. — Ну до тех пор, пока сам не надумаешь съехать, — усмехаюсь я. — Жениться я не намерен, а дом у нас большой. Нам с тобой места хватит.

— Да, — довольно восклицает Санька. — А как там Лайма и Трой? Щенки скоро родятся?

— Вроде как через месяц, — улыбаюсь я. — Ты приедешь на каникулы, увидишь, — радостно заявляю я. — Лайма уже с трудом бегает. А Трой от нее не хочет далеко отбегает. Ходил с ними сегодня в лес. Бредут как пенсионеры, — фыркаю я и внезапно вспоминаю, как вот так же неспешно гулял по аллеям парка с Яной, когда она ждала Саньку. На месяц или два я забросил все свои дела, лишь изредка вырываясь в офис, и целыми днями находился рядом с женой. Помогал ей встать, растирал ноги…

«Ептиль, — мысленно злюсь я, когда перед глазами вместо отекших ног Яны предстают тонкие щиколотки Майи Белецкой. — Хрен, чешуя, лютики-цветочки! Хватит уже думать об этой стерве. Околдовала она меня, что ли?»

Поговорив с сыном, я сразу тыкаю в контакт начальника службы безопасности.

— Ну что там, Олег Витальевич? Нашли компромат на нашу гостью? — рыкаю в трубку.

— Факты подтвердились, — рапортует он. — Еще раз все перепроверили.

— Молодцы, — киваю я. — Придется дамочке к основным выплатам впаять штраф, — грозно заверяю я и чувствую. Опять чувствую, как кое-кто поднимает голову… Твою мать!

— Что там с участком на Брусиловском? — вяло интересуюсь я, стараясь отвлечься. — Ты следишь по госреестру? Маргарита Семеновна его еще не продала?

— Нет, — блеет мой безопасник, и я сразу понимаю, что не следит и ничего не знает. Блин! Все нужно проверять! Даже если платишь сумасшедшие бабки, никто не почешется!

— Я тебя понял, — злюсь я и добавляю недобро: — Коров пасти отправлю, Олежка!

И уже приехав в клуб, понимаю, что могу облажаться по полной программе. И тогда мой бывший друг и нынешний конкурент Юрка Феднищев меня точно обскочит на повороте. А этого допустить нельзя.

Участок вдоль Брусиловского проспекта я присмотрел два года назад. Но профессор Канский и его супруга наотрез отказались его продавать. А вот недавно профессор умер, и его вдова Маргарита Семеновна сама позвонила мне. Но о сделке случайно узнал Феднищев. И назло мне удвоил цену. Сам участок ему был ни к чему. Разве что меня позлить. И если до этого нас с Юркой связывала многолетняя дружба, то сейчас я обиделся. Какого вообще! Фигнищев попытался мне что-то объяснить… А я послал… Маргариту Семеновну тоже, и только потом сообразил, как мне выгодно купить эту землю. Даже сносить дом не придется. Солидный трехэтажный особняк с колоннами идеально подходил под офис. А на остальных десяти сотках, тянущихся вдоль самой напряженной магистрали города, следовало давным-давно построить торговый центр.

Скосив глаза на Улисс Нардин Хан с золотыми фигурками вместо циферблата, я понимаю, что времени остается мало. Нормальные люди после девяти вечера не звонят. Это у придурков вроде меня рабочий день только начинается, а нормальные люди моют ноги и ложатся спать.

— Маргарита Семеновна, — радостно вещаю я разговор. — Как вы поживаете? Что-то я соскучился по нашим беседам…

— Все хорошо, Родион Александрович, — добродушно замечает она. — Я вас вспоминала недавно. Ко мне давеча заезжал Юрий Петрович…

— А-а, Фигнищев, — хохочу я.

— По-моему, — бормочет профессорша, — его фамилия звучит как-то иначе.

И мне кажется, что я вижу ее улыбку. Маленькая сухонькая старушка тихо посмеивается над играми молодых лбов, и ей эта сопричастность немножко, но продлевает годы.

— Не-не-не, — фыркаю я. — Все правильно! Проверочное слово — «фигня»!

— Какая разница, — хихикает она. — Я его фамилию нигде писать не собираюсь. А вы, Родион Александрович, если сейчас не очень заняты, приезжайте ко мне. Чаю попьем. Моя дочка пекла сегодня пироги. А это, я вам доложу, настоящее произведение искусства. Во рту тают. Доставьте мне удовольствие угостить вас.

— Конечно, — тут же заверяю я и, накинув куртку, опрометью слетаю по лестнице вниз. Народу в клубе немного. Еще слишком рано. Но у барной стойки уже толпятся дамочки и их кавалеры. Да и пара девиц версии лайт манерно сидят нога за ногу.

— Люк, — тихо зову я своего помощника, точащего лясы с одним из охранников.

Здоровый шкафообразный парень, мой личный телохранитель, вздрагивает от неожиданности.

— Твоим голосом, Вепрь, только детей в яслях пугать, — ржет он.

— Меня дети не боятся, — хмыкаю я. — А остальным по статусу положено.

— Ну да, ну да, — сопит он, забираясь на место водителя. Мыслительный процесс — не самая сильная сторона моего оруженосца, а вот в бою ему нет равных. Что в рукопашном бою, что в стрельбе. Я даже не могу припомнить, когда бы Люк промазал. Кое-кто пытался его перекупить. Тот же Фигнищев, но Люк верен мне. И точно знаю, что он всегда прикроет мне спину. А я ему. Было. Проходили…

— Где горит? — усмехается он, выезжая с парковки.

— Едем к Маргарите Семеновне, — бурчу я. — Срочное дело…

— Продает, что ли? — восхищенно фыркает Люк. — Да иди ты!

— Ну не знаю, — скривив губы в ухмылке, бросаю я. — Она меня на пирожки позвала. Вдумайся, как звучит: «Доставьте мне удовольствие угостить вас»!

— Значит, мне ничего не перепадет, — печально констатирует факт мой помощник. — Вдумайся, Вепрь. Вот только представь. Ты там будешь пирожки трескать и компотом запивать. А я тут на морозе в жестянке…

— Рэнджи не обижай, — бурчу я строго. — А то она тебя катать не захочет.

— Это точно, — печально вздыхает Люк. — Я недавно Приору рассказывал, как прикольно прокатиться на Порше, так наша мадама зафыркала… Хичкоку бы написать.

— Он давно умер, — сообщаю я.

— Да ты что? — изумляется Люк. — А я не знал…

Мы подъезжаем к высотке, расположенной на Гоголевском бульваре. Раньше этот дом и все окрестные именовали «дворянским гнездом». Квартиры улучшенной планировки, санузлы как вся родительская квартира в хрущевке. Ну и конечно, консьержка на входе. Я киваю ей как старой знакомой и в дребезжащем лифте, отделанном красным деревом, поднимаюсь на шестой этаж. Маргарита Семеновна уже ждет меня у открытой двери. Ласково чмокает в щеку и приглашает в зал.