Плененная грешником (ЛП) - Страница 34

Собравшись с силами, я заставляю себя подняться на ноги и говорю:

— Я забыла упомянуть, что принадлежу Виктору Ветрову?

Греко бросает на меня разъяренный взгляд, но на этот раз он не осмеливается ударить меня.

Облегчение настолько сильное, что я начинаю плакать от абсолютного счастья.

Виктор пришел, чтобы спасти меня.

Глаза Виктора встречаются с моими. Его брови сужаются, а черты лица становятся более напряженными.

— Кто поднял на нее руку?

— Розали никогда не говорила нам, что она принадлежит тебе, — говорит мистер Паризи.

На мгновение Виктор закрывает глаза, как будто он в секунде от того, чтобы потерять самообладание, затем он рычит:

— Кто. Ударил. Ее?

— Греко, — говорю я громко и отчетливо.

Глаза Виктора возвращаются к моему лицу, и, наконец, найдя в себе силы, я срываю вуаль и делаю шаг навстречу мужчине, которого люблю всем сердцем.

К мужчине, которого я никогда не должна была покидать.

Греко хватает меня за левую руку, и когда он дергает меня назад, в воздухе раздается еще один выстрел, попав ему в левое плечо. Со стоном он отшатывается назад, на его лице отражается шок.

Так быстро, как только возможно физически, я подхожу к Виктору.

Он только секунду смотрит на мое лицо и приказывает:

— Иди к Луке, моя маленькая Роза.

Лука спешит вперед, обхватывает меня за плечи и тянет к месту, где стоят остальные члены Священства.

Николас двигается частично передо мной, в то время как Лука и Лиам стоят по обе стороны от меня, и я чувствую Габриэля у себя за спиной.

В отличие от первой встречи со Священством, сегодня они защищают меня.

Боже, как все изменилось.

Я смотрю, как Виктор направляется к алтарю, его пальцы сжимают рукоятки пистолетов.

— Ветров, здесь не место для насилия, — огрызается мистер Паризи, указывая своей жене и Алиссе, чтобы они уходили.

Виктор наклоняет голову к мистеру Паризи.

— И все же на гребаном свадебном платье, которое ты заставил надеть мою маленькую Розу, кровь. Я бы сказал, что это идеальное место для насилия. Уверен, священник не откажется сказать несколько слов за умершего.

— Если это не прекратится сейчас, мирный договор между Коза Нострой и Священством станет недействительным, — угрожает мистер Паризи.

— Ты заставил мою женщину выйти замуж за Греко, — усмехается Виктор. — Это, блять, разрушило мирный договор. — Виктор направляет свое оружие на Греко. — Есть только один способ, который я рассматриваю как мир между вами и нами.

Мистер Паризи бросает взгляд на Греко, затем снова переводит взгляд на Виктора.

— Чего ты хочешь?

— Греко и я. Здесь и сейчас. Бой не на жизнь, а на смерть. Я даже соглашусь на отсутствие оружия, лишь бы было веселее.

— Черт, — шепчу я, мои глаза расширяются.

— Конечно, он хочет убить его голыми руками, — бормочет Лука, затем бросает на меня острый взгляд. — Никогда больше не покидай Виктора. Он сводит меня с ума.

Николас, Лиам и Габриэль хихикают.

Поскольку мужчины не выглядят обеспокоенными, я немного расслабляюсь.

И тут меня осеняет – Виктор пришел за мной, а поскольку Греко пытался жениться на мне, Виктор собирается его убить.

Я увижу, как монстр умрет от руки человека, которого люблю.

— Я никогда больше не оставлю его, — шепчу я, больше для себя, чем для Луки.

Глава 27

ВИКТОР

Мне требуются все силы, чтобы не выстрелить Греко между глаз, потому что я хочу видеть, как он истекает кровью, пока я избиваю его до смерти.

Поворачиваясь спиной к Греко, я подхожу к Луке и передаю ему свое оружие. Я бросаю взгляд на Розали и вижу синяки и кровь на ее лице, что вызывает у меня новый прилив ярости.

Она такая чертовски красивая и миниатюрная, и все же этот ублюдок ударил ее.

Я подмигиваю ей, затем поворачиваюсь лицом к Греко.

— Давай сделаем это.

Греко снимает смокинг и отбрасывает его в сторону. Пока я медленно подхожу ближе, он расстегивает манжеты и закатывает рукава.

Я знаю, что этот человек обучен. Может, ему уже за пятьдесят, но за плечами у него годы борьбы.

Я напрягаю мышцы шеи, уголок моего рта приподнимается, когда он принимает боевую стойку.

Церковь опустела, за исключением священника, членов Коза Ностры, Священства и моей маленькой Розы.

Греко бросается на меня, но я отхожу в сторону, приближаясь к ряду скамеек. Он издает нетерпеливое рычание, снова приближаясь ко мне. Ухватившись за спинку скамейки, я выворачиваю свое тело в воздухе, нанося двойной удар ногой сбоку по его голове.

Греко растягивается на полу, когда я приземляюсь на ноги.

Посмеиваясь, я поддразниваю его:

— Да ладно. Только не говори, что ты этого не предвидел. Ты что, стареешь?

Я жду, когда он встанет. Он качает головой, затем свирепо смотрит на меня.

— У тебя еще молоко на губах не обсохло, Ветров. Я убивал задолго до того, как ты стал сперматозоидом в мешке с яйцами.

Я одариваю его высокомерной улыбкой.

— Да, но тебя тренировали Дмитрий Ветров и Алексей Козлов? — Я качаю головой. — Я так не думаю.

Бросившись вперед, я использую вес своего тела, чтобы навалиться на него. Схватив его за бока, я на мгновение поднимаю его в воздух, прежде чем швырнуть на землю. Оседлав ублюдка, мои пальцы обхватывают его горло и, надавив на точку пульса, удерживаю его на месте.

Мой кулак врезается ему в нос, и из него хлещет кровь. Его глаза наполняются слезами, рот приоткрывается, чтобы он мог дышать.

— Ты прикасался к моей женщине, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы прямо перед тем, как снова бью его по лицу.

Пока он ошеломлен ударами, я бью его по щеке.

— Перестань, старик. Я не так уж сильно тебя ударил. — Я бью его снова. — Господи, а у тебя вообще член еще может встать? Или тебе обязательно принимать виагру? — Я усмехаюсь, как черты его лица начинают напрягаться от гнева, вызванного порцией унижения, которую я ему преподношу.

Пощечина.

— Не так силен, когда приходится драться с кем-то твоего размера. — Пощечина. Я наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть ему в лицо. — Ты просто киска.

Он хватает меня за левую руку и сильно выкручивает, одновременно используя все свое тело, чтобы перевернуться. Я быстро вскакиваю на ноги, и когда Греко встает, он вытаскивает нож из кармана. Подпрыгнув, я вращаюсь в воздухе, выбивая нож из его руки, а затем другой ногой бью ему в голову.

Когда ублюдок падает, я издаю рычание отвращения и пинаю его в живот.

Он кашляет и хрипит, с трудом поднимаясь на ноги, и говорит с ухмылкой:

— Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не трахнул ее грубо.

Все внутри меня замирает, когда я смотрю на человека, который пытался украсть у меня Розали.

Греко удается сделать пару шагов назад, чтобы создать некоторое расстояние между нами, чтобы он мог оправиться от ударов, которые я ему нанес.

Бросаясь к ублюдку, я хватаю его за плечо и обвиваю его своим телом. Обхватывая ногами его шею, руками сжимаю голову, и используя всю свою силу, ломаю ему шею. Греко немедленно падает, а я приземляюсь, и он оказывается мертвым у моих ног с широко открытыми глазами.

Делая шаг в сторону, я наслаждаюсь моментом.

— Теперь ты доволен? — Паризи спрашивает.

Я перевожу взгляд на него, и, не утруждая себя ответом, иду к своим друзьям. Я беру свое оружие у Луки. Возвращаясь туда, где стоит священник, на его лице запечатлен ужас.

— На колени, — рявкаю я священнику, который, блять, посмел объявить их мужем и женой.

Против воли Розали.

Он падает на колени, и когда начинает креститься, я прижимаю дуло своего пистолета к его голове.

— Пожалуйста, — умоляет он.

— Я грешник, отец. Ты не найдешь пощады у меня. — Я нажимаю на спусковой крючок и смотрю, как его голова откидывается назад, а затем он падает.

Свирепо глядя на Паризи, я бормочу: